Начало русской истории - Андрей Петрович Богданов

с 6431‑го до 6452‑го, то есть с 923‑го до 944‑го. Заполнить он смог лишь одну годовую статью, под 6448, то есть 940 годом. И то рассказав здесь вновь о взятии Пересечена, которое, таким образом, датировано 940 годом: «В тот год дали уличи дань Игорю, и Пересечен взят был. В тот же год дал дань с них Свенельду». А через пять лет князь погиб от жадности, пытаясь грабить древлян, дань с которых принадлежала, как мы читали выше, Свенельду…

Никон Великий, как ни старался, плохо справился с задачей рассказа об Игоре Старом, с княжения которого еще в середине XI века, незадолго до его летописных трудов, митрополит Иларион начал государственную и династическую историю Руси. С точки зрения летописца, именно Игорь был прямым родоначальником династии русских князей в Киеве, которая с него прослеживалась очень хорошо, а до него была абсолютно туманна. Связав Игоря с Рюриком и его особым родом варягов-русов, составитель Начальной летописи «обосновал» право на власть именно потомков Игоря, в отличие от остальных русских князей, упомянутых в договорах Руси с греками.

Однако с 854 года, с которого Никон начал повествование, до смерти Игоря в 945 году прошло почти столетие – время жизни минимум четырех (а реально шести) поколений, из которых указано лишь два, Рюрик и Игорь. После Никона составитель «Повести временных лет» проявил героические усилия, вставив в рассказ 33‑летнее княжение Олега. Но хоть тот и был назван родственником Рюрика, прямых поколений все равно осталось два. В «Повести» удалось лишь сократить возможное время жизни Игоря до 67 лет (Рюрик умер в 879 году, а его сын в 945‑м) и чуть лучше заполнить его княжение событиями.

В 913 году, сказано в «Повести», «начал княжить Игорь после Олега». «И древляне заразились (начали воевать. – А. Б.) от Игоря по смерти Олега». Поэтому в 914 году «пошел Игорь на древлян и, победив, возложил на них дань больше Олеговой». В 915 году «пришли впервые печенеги на Русскую землю и, заключив мир с Игорем, пошли к Дунаю». Союз тюркских кочевых племен, известных на Руси как печенеги, а в Византии как пацинаки (или пачинакиты), в конце IX века переправился через Волгу и обосновался в южнорусских степях, где номинально правил Хазарский каганат. Набеги печенегов на Русь, Болгарию, Венгрию и владения Византии (особенно в Крыму) были постоянной угрозой. В 920 году «Игорь воевал с печенегами». За сим он ничего не делал в течение двадцати лет, не уделяя, очевидно, внимания и своей премудрой жене Ольге, у которой после свадьбы в 903 году так и не рождалось детей. К 941 году Игорь собрал огромное войско и воистину великий флот для набега на Византию…

Несчастный для русов набег был хорошо описан в русском переводе греческой Хроники Амартола, которым располагал составитель «Повести временных лет». Он не только исправил дату похода, ошибочно отнесенного Начальной летописью к 920 году, но и полнее пересказал греческую хронику:

«Пошел Игорь на греков. И послали болгары весть царю, что идет русь на Царьград: 10 тысяч ладей. Они же пришли и приплыли, и стали воевать Вифинскую страну, и брали в плен по Понту (Черному морю. – А. Б.) до Гераклеи и до Пафлагонской земли, и всю страну Никомидийскую попленили, и Суд весь пожгли. А кого захватили – одних распинали, в других же, перед собой ставя, стреляли, хватали, связывали назад руки и вбивали железные гвозди в головы. Много же и святых церквей огню предали, монастыри и села пожгли и по обоим берегам захватили немало богатств».

Время для набега было выбрано отлично: весь византийский флот сражался в Средиземном море с мусульманами. По словам современника событий, епископа Кремоны Лиутпранда, в Константинополе оставалось лишь 15 ветхих кораблей-хеландий[53]. Среди византийцев действительно ходили панические слухи о 10 тысячах русских кораблей (тут наши летописцы воспроизвели греческий источник). Но итальянский очевидец, со слов которого писал Лиутпранд, насчитал у русов тысячу ладей. Это тоже довольно много, но явно ближе к истине.

По его рассказу, пока этот флот грабил берега, император «Роман велел прийти к нему кораблестроителям, и сказал им: «Сейчас же отправляйтесь и немедленно оснастите те хеландии[54], что остались. Но разместите устройство для метания огня не только на носу, но также на корме и по обоим бортам”. Итак, когда хеландии были оснащены согласно его приказу, он посадил в них опытнейших мужей и велел им идти навстречу королю Игорю. Они отчалили; увидев их в море, король Игорь приказал своему войску взять их живьем и не убивать. Но добрый и милосердный Господь… укротил ветры, успокоив тем самым море; ведь иначе грекам сложно было бы метать огонь. Итак, заняв позицию в середине русского [флота], они [стали] бросать огонь во все стороны. Русы, увидев это, сразу стали бросаться с судов в море, предпочитая лучше утонуть в волнах, нежели сгореть в огне. Одни, отягощенные кольчугами и шлемами, сразу пошли на дно морское, и их более не видели, а другие, поплыв, даже в воде продолжали гореть; никто не спасся в тот день, если не сумел бежать к берегу. Ведь корабли русов из-за своего малого размера плавают и на мелководье, чего не могут греческие хеландии из-за своей глубокой осадки».

Византийский хронист, продолжая Хронику Амартола, умножил греческие силы, рассказав, что разбежавшийся после удара огненосных хеландий флот русов был окончательно добит атакой боевых кораблей: дромонов и триер[55]. Это преувеличение. Рассеянные патрицием Феофаном, согласно Лиутпранду, у города Иерон, недалеко от пролива Босфор, русы высадились на берег к востоку от пролива и продолжали грабежи всё лето, с июня по сентябрь, пока императору не удалось стянуть в Малой Азии достаточно сильные войска.

По продолжению Хроники Амартола (вошедшему в русский перевод XI века), «уцелевшие поплыли к восточному берегу… И послан был тогда по суше им наперехват из стратегов патриций Варда Фока с всадниками и отборными воинами. Росы отправили было в Вифинию изрядный отряд, чтобы запастись провиантом и всем необходимым, но Варда Фока этот отряд настиг, разбил наголову, обратил в бегство и убил его воинов. Пришел туда во главе всего восточного войска и умнейший доместик схол (командующий регулярной армией. – А. Б.) Иоанн Куркуас, который, появляясь то там, то здесь, немало убил оторвавшихся от своих врагов. И отступили росы в страхе перед его натиском, не осмеливались больше покидать свои суда и совершать вылазки».

Описанные в Начальной летописи и «Повести временных лет» зверства были совершены воинами Игоря именно в этот период. «Однако надвигалась зима, – продолжает греческий хронист, – у росов кончалось продовольствие, они боялись наступающего войска доместика схол Куркуаса, его разума и смекалки, не меньше опасались и морских сражений и искусных маневров патриция Феофана и потому решили вернуться домой. Стараясь пройти незаметно для флота, они в сентябре пятнадцатого индикта ночью пустились