Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии - Дмитрий Константинович Зеленин

Подходит он к перекрестку, глядь: девушка сидит на меже и волосы чешет, а сама плачет. Девушка сказала, что она сбилась с дороги. Пошли они вместе. А она уж веселая такая стала, песни играет, да так шибко идет: ему за нею не поспеть. И не чудно ему, что она песни играет, – прельщать уж она его стала, – только никак ее не поймать. Подошли к ржаному хрестцу – она как захохочет, за хрестец сигнула и пропала. Он ее искать. Слышится ему то за этой, то за той копной ее голос – опять уж она плачет. Так до зимы и проискал… Оказался он за городом по энту сторону за 30 верст»[431].

Здесь нетрудно узнать русалок, хотя этого имени наблюдатели и не называют.

§ 40. Название «русалка» старые писатели и ученые[432] соединяли со словами «русло» (по местожительству русалок в реках) и «русый», «русивый» (по русому цвету волос у русалок), а также выводил от древних имен священных рек: Росса и Руса. Первое словопроизводство не объясняет окончания – алка. Второе не соответствует обычному представлению о русалках, у коих волосы не всегда русые, а б. ч. зеленые.

Вернее словопроизводство от древнерусского названия праздника игр, русалий, и теперь у малорусов кое-где первый день Петрова дня зовется «русали» (гл. 6). Источник этих слов западноевропейский: латинск. rosalia, греческ. средневеков. ρουσάλια – название праздника и игр. С Запада заимствованы были русскими эти игры и празднества, которые распространялись вместе с христианством. Христианские rosalia совпали на Руси, по времени, с древним языческим праздником в честь заложных покойников. К этому языческому празднику и привилось новое, христианское название: русали, Русальная неделя (а в других местах – Семик, т. е. седьмой четверг после Пасхи, с чем ср. белорусск. Семуха – Троицын день, седьмая неделя после Пасхи). Отсюда уже вполне естественное появление названия «русалки», т. е. те существа, которых чествуют в праздник русалий, на Русальной неделе[433].

Вполне согласно с этим новым и культурным происхождением слова «русалка», название это распространено далеко не везде. На северо-востоке Европейской России оно не успело распространиться более или менее широко. И если мы теперь из северо-восточных наших губерний имеем мало свидетельств о том, что слово «русалка» народному языку совершенно чуждо, то это объясняется поздними литературными влияниями: в литературе (особенно драматической) XVIII и начала XIX вв. образы русалок весьма обычны, и теперь, конечно, весьма редко можно встретить на Руси хотя бы и безграмотного человека, который никогда и ничего не слыхал бы о русалках.

Между тем еще даже в 1896 году Е. Якушкин писал: «Во многих местностях Ярославской губ. слово „русалка” вовсе неизвестно»[434], хотя в той же губернии (в гор. Угличе) встретилось даже название народных весенних гуляний: русали, русалки. На моей родине, в Вятской губ., слово „русалка” неграмотным крестьянам б. ч. неизвестно.

Русалка. Художник Ф. А. Моллер, 1841

В большей части Вологодской губ. слово „русалка” неизвестно[435], хотя опять-таки в Тотемском у. этой губ. прежде называли русалкой Семик[436], т. е. праздник в честь русалок. Из местных мифологических образов несколько похожа на русалку т. наз. Белая, якобы она живет у моста через ручей Крутец в Спасской волости Тотемского у., пугает по ночам людей[437].

Есть основания полагать, что в Олонецкой, Архангельской и некоторых других северных губерниях слово „русалка” также неизвестно, но прямых свидетельств о том мы пока не имеем».

По замечанию Снегирева, русалки у великорусов «известны то под именем чертей, водящихся в тихом омуте, то водяных, то леших, то под настоящим именем»[438].

Даже у малорусов, которые вообще знают о русалках гораздо больше, нежели великорусы, в некоторых местах слово «русалка» совсем неизвестно. Так, напр., в Подольской губ. и Ольгопольском у., в Гайсинском, Брацлавском и других уездах Волыни нет слова «русалка»[439].

Ниже мы приводим другие народные названия для русалок, каковы: купалка, водяница или водяная, шутовка, чертовка, хитка, лешачиха, лобаста; почти везде, где отмечены эти названия, слово «русалка» народному языку не свойственно.

Е. А. Ляцкий отметил белорусские (из Минской губ.) названия для русалок; водяницы и купалки[440]. Слово «купалка, купалочка» весьма употребительно в белорусских купальских песнях. Носович в своем словаре поясняет это слово так: «Девица, которую из своей среды избирают девицы же, участница купальных забав, первенствующая или царица плясок, бываемых в ночь перед днем Рождества Иоанна Крестителя»[441]. В песнях:

Сядзиць Купалка на плоде,

Уся яе голоука у злоце,

Да просиць у Бога погоды…

Ходзиць Купалка по вулицы,

Просиць Иллище сабе на игрьще…

Шла Купалка вялом, вялом,

Давала дзеукам чалом, чалом;

Дзеуки Купалки не спознали.

Чалом Купалки не оддавали[442].

В русальских обрядах (см. гл. 6) мы встречаем вполне соответствующую «русалку» – избранную девицу в венке, которая изображает собою русалку и носит это название.

А. Баловым было уже высказано мнение, что «заключительным звеном купальских игрищ являлись в старину русальные проводы»[443]. Конечно, это недоказанная гипотеза; но нам думается, что будущие исследователи купальских обрядов найдут в них гораздо больше связи с русальными обрядами, чем это предполагается теперь (ср. гл. 6). Тогда между «купалкой» приведенных белорусских песен и между «русалкой» рязанского обряда «проводов русалки» найдется, вероятно, полное сходство.

Название «водяница» нужно, конечно, перевести так: «обитающая в воде». Ему вполне соответствует рыбинское (Ярославской губ.) народное название для русалок: водяные[444]. Это, конечно, женский род к слову «водяной» – название общеизвестного представителя нечистой силы, обитающего в водах.

По Снегиреву (IV, 12), великорусы называют русалок водяными. В Новгородской губ. голую бабу, которая, сидя на коряге, расчесывает гребнем мокрые волосы, считают [называют?] водяным[445]. И в Нижегородской губ. часто «смешивают русалок с водяным»[446].

В Архангельской губ. «водяника, (жена водяного) имеет большие отвислые груди и длинные волосы; из воды выходит нагою в полночь и садится на камень: тут она расчесывает свои волосы большим гребнем»[447]. Что русалки – жены водяных, это поверье нужно признать общераспространенным в русском народе.

В Макарьевском у. Костромской губ. русалок называют чертовками[448]. Чертовка собственно означает «жена или дочь черта»; название, как видим, весьма общее. Название это распространено весьма широко, но у нас нет данных к выяснению того, где это слово употребляется в общем значении «жена, дочь черта» и где – в специальном: «русалка». Едва ли, однако же, можно сомневаться в том, что в нижеследующих сообщениях под чертовкой разумеется именно русалка: «Чертовка, по