Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
«Но особенно характерен пример с расстрелом польских офицеров в 1940 году. Печально знаменитая Катынская трагедия. Она также не вошла в обвинение Берия, хотя эта акция проводилась при его непосредственном участии. Но интересно другое. Расстрелу польских офицеров предшествовало специальное обсуждение этого вопроса руководством страны. И там неожиданно обнаруживается даже письменное согласие и целый набор автографов: Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян.
Однако здесь надо отметить, что в 1953 году у нас еще действовала историческая фальшивка, успешно прошедшая даже через Нюрнбергский процесс, о том, что виновниками Катынской трагедии были вовсе не мы, а немцы. К такому выводу еще в годы войны пришла специальная правительственная комиссия, в составе которой были писатель А. Толстой, академик Н. Бурденко и другие авторитетные люди. Позже, уже в наши дни, все встало на свои места.»
Это из той же книги «Кто вы, Лаврентий Берия?». Кушайте, только не обляпайтесь, как говорится…
* * *
В интервью «Новой газете» (№ 23 от 5 марта 2010 года) «Как засекретили „Катынское дело“, которым я занимался» следователь ГВП Яблоков, который вел это дело, рассказал очень много интересного. В частности, о том, что постановление о прекращении этого дела и 116 его томов из 183 засекречены. И эта засекреченность следователя обижает сильно. Он столько много наработал, мечтал разоблачить кровавый сталинский режим перед лицом мировой общественности, а начальство ему не дало, грифов «Секретно» наставило на его работу.
Но кое-чем Яблоков успел публику удивить. Успел обнародовать видеозапись допроса насчет расстрела поляков из лагеря в Осташково бывшего начальника УНКВД Калининской области Токарева https://www.youtube.com/watch?v=YoFEsrPgoOM. Теперь историки, те, которые верят в расстрел чекистами поляков, пересказывают из этого допроса, как чекистам привезли два чемодана «вальтеров», оппоненты из другого лагеря ищут в словах Токарева нестыковки. Допрос великолепен во всех отношениях. Как учебное пособие для студентов юридических факультетов, на примере которого можно показывать, как допрашивать нельзя.
Но, господа историки, вы бы хоть предварительно, прежде, чем начать что-то в этом допросе разбирать, проконсультировались со специалистом в области уголовного права.
Разбирать-то там нечего. Начинает это процессуальное действие следователь Яблоков с того, что объявляет Токареву: допрос будет проводиться под видеозапись. Совершенно правильно объявил, после этого видеозапись становится неотъемлимой частью протокола допроса. Дальше, как и положено по УПК, следователь предупреждает свидетеля Токарева об ответственности за дачу ложных показаний, о чем предлагает расписаться в протоколе. На 2-ой минуте записи. Свидетель Токарев молча, но откровенно демонстративно, отказывается даже ручку брать для того, чтобы поставить свою подпись. Следователь после нескольких секунд заминки продолжает допрос. Извините, но после отказа свидетеля расписаться об ответственности за дачу ложных показаний, следователь допрос не имеет права продолжать.
Если уголовное дело с таким протоколом допроса попадет к судье, судья, только увидев в бланке отсутствие подписи свидетеля об ответственности за дачу ложных показаний, дальше читать протокол не будет. Немедленно исключит его из доказательств. Но судьи таких протоколов не видят. Потому что до суда есть еще две инстанции — защита и прокурор, поддерживающий обвинение. Они это точно не пропустят.
Если бы уголовное дело с такими протоколами допросов, как у Яблокова, направлялось для рассмотрения в суде и попало на глаза прокурору, поддерживающему обвинение, то автоматически Яблоков получил бы акт прокурорского реагирования и в отношении его началось бы служебное расследование по факту грубого нарушения требований Уголовно-процессуального Кодекса.
Допрос следующего свидетеля, начальника Управления лагерей Сопруненко, еще более запределен https://www.youtube.com/watch?v=7wduYGUyg4s&t=1106s. На видеозаписи его уже обрезан момент ознакомления свидетеля с ответственностью за дачу ложных показаний. Но дед настолько стар и у него настолько большие проблемы с памятью и соображаловкой… Как вам не стыдно, господа следователи! Любой адвокат сразу потребовал бы психиатрической экспертизы такого свидетеля и не один психиатр не рискнул бы деда Сопруненко признать полностью дееспособным. Как вам не стыдно было над стариком измываться? Да еще и подсказывать ему ответы во время допроса!
Да о чем это я?! Даже самый тупой следователь никогда в жизни такой протокол к делу не приобщит. К тому делу, с которым он обязан будет ознакомить обвиняемого перед направлением его в суд. Т. е., к уголовному делу. Именно к уголовному делу! Подшить подобный протокол к тому с материалами исторических исследований можно. Если, конечно, эту беллетристику называть исследованиями. К уголовному делу — нельзя.
В процессуальном плане свидетель Токарев не допрошен. Протокол его допроса отсутствует в деле. Но историки ведут споры о том, что Токарев рассказал на допросе! Да он мог рассказать на таком допросе, что Сталин по команде марсиан приказал убить поляков, нам-то что до этих рассказов, если дед Токарев своим отказом расписаться в протоколе нас прямо предупредил: врать он будет напропалую, но без всякой ответственности за это.
У нормального историка не должно даже тени желания появиться исследовать информацию, изложенную Токаревым во время такого допроса. В научно-историческом плане существует, в связи с этим, только один момент: почему за фальсификацию материалов уголовного дела № 159 по факту расстрела поляков следователь Яблоков не привлечен к ответственности?
Хотя, я поспешил насчет уголовного дела. В своем интервью Яблоков сказал нечто потрясающее:
«13 июля 1994 года после письменных указаний прекратить уголовное дело № 159 я его прекратил. Но не по 110-й статье УК РСФСР в редакции 1926 года („превышение власти должностным лицом“), как предлагалось.»
Т. е., уголовное дело в 1992 году было возбуждено по статье уже недействующего Уголовного Кодекса!
Нет, я понимаю, почему оно было возбуждено по факту, а не в отношении конкретных лиц. Планировалось нарыть доказательств вины руководства СССР в расстреле поляков. А то руководство уже в живых не было, в отношении них нельзя было дело возбудить. Воспользовались лазейкой в УПК, который дает возможности возбуждать дела в отношении неустановленных лиц. Это я понимаю, этим я сам пользовался, когда требовалось в интересах расследования избежать жестких сроков предъявления обвинений подозреваемым. ГВП тоже этим воспользовалась. И получили возможность вести расследование 14 лет. 14 лет!
Но у них была еще одна проблема — истечение сроков давности. Единственное, что они могли вменить Берии и Меркулову, на которых трупы поляков планировали повесить — превышение должностных полномочий. Не имели права Берия и Меркулов приговаривать людей к расстрелу. Но на момент возбуждения дела действовал УК РСФСР от 1960 года, которым максимальная ответственность за должностные преступления определена сроком заключения на 10 лет. Т. е., срок давности по полякам истек еще в
