Древняя Греция - Борис Александрович Гиленсон

Орел и лиса заключили договор, но орел его нарушает и занимается кормлением своих птенцов лисятами. У лисы отсутствуют крылья, дабы отомстить орлу, и она обращается за помощью к Зевсу:

О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь.

      Свидетель ты всех дел людских.

И злых и правых. Для тебя не все равно

      По правде зверь живет иль нет!

Орел же, радуясь своей безнаказанности, еще и издевается над лисой. Но справедливый Зевс отзывается на мольбы лисы. Когда орел похищает мясо, приготовленное для жертвоприношения, то вместе с ним прихватывает и горячие угли, которые заносит в свое гнездо. Там загорается пожар, и гибнут птенцы орла, понесшего заслуженное наказание.

Существовала версия, правда не подтвержденная, что язвительные стихи Архилоха, позорившие Ликамба и его детей, заставили последних покончить жизнь самоубийством. Но даже если это вымысел, то он отражает атмосферу в греческом обществе.

АРХИЛОХ И НЕОБУЛА. Стихи Архилоха позволяют понять характер его отношений с Необулой. Поначалу их чувства были взаимны. Поэт не таит своего восторга перед девушкой. Сравнивает ее с прекрасной розой, с веткой миртовой:

Она так радовалась. Тенью волосы

На плечи ниспадали ей и на спину.

Необула – неотразима; даже «старик влюбился бы в ту грудь, в те мирром пахнущие волосы». Архилох – поэт откровенных чувств:

От страсти обезжизненный,

Жалкий, лежу я, волей богов вкусив несказанные муки.

В другом стихотворении мы читаем:

Сладко – истомная страсть, товарищ, овладела мной!

Ни ямбы, ни утехи мне на ум нейдут.

Андре Боннар, блестящий знаток эллинской культуры, оценивает характер поэта: «Архилох – любовник по своему темпераменту, и любовник страстный. Желание его потрясает и миг наслаждения приводит в восторг. И он бы силой вырвал этот миг счастья, если бы он только мог его схватить. Но если предмет желаний от него ускользает, любовь его сразу переходит в ненависть».

Возможно, отказ Ликамба от свадьбы, вызвавший такое озлобление Архилоха, он перенес и на его дочь. Его раздражали пассивное принятие Необулой решения отца, равно как и ее холодность к нему. Мы об этом можем лишь догадываться. Он начинает оскорблять ее, откровенно радуется тому, что отцветает ее красота, которая ему не досталась:

Нежною кожею ты не цветешь уже:

        Вся она в морщинах,

И злая старость борозды проводит.

Он осыпает ее браныо, но, словно споря с собой, признается:

Если бы все же Необулы коснуться рукой.

Уязвленное самолюбие, жгучая обида словно соперничают со страстью, которую не утаить:

Эта – то страстная жажда любезная,

                             переполнив сердце,

В глазах великий мрак распространила,

Нежные чувства в груди уничтоживши.

Он обрушивается на нее с такой горячностью, что она – верное свидетельство его неумершего чувства.

Архилох первым выразил противоречивую природу неразделенной страсти, когда от «любви до ненависти рукой подать». Пройдут годы, и прославленный римский лирик Катулл выскажет сходные чувства в знаменитой поэтической формуле: «И ненавижу и люблю».

На протяжении XX в. было найдено несколько папирусов с отрывками из стихов Архилоха. Самая блестящая находка произошла в 1974 г.: это был папирус из античного издания его стихотворения. В нем 35 строк, представляющих диалог между юношей и девушкой, который заключается достаточно откровенной любовной сценой. Считается, что в нем отразились отношения Лрхилоха с Необулой. Но, возможно, отрывок имеет и более широкий смысл: лирического героя нельзя полностью отождествлять с автором.

Архилох подкупает искренностью и безоглядной откровенностью, на которую способны крупная личность и большой талант. Видимо. Архилох погиб в одном из сражений.

Его значение для поэзии эллинов – трудно переоценить. Архилоха считают вершиной эллинской лирики, подобно тому, как Гомера вершиной эллинского эпоса. В Ватиканском музее хранится герма с изваянием бюстов Гомера и Архилоха. Можно предполагать, что современникам его наследие было известно в несравненно большем объеме, чем нам. Он практиковал поэтические размеры и формы, которыми питались как позднейшая эллинская, так и римская поэзия.

3. Мастера элегии

Два века греческой лирики – это щедрая россыпь поэтических имен, ярких судеб. И всякий раз – как скромен урожай строк, нам доставшихся!

ТИРТЕЙ. Одной из популярных поэтических форм была элегия, а ее мастером по праву считается Тиртей (2-я пол. VII в. до н. э.). Это один из немногих известных нам поэтов спартанцев, впрочем, спартанцем его можно назвать с большой натяжкой. Биография его мало известна, окружена легендами. Сохранилось предание о том, что он был афинским гражданином, работал учителем и страдал хромотой. Во время второй Мессенской войны (VII в. до н. э.) спартанцы обратились к оракулу в Дельфах с просьбой дать совет, что надо сделать, чтобы победить. Оракул рекомендовал попросить афинян, чтобы те дали им вождя. Согласно этой версии, афиняне направили им Тиртея, хромого школьного учителя, причем явно в насмешку, памятуя, как жестоко относятся спартанцы к физическим недостаткам. Тиртей, однако, не командовал войском, но сочинил ряд боевых песен, которые подняли дух спартанцев и помогли им взять верх над врагами. В одной из его «воинственных элегий» мы читаем:

Славное дело – в передних рядах со врагами сражаясь.

Храброму мужу в бою смерть за отчизну принять!

Доля ж постыднее всех – в пишете побираться по свету.

Город покинув родной, тучные бросив поля.

Если достойна участь отдавшего жизнь за родину, то позором покрыты и род, и имя того, кто «дрогнул» в бою. Тиртей, постоянно взывавший к отваге и стойкости, явился создателем маршевых песен, т. н. эмбатерий. Исполняя их, спартанцы рвались в бой. Боевые песни Тиртея были исключительно популярны в Спарте, они бытовали почти на протяжении всей истории страны. Устраивались специальные состязания на их наиболее удачное исполнение, причем победитель награждался истинно спартанским призом – куском сырого мяса.

Имя Тиртея стало нарицательным для поэта, стихи которого исполнены боевого, «зажигательного» пафоса. Римский поэт Гораций называет Тиртея рядом с Гомером как поэта, воспитывавшего в согражданах мужество. «Хрестоматийной» для поколений эллинов стала крылатая строка Тиртея:

Сладко и почетно умереть за родину.

СОЛОН. Мастером элегии был афинянин Солон (VI в. до н. э.), выдающийся государственный деятель, именем которого назван знаменитый свод законов. Но Солон был автором «Нравоучительных элегий», в которых в доходчивой поэтической форме излагал свои политико-философские