История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

«чтобы царь пожаловал, шел бы на Ахмата, или кто на его юрте, а об том государь не наказывал, чтобы тебе идти на Литовскую землю». Но так как переговоры у Ивана Васильевича с Казимиром продолжались, то какую уступку из своих приобретений хотели теперь сделать москвичи, служат доказательством следующие слова Наказа Скрябе: «а услышит, что король пошел на великого князя, то говорить царю, чтобы он сам сел на конь и пошел на короля». Иван Васильевич уступок не сделал, Казимир же за это на него войной не пошел. Вследствие этих обстоятельств Скряба должен был проговорить только первую часть Наказа, из которой было ясно, что Москва с Литвой помирились. Сейчас мы видели, в каких отношениях Менгли-Гирей был к Казимиру, и поэтому Менгли-Гирей дал такой ответ, который очень обеспокоил Московское правительство. В следующем 1482 году, в марте месяце, из Москвы был отправлен Юрий Шестак, который вез с собой Тимофея Скрябу, для выдачи его татарам. Шестак говорил царю от великого князя: «Говорили нам твои послы, что будто бы я тебе наказывал, с своим боярином Тимофеем, чтобы ты помирился с королем и не воевал его земли до тех пор, пока к тебе будет весть от нас, и что ты по всему этому сделал. Так я тебе этого не приказывал, а говорил, что король присылал ко мне своих послов о любви и докончанье. Если же все это наговорил тебе мой посол боярин, не по нашему наказу, то я его к тебе послал, и он перед тобою». В это время благоприятные обстоятельства для Казимира в отношении Крыма прекратились: разбитая Иваком Орда начала опять собираться около Ахматовых сыновей, и поэтому Шестак должен был прибавить к своим речам, что с великим князем король мира не хочет, и посылает в Орду моих недругов поднимать. Шестак должен был стараться, чтобы Менгли-Гирей был с великим князем на короля недругом «именем», и если у него есть шерть к Казимиру, то ее бы сложил. В след за Шестаком, в мае месяце поехал в Крым другой посол, Михайло Кутузов. Причина его посольства объясняется его речами к Менгли-Гирею: «После того как послали к тебе боярина Юрия, то приехал ко мне от короля посол Богдан, и король мира не хочет, не отдает мне моих городов, и ты бы к королю шерть сложил и рать бы на него пустил». Если царь скажет, что он помирился с королем, по приказу великого князя с боярином Тимофеем Скрябою, то Кутузов должен был сказать: «Если бы государь то приказывал, то он тебе боярина не выдавал бы». Для Ивана Васильевича, как видно, было необходимо, вследствие своих отношений к Казимиру, нападение Менгли-Гирея на литовские владения. Особенных подробностей об отношениях Орд между собой и их внутреннем состоянии мы не знаем, но следующие пункты наказов Шестаку и Кутузову отчасти объяснят, почему Иван Васильевич надеялся, что Менгли-Гирей, так или иначе, но нападет на литовские владения. Шестаку было приказано, что если придет к нему на дороге достоверная весть, что «царь в Крыму переменился», то воротиться домой. А Кутузову было приказано: «и учнет царь говорить: “Как мне на короля рать послать: Именек (значительный крымский вельможа) от меня бежал и наводит на меня моих недругов, а люди мои в розни”»; тогда Михаилу сказать: «Будет нельзя большой рати послать, то пошли сколько пригоже!» и учнет царь говорить: «Я шерть к королю сложу и на него рать пошлю, а великий князь поберег бы моего дела – брата моего Нур-Даулета держал бы у себя»; – и Михаилу на это сказать: «Государю моему никакой корысти нет выпускать твоего брата, и держит он его для твоего дела, а твое дело и вперед хочет смотреть». Вообще же Кутузову было наказано, как бы долго ни было, но непременно дождаться того, когда царь пошлет свою рать на Литовскую землю92.

Как надеялись в Москве, так и случилось: весной приехал в Москву королевский посол с требованием Новгорода и Великих Лук, летом был бунт в Литве Бельского с товарищами, и после этого в сентябре месяце Менгли-Гирей со всей своей силой напал на город Киев, по тому что сюда именно или на Подол, советовали ему идти московские послы. Татаре зажгли Киев с двух сторон; те жители, которые выбегали из города, попадались в плен татарам; киевский наместник Хоткевич с семейством тоже выбежал из города и так же попал в их руки. Татары много пакостей при этом учинили: Печерскую церковь и монастырь разграбили, многие жители забежали в пещеры и там задохлись. Татары погнали пленных в Крым, а Менгли-Гирей служебные сосуды Софийского храма, золотые потир и дискос, прислал к Ивану Васильевичу.

Но может возникнуть вопрос: почему Иван Васильевич не воспользовался столь благоприятными обстоятельствами этого времени? Если Казимир дозволил поочередно отделаться Ивану Васильевичу после завоевания Новгорода от братьев и Ахмата, то теперь и Иван Васильевич выдал Казимиру Бельского с товарищами и не помог Менгли-Гирею, хотя, впрочем, последнему вперед объявлял, что помочь не может. Так еще Юрию Шестаку было наказано, что если царь будет говорить: «Великий князь приказывает мне шерть к королю сложить, а великий князь на короля идет ли?», отвечать: «Государь мой делает нынче свое дело с Казанским». Действительно, после смерти казанского царя, Ибрагима, умершего около 1480 года, в Казани начались смуты, и Иван Васильевич долго был занят казанскими делами; в 1482 году он посылал рать на Казань, на царя Ильгама: воеводы великого князя простояли все лето на Волге и, помирившись с царем, пошли домой93.

Так кончился 1482 год; в марте следующего года поехал в Крым послом князь Иван Лыко, долженствовавший говорить царю от великого князя, по случаю взятия Киева: «Ты как свое слово молвил, так и дело исполняешь, и я тебе за то челом бью». Как прежние послы, князь Лыко должен был просить царя идти на недруга короля и указывать на то, что великий князь для царя держит у себя его братьев94. Ни летописи, ни официальные бумаги за лето 1483 года не сообщают ничего особенно важного о степных делах; самый Наказ князя Лыко состоит из общих мест; только можно предположить, что воеводы по-прежнему должны были быть готовыми к тому или другому делу. 1484 год не ознаменовался тоже ничем особенно важным, хотя за это время мы имеем и более материалов, чем за предшествовавший год, однако они только показывают, как развивались события. 11 апреля послал великий князь воевод своих на