Реформация - Уильям Джеймс Дюрант

просидел в одной из них четырнадцать лет.6 В то же время Людовик был очень предан Церкви, нуждаясь в ее помощи в борьбе с вельможами и государствами. У него почти всегда были под рукой четки, и он повторял заклятия и Ave Marias с усердием умирающей монахини. В 1472 году он учредил Angelus — полуденное Ave Maria за мир в королевстве. Он посещал святыни, призывал реликвии, подкупал святых на свою службу, привлекал Богородицу к участию в своих войнах. Когда он умер, его самого изобразили в качестве святого на портале аббатства в Туре.

С помощью своих проступков он создал современную Францию. Он превратил ее в свободную ассоциацию феодальных и церковных княжеств; он превратил ее в нацию, самую могущественную в латинском христианстве. Он привез шелкоткачей из Италии, шахтеров из Германии; он улучшил гавани и транспорт, защитил французское судоходство, открыл новые рынки для французской промышленности и объединил правительство Франции с поднимающейся меркантильной и финансовой буржуазией. Он понимал, что расширение торговли за пределы местных и национальных границ требует сильной центральной администрации. Феодализм больше не был нужен для защиты и управления сельским хозяйством; крестьянство постепенно освобождалось от застойного крепостного права; прошло время, когда феодальные бароны могли издавать свои законы, чеканить свою монету, играть в суверена в своих владениях; честными или нечестными средствами он приводил их, одного за другим, к покорности и порядку. Он ограничил их право вторгаться в крестьянские владения во время охоты, учредил государственную почтовую службу, проходящую через их поместья (1464), запретил им вести частные войны и потребовал от них всех податей, которые они не выплатили своим сеньорам, королям Франции.

Он им не нравился. Представители 500 знатных семей собрались в Париже и образовали Лигу общественного блага (1464), чтобы отстаивать свои привилегии во имя святого общественного блага. Граф Шароле, наследник бургундского престола, присоединился к этой Лиге, желая присоединить северо-восточную Францию к своему герцогству. Родной брат Людовика, Карл, герцог Беррийский, перебрался в Бретань и возглавил восстание. Со всех сторон против короля поднимались враги и армии. Если бы они смогли объединиться, он был бы потерян; его единственной надеждой было разбить их по частям. Он бросился на юг через реку Алье и заставил вражеские войска сдаться; он бросился обратно на север как раз вовремя, чтобы предотвратить вступление бургундской армии в свою столицу. В битве при Монльери каждая сторона заявила о своей победе; бургундцы отступили, Людовик вошел в Париж, бургундцы вернулись с союзниками и осадили город. Не желая рисковать восстанием парижан, слишком умных, чтобы голодать, Людовик уступил по Конфланскому договору (1465) почти все, что требовали его противники — земли, деньги, должности; брат Карл получил Нормандию. Об общественном благе не было сказано ни слова; чтобы собрать требуемые суммы, нужно было обложить народ налогами. Людовик не торопился.

Вскоре Карл вступил в войну с герцогом Франциском Бретанским, который взял его в плен; Людовик совершил поход в Нормандию и бескровно отвоевал ее. Но Франциск, справедливо подозревая, что Людовик хочет заполучить и Бретань, объединился с графом Шароле, который теперь стал герцогом Бургундским Карлом Смелым, в наступательный союз против неуемного короля. Людовик напряг все дипломатические нервы, заключил сепаратный мир с Франциском и согласился на конференцию с Карлом в Перонне. Там Карл фактически взял его в плен, заставил уступить Пикардию и принять участие в разграблении Льежа. Людовик вернулся в Париж в самом низу своего могущества и репутации; даже сороки научились насмехаться над ним (1468). Два года спустя, в ответ на вероломство, Людовик, воспользовавшись тем, что Карл был занят в Гельдерланде, ввел свои войска в Сен-Кантен, Амьен и Бове. Карл уговаривал Эдуарда IV объединиться с ним против Франции, но Людовик перекупил Эдуарда. Зная, что Эдуард очень ценит женщин, он пригласил его приехать и развлечься с парижскими дамами; кроме того, он назначил Эдуарду в качестве королевского духовника кардинала Бурбонского, который «охотно отпустит ему грехи, если он совершит какой-либо грех по любви или галантности».7 Он склонил Карла к войне со Швейцарией, а когда Карл был убит, Людовик захватил не только Пикардию, но и саму Бургундию (1477). Он успокоил бургундских дворян золотом и порадовал народ, взяв в жены бургундскую любовницу.

Теперь он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы обратиться к баронам, которые так часто воевали с ним и так редко подчинялись его призыву выступить на стороне Франции. Многие из лордов, устроивших заговор против него в 1465 году, были мертвы или недееспособны по возрасту. Их преемники научились бояться короля, который отрубал головы изменникам-аристократам и конфисковывал их поместья, который создал сильную армию наемников и, казалось, всегда мог собрать огромные суммы на покупки и взятки. Предпочитая тратить деньги своих подданных, а не их жизни, Людовик купил у Испании Сердань и Руссильон. Рошель он приобрел благодаря смерти своего брата; Аленсон и Блуа он взял силой; Рене он убедил завещать Прованс французской короне (1481); год спустя Анжу и Мэн вернулись к монархии; в 1483 году Фландрия, ища помощи Людовика против Священной Римской империи, уступила ему графство Артуа с процветающими городами Аррас и Дуэ. Покорив баронов, подчинив королю муниципальные парменты и коммуны, Людовик добился для Франции того национального объединения и централизованного управления, которого десятилетием позже Генрих VII добился для Англии, Фердинанд и Изабелла — для Испании, а Александр VI — для папских государств. Хотя это заменило одну тиранию на множество, в то время это был прогрессивный шаг, укрепляющий внутренний порядок и внешнюю безопасность, стандартизирующий валюту и измерения, формирующий диалекты в единый язык и способствующий росту народной литературы во Франции. Монархия не была абсолютной; дворяне сохраняли большие полномочия, а для введения новых налогов обычно требовалось согласие Генеральных штатов. Дворяне, чиновники и духовенство были освобождены от налогов: дворяне — на том основании, что они сражались за народ, чиновники — потому что им плохо платили и подкупали, а духовенство — потому что защищало короля и страну своими молитвами. Общественное мнение и народные обычаи поддерживали короля; местные парламенты по-прежнему утверждали, что ни один королевский эдикт не может стать законом в их округах, пока они не примут и не зарегистрируют его. Тем не менее путь к Людовику XIV и L’état c’est moi был открыт.

На фоне всех этих триумфов сам Людовик приходил в упадок душой и телом. Он заточил себя в Плесси-ле-Тур, опасаясь покушения,