Илья Деревянко - Русская разведка и контрразведка в войне 1904—1905 гг.

К началу Русско-японской войны японцы наводнили своими агентами все более или менее важные пункты намеченного ими театра военных действий. В Маньчжурии и Уссурийском крае японские шпионы проживали под видом торговцев, парикмахеров, прачек, содержателей гостиниц, публичных домов и т. д. Из-за отсутствия должной организации русская контрразведка в 1904—1905 гг. оказалась не в состоянии успешно противостоять вражеской агентуре. В районе действующей армии контрразведывательная служба была в значительной степени децентрализована. Общий жандармско-полицейский надзор был возложен на полковника Шершова, офицера отдельного корпуса жандармов, прикомандированного к Управлению этапами штаба главнокомандующего. Борьба с агентами из числа китайского населения была поручена известному китайскому коммерсанту Тифонтаю, который активно сотрудничал с русским командованием. Поимкой неприятельских лазутчиков занимались также агенты начальника транспортов действующей армии генерал-майора Генерального штаба Н. А. Ухач-Огоровича, разведотделение штаба Маньчжурской армии (до сентября 1904 г.) и штабы частей.

Для контрразведки в период Русско-японской войны были характерны в принципе те же недостатки, что и для разведки, только положение здесь было еще хуже. Подробное описание работы контрразведывательных органов читатель найдет в отчетах разведотделений, публикуемых в данной книге.

В целом в период Русско-японской войны организация борьбы со шпионажем оказалась малоэффективной. Решающую роль сыграли отсутствие специального органа контрразведки, недостаток кадров, денежных средств и организационная путаница.

На протяжении всей войны контрразведка велась вяло и бессистемно, что обусловило на редкость высокую эффективность деятельности японской разведки и способствовало широкой осведомленности японского командования о силах и намерениях русских войск.

Среди причин поражения России в войне можно назвать и неудовлетворительную организацию контрразведки[18].

Ниже мы предлагаем наиболее яркие и содержательные документы, которые рисуют подробную картину деятельности русской разведки и контрразведки в 1904—1905 гг. Все документы публикуются впервые.

И. В. Деревянко,

кандидат исторических наук

РАЗДЕЛ I

РАБОТА СЛУЖБ РАЗВЕДКИ И КОНТРРАЗВЕДКИ В 1904—1905 гг.

В настоящем разделе мы предлагаем вниманию читателей комплекс документов, созданных верховными органами руководства разведки на театре военных действий.

В первую очередь это Отчет разведывательного отделения штаба Маньчжурской армии с начала войны по 26 октября 1904 г.[4] и Отчет разведывательного отделения штаба главнокомандующего, охватывающие период с 26 октября 1904 г. по 25 февраля 1905 г. Эти документы рисуют подробную картину работы русских секретных служб на Дальнем Востоке в 1904—1905 гг. Кроме того, в раздел включен ряд других документов, которые дополняют и уточняют информацию, содержащуюся в отчетах, а также рассказывают в общих чертах о работе японской разведки в тылу русской армии.

И. В. Деревянно

Секретно

ОТЧЕТ № 1

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ ШТАБА МАНЬЧЖУРСКОЙ АРМИИ (С НАЧАЛА ВОЙНЫ ПО 26 ОКТЯБРЯ 1904 г.) И ШТАБА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО (С 26 ОКТЯБРЯ 1904 г. ПО 25 ФЕВРАЛЯ 1905 г.)[5].

I. ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ

А. Организация дальней разведки

Организация дальней разведки в начале войны была сосредоточена в штабе Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, которому непосредственно подчинялись наши военные агенты в Китае. Поэтому сведения о противнике, сообщаемые военными агентами, доставлялись в штаб армии через штаб Наместника.

По расформировании же штаба Наместника и подчинении военных агентов в Китае новому Главнокомандующему генерал-адъютанту Куропаткину, сведения их получались в штабе Главнокомандующего.

В непосредственном распоряжении штаба Маньчжурской армии с начала войны состоял для ведения дальней разведки наш военный агент в Корее Генерального штаба полковник Нечволодов, который был назначен на эту должность накануне открытия военных действий, но не успел доехать к новому месту служения.

Последний в конце апреля 1904 г. командировал в Японию и Корею трех тайных агентов, иностранных подданных: Шаффанжона, Барбея[6] и Мейера (Франка), которые условным языком сообщали свои сведения кружным путем через Европу.

Кроме названных лиц, сведения о противнике из Японии, Кореи и Китая доставляли: бывший посланник при корейском императоре Д. С. С. [7] Павлов, представитель Министерства финансов в Пекине, член Правления Русско-китайского банка статский советник Давыдов и наши консулы: в Тяньцзине – коллежский советник Лаптев и в Чифу – надворный советник Тидеман.

Специально для разведки в Корее в середине апреля 1904 г. Д. С. С. Павловым было предложено состоявшему при нашей миссии в Сеуле русскому подданному, корейцу М. И. Киму «установить непрерывные секретные сношения с местными корейскими властями и с тайными корейскими агентами, которые, согласно заранее сделанному в Сеуле условию, имеют быть посылаемы к Маньчжурской границе как от корейского императора, так и от некоторых расположенных к нам влиятельных корейских сановников»[1].

Для этой цели имелось в виду командировать Кима к р.Ялу для связи с нашими войсками, действовавшими тогда в этом районе.

Но так как после Тюренченского боя[2] мы отошли от р.Ялу, то Ким был командирован в Приамурский военный округ для организации разведки в Северной Корее. Сведения из Кореи получались, кроме того, через посредство бывшего нашего военного агента в этой стране Генерального штаба подполковника Потапова, имевшего знакомых среди иностранцев в Сеуле.

В конце июня 1904 г. организация «дальней разведки на всем фронте Маньчжурской армии» (Доклад генерал-квартирмейстера Маньчжурской армии от 29 июня 1904 г.) была поручена Генерального штаба генерал-майору Косаговскому, коему был отпущен аванс в размере 50 000 рублей.

В распоряжение генерал-майора Косаговского были назначены: состоявший при разведывательном отделении капитан 12-го Bосточно-Cибирского стрелкового полка Нечволодов, Генерального штаба: полковник Нечволодов, подполковники Потапов и Панов и капитан Одинцов, кроме того, переводчик европейских языков при разведывательном отделении г-н Барбье.

Подробности организации разведки генерала Косаговского и данные ему инструкции остались разведывательному отделению неизвестными, так как давались, по-видимому, самим Командующим армией или начальником его штаба. Донесения генерала Косаговского, кажется, поступали тоже непосредственно к Командующему армией; по крайней мере в разведывательном отделении было самое незначительное число его донесений.

В конце 1904—начале 1905 г. старшим адъютантом разведывательного отделения подполковником Линда были заведены сношения с французскими подданными Эшаром и Пларром о привлечении их к дальней разведке.

Подполковник Линда был тоже командирован в штаб Приамурского военного округа и крепость Владивосток для организации на месте тайной разведки в Северной Корее.

Б. Организация ближней разведки

В начале кампании, соответственно тогдашнему расположению наших войск: восточного отряда на р.Ялу и южного авангарда на линии Инкоу – Кайчжоу, ближняя разведка посредством лазутчиков китайцев и корейцев была возложена: в восточном отряде на капитана 7-го B.C. стрелкового полка Кузьмина, а в южном авангарде на начальника 9-й B.C. стрелковой дивизии генерал-майора Кондратовича.

Капитан Кузьмин, как бывший инструктор корейских войск и знаток корейского языка и быта, являлся лицом вполне подходящим для организации и ведения этого дела в Корее, где высаживалась, по имеющимся сведениям, 1-я японская армия генерала Куроки.

В распоряжение капитана Кузьмина были назначены два природных и расположенных к нам корейца, флигель-адъютанты корейского императора – полковник Виктор Ким и поручик Николай Ким.

После отхода наших войск из Кореи и от р.Ялу капитан Кузьмин с назначенными в его распоряжение офицерами корейской службы был командирован в штаб Приамурского военного округа для организации разведки в Северной Корее.

Тайная разведка в южном авангарде, как указано выше, была возложена в начале марта 1904 г. на генерал-майора Кондратовича по той причине, что он, как служивший раньше в Маньчжурии, имел знакомства между китайцами и местными миссионерами.

Районом его наблюдения было назначено побережье Ляодунского залива от устья р. Сяолинхе до мыса Хемотен. Что касается организации и ведения тайной разведки при разведывательном отделении штаба Маньчжурской армии, то она была возложена (в апреле 1904 г.) на капитана 12-го B.C. стрелкового полка Нечволодова. Этот обер-офицер был довольно продолжительное время помощником нашего бывшего военного агента в Китае генерал-майора Вогака и служил долго на Дальнем Востоке.