Очерки истории христианского синдикализма - Марк Яковлевич Домнич

class="sup">{264}. По эти здоровые силы не слились в общий антифашистский поток вследствие отказа христианских профсоюзных объединений вступить в единый фронт с другими профсоюзными центрами.

Заняли позицию против единого рабочего фронта и христианские профсоюзы Швейцарии.

На предложение образовать единый фронт «против милитаризма и вооружения» христианско-социальный союз Швейцарии не ответил. Когда 9 тыс. рабочих Берна весной 1934 г. вышли на демонстрацию, протестуя против последствий кризиса и нужды, католики обратились к трудящимся с призывом оставаться в стороне{265}. В Цюрихе накануне стачки каменщиков секретарь христианского союза направил на места следующий циркуляр: «1. В том случае, если члены социалистических союзов прекратят работу, наши люди должны продолжать работу… Мы рекомендуем нашим друзьям: а) соблюдать строжайшую дисциплину, б) не вступать в дискуссии с членами и руководителями социалистических союзов, а с заседания правления наших секций изгонять их»{266}.

Предложение революционной профсоюзной оппозиции создать единый фронт было отклонено христианским профсоюзным центром Люксембурга в феврале 1933 г.{267}

В Голландии католическая рабочая печать вела кампанию «ие только против советских профсоюзов, по и против свободного профсоюзного движения вообще»{268}.

Когда в начале 1936 г. в Испании произошло объединение Всеобщего рабочего союза, связанного с социалистами, и Унитарной всеобщей конфедерации труда, руководимой коммунистами{269}, христианские профсоюзные лидеры были тверды в решимости не вступать в единое антифашистское движение, что соответствовало общей линии церкви[23]. Исключение составляли лишь баскские католики, сотрудничавшие с коммунистами в правительстве, сражавшиеся бок о бок «в защиту демократии и свободы Басконии и всей Испании»{270}.

На фойе мощного мирового интернационального движения в поддержку Испанской республики христианские синдикаты во многих странах выделялись как предатели демократии. В Голландии профранкистскую линию занимал католический профцентр{271}. Судетский профсоюзный центр публиковал информации о событиях в Испании, почерпнутые исключительно из прессы мятежников{272}. Христианские синдикалисты Эльзаса открыто защищали франкистскую банду{273}. Христианско-социальный союз Швейцарии распространял версии, будто испанскую войну разжигали большевики{274}. КХП Бельгии утверждала, что Испании угрожает «коммунистическая диктатура», и т. п.

Этот вопрос вновь обнажил внутренние противоречия в МКХП. Рядовым членам союзов было чуждо политиканство — их антифашизм был подсказан классовым чутьем. Подчас католические синдикалистские вожди обязаны были уступать этим антифашистским настроениям{275}.

Симптоматичным для этих лет было стремление вождей МКХП провести идейное размежевание с фашизмом, в частности по вопросу о корпоративном устройстве государства. В этом вопросе социальная доктрина фашизма испытала некоторое влияние социального учения католицизма. Па этой основе воздвигли свои социальные теории Муссолини, Салазар, Роблес, Дольфус, на ней в известной мере покоился и гитлеровский порядок{276}. В то же время в программе ряда национальных христианских профсоюзных центров корпоративизм рассматривался как «лучший способ устранения борьбы интересов и классов и замены ее гармоническим сотрудничеством между трудящимися и предпринимателями»{277}.

Однако практика корпоративизма в Италии, Германии, Австрии и Португалии доказала, что он служит монополистическому капиталу и направлен «против рабочего класса и его освобождения» (Морис Торез){278}. Это обстоятельство грозило скомпрометировать все христианское профсоюзное движение, и поэтому в руководящих сферах последнего пытались отмежеваться от корпоративизма в его фашистском обличье. Характерно, что от корпоративизма отмежевывались лидеры христианского профсоюзного движения тех стран, где он осуществлялся. Так, например, печать ФКХТ полемизировала с томи, кто охотно увлекался фашистским корпоративизмом. Зирнель требовал от католиков, чтобы они перестали давать прибежище «всевозможным открывателям химер, создающим новые системы», т. е. корпоративным идеям в их фашистском издании, поскольку они «стремятся разрушить самую ячейку профессиональной организации, т. е. синдикат»{279}. Но критика фашистского корпоративизма не затрагивала определяющих черт этой системы. Не могла содействовать единству международного рабочего движения и позиция, запятая христианскими профсоюзами по отношению к Советскому государству, к советским профсоюзам, к Профинтерну.

Именно в эти годы, решающие для судеб человечества, МКХП позволила себе грубые клеветнические выпады против СССР в выражениях, заимствованных из лексикона вульгарного антикоммунизма. Антисоветизм лидеров МКХП, их тенденциозность отчетливо проявились на XXIII конференции МОТ в 1937 г., на которой присутствовала советская делегация, стремившаяся своим авторитетом помочь рабочим, представителям капиталистических государств, углубить и расширить социальное законодательство. Группа христианских профлидеров во главе с Серрареном направила президенту конфедерации протест против присутствия советской делегации. Однако выступлению Серрарена был дан резкий отпор со стороны югославской и французской рабочих делегаций, в результате чего мандатная комиссия отвергла протест как совершенно необоснованный{280}.

Антисоветская затея потерпела крах, а кандидатура Серрарена на выборах в административный совет МОТ была забаллотирована.

Отягощенные грузом противоречий, пытавшиеся удержаться на некоей «промежуточной» линии между фашизмом и коммунизмом, христианские профсоюзы провели свой последний предвоенный конгресс в Париже 6–8 сентября 1937 г.

Из отчета Серрарена видно, что за последние годы конфедерация потеряла 2,5 млн. человек и на 1 января 1937 г. насчитывала всего 1,5 млн. человек. Только три профсоюзных центра оставались крупными по численности — французский (500 тыс. человек), голландский и бельгийский (по 300 тыс. человек). Конгресс недвусмысленно отнес эти потери «за счет фашизма»{281}. Однако на VII конгрессе в Париже все же восторжествовал дух антифашизма. Из предшествующих событий можно было сделать выводы о позитивных настроениях, существующих среди членов христианского профсоюзного движения в отношении необходимости сопротивляться наступлению реакции, предупредить назревавшую войну. МКХП, наконец, присоединилась к движению за мир. Сказались и результаты того нового в деятельности коммунистических партий, что содействовало успеху единства с католиками во Франции, Испании и т. д.

Впервые осязаемо обнаружилось, что конфедерация не может отгородиться от жизни — она осудила фашистский корпоративизм{282}. По существу антифашистскими были рефераты на тему «Приоритет человеческой личности». Они анализировали эту проблему с точки зрения христианства. Но в такое время, когда во многих странах человеческое достоинство грубо унижалось, сам по себе тезис о достоинстве человеческой личности звучал открытым вызовом фашизму. Резолюция по этому вопросу выдвинула следующие принципы: труд как заповедь божья и жизненная задача может выполняться добросовестно лишь в условиях «свободного развития человеческой личности», профессиональная жизнь должна строиться на базе профессиональной свободы, профсоюзная свобода — вот существенная предпосылка профсоюзного движения»{283}.

В такой редакции резолюция вошла в антифашистскую литературу того времени.

Тем не менее в конечном итоге МКХП осталась верной себе. Серрареп в отчете расцепил деятельность судето-немецкого профсоюзного центра как стоящую «выше всякой похвалы». Ганс Шюц был избран вторым вице-президентом МКХП. Возможно, это был и дипломатический ход, предпринятый с тем, чтобы уравновесить положение в связи с избранием президентом конфедерации француза