Александр Кондратов - Тайны трёх океанов

На трассе «Двуречье — Бахрейн — Индостан»

Среди многих сотен цилиндрических печатей жителей Двуречья археологи нашли и несколько квадратных печатей, выполненных протоиндийцами. Это говорило о том, что между двумя древнейшими цивилизациями существовали контакты. В шестидесятых годах нашего века удалось обнаружить «перевалочный пункт» на трассе Двуречье — Индостан. Им были острова Бахрейн, расположенные в Персидском заливе. Здесь несколько тысяч лет назад процветала культура, сочетавшая в себе черты шумерской и протоиндийской культур. С давних пор через эти острова шел культурный и торговый обмен: шумерская цивилизация влияла на протоиндийскую, а протоиндийская — на шумерскую.

В шумерском городе Ур была обнаружена группа домов из обожженного кирпича, по словам крупного английского археолога Джона Маршалла, «составляющих заметное исключение из общего правила; но они обнаруживают такое поразительное сходство с небольшими и довольно небрежно выстроенными домами позднего Мохенджо-Даро, что трудно сомневаться, под чьим влиянием они сооружены». Влияние это сказывалось и в области религии. В одной из гробниц города Ур археологи нашли статуэтку сидящей на корточках обезьяны, подобную фигуркам обезьян, обнаруженным в Мохенджо-Даро (которые, по всей вероятности, и послужили прототипом для Ханумана, помощника Рамы, воспетого в древнеиндийском эпосе «Рамаяна»). «Так как в древнем цивилизованном мире обезьяна известна как типично индийское животное и поскольку ее едва ли стали бы изображать в скульптуре, если бы она не была священным животным, можно предположить, что страны Западной Азии еще в эпоху бронзового века заимствовали у Индии некоторые религиозные идеи», — пишет индийский археолог С. К. Дикшит. Впрочем, статуэтка могла принадлежать и протоиндийскому купцу, обосновавшемуся в Двуречье, ибо, говоря словами самого Дикшита, «купцы западных стран, вероятно, без колебания признавали законной сделку, заключенную под покровительством священных божеств», чьим изображением являются и «прото-Хануман», и другие животные, изображенные на печатях, найденных в городах Двуречья.

В руинах одного из шумерских городов найдена расписная ваза. Стиль ее — чисто шумерский; однако сюжет росписи — явно индийского происхождения. Она изображает горбатого индийского быка, зебу, стоящего перед ритуальными яслями, — один из излюбленных сюжетов на протоиндийских печатях. По мнению Гордона Чайлда, крупнейшего специалиста по археологии Древнего мира, шумерский мастер, вероятно, «был очевидцем отправления индийского культа в Месопотамии. В этом нет ничего удивительного, так как в торговле могли участвовать целые караваны или флотилии индийских купцов; возможно, что купцам, во всяком случае во время ярмарок, приходилось задерживаться в Шумере на несколько месяцез, чтобы распродать свой товар и запастись обратным грузом. Если предположить существование колонии индийских купцов с постоянной резиденцией в каком-нибудь удобном для этой цели шумерском городе, это бы вполне совпало с современной практикой и с тем, что нам известно о торговле на Востоке во II тысячелетии до н. э.».

Все названные выше находки — результат культурного обмена между двумя сложившимися и самобытными цивилизациями. Но — и это самое интересное — целый ряд черт, роднящих протоиндийскую культуру и древнейшую культуру Двуречья, нельзя объяснить заимствованием или культурным обменом. Черты эти свидетельствуют скорей о древнем и глубоком родстве культур и их создателей. Мы уже говорили о том, что дравидийский язык протоиндийцев, вероятно, находится в родстве с языком убаидцев, предшественников шумеров.

Целый ряд орнаментов и символов, встречающихся на печатях и амулетах протоиндийцев, находит своих «родственников» в орнаментах и символике древнейших обитателей Двуречья и Элама. «В колоколовидных кубках долины Инда и Шумера можно безошибочно усматривать родственное сходство, — пишет Гордон Чайлд. — Серебряная цилиндрическая ваза из Мохенджо-Даро напрашивается на сравнение с алебастровыми сосудами, найденными в Уре».

Квадратные печати, обнаруженные в Двуречье, безусловно, были завезены сюда протоиндийскими купцами. Но и на квадратных печатях, найденных в Индостане, можно увидеть сюжеты и божества, находящие отклик в мифологии и религии Двуречья (причем и форма печатей, и надписи говорят о том, что они созданы в Индии, а не завезены сюда из Шумера). На трех печатях-амулетах, найденных в Мохенджо-Даро, изображен персонаж, борющийся с двумя тиграми. Он поразительно похож на Энкиду, друга героя шумерского эпоса Гильгамеша, помогавшего ему в борьбе с дикими дверями. Среди печатей-амулетов Мохенджо-Даро имеется изображение рогатого человека с ногами и хвостом быка. «Он изображен в борьбе с рогатым тигром, вероятно, злым духом, ведущим постоянную войну с врагами, — пишет Э. Маккей в книге «Древнейшая культура долины Инда». — Этот получеловек-полубык поражает своим сходством с одним шумерским полубогом или героем, что, по-видимому, указывает на существование отдаленного родства между отдельными поверьями этих двух культур. Не исключена возможность, что при этом роль посредника сыграла какая-то третья страна, с которой в отдаленном прошлом население Шумера и долины Инда поддерживало тесную связь».

О родстве древнейших обитателей Двуречья и протоиндийцев говорят не только данные лингвистики, археологии, истории религий, но и антропологические данные: большинство черепов протоиндийцев идентично черепам убаидцев. В руинах Мохенджо-Даро археологам удалось найти замечательную статую, названную ими «портрет жреца». Лицо этого жреца очень похоже на изображения людей в древней пластике Двуречья, вплоть до отдельных деталей. («Короткая борода и обритая по моде того времени верхняя губа напоминают статуи богов и людей, найденные в Двуречье», — пишет Э. Маккей.)

Ряд исследователей, в том числе и лучший знаток шумерского языка Самуэль Крамер, полагают, что протоиндийскую культуру создали убаидцы, которые под натиском пришельцев-шумеров покинули свою родину в Двуречье и переселились в долину Инда. Но, быть может, черты древнейшего родства жителей Двуречья и Индостана объясняются тем, что и убаидская, и протоиндийская цивилизации вышли из одного источника — и находился он не в Двуречье и не в Индии, а где-то в другом месте?

Когда-то древнейшую цивилизацию Индостана именовали «индской», ибо считали, что она распространена только в долине реки Инд. Ныне археологи нашли города и поселения протоиндийцев и в междуречье Ганга и Джамны, и у подножия Сиваликских гор в Пенджабе, и на юг от устья Инда, в современном штате Бомбей. И, что весьма примечательно, возраст «южных городов» не уступает возрасту Мохенджо-Даро и других поселений в долине Инда. А это — свидетельство в пользу того, что колыбелью протоиндийской цивилизации была не долина Инда, а какой-то другой «центр икс». Где он находился, мы не знаем. Во всяком случае, на земле Индостана не удалось найти следов культуры, из которой непосредственно «выросла» протоиндийская цивилизация. И хотя археологи Индии и Пакистана обнаружили несколько различных культур, более древних, культуры эти нельзя считать предшественницами Мохенджо-Даро, Хараппы и других городов протоиндийцев — они не связаны с ними генетически. Вопрос о корнях протоиндийской цивилизации, по словам археологов, остается нерешенным.

Страна, именуемая Элам

Вполне вероятно, что черты несомненного сходства протоиндийской культуры и культуры Двуречья объясняются тем, что и создатели древнейшей индийской цивилизации, и первые освоители долины Тигра и Евфрата были родственными народами, говорившими на дравидийских языках, — а возможно, и просто одним и тем же народом. Возможно, что дравидийские языки являются общей «платформой» не только для убаидцев и протоиндийцев.

«Хузистан» — так называется ныне область в Иране, к востоку от реки Тигр. Прежде она называлась Элам. Уже пять тысяч лет назад здесь процветала цивилизация с городами-государствами, со своеобразной культурой и письменностью. В культуре жителей Элама — эламитов — ученые находят много общих черт с культурой Двуречья. И еще больше — с протоиндийской культурой.

Эламиты говорили и писали на языке, родство которого с каким-либо из других языков мира установить пока что не удалось. Лингвисты предпринимали попытки доказать родство эламского языка с туранскими (уральскими, алтайскими, тюркскими, монгольскими), с многочисленными языками Кавказа, с «вымершими» языками Передней Азии (хурритским, касситским и т. д.). Но попытки эти окончились неудачей. «Единственной гипотезой, в пользу которой можно привести некоторые показательные факты, является гипотеза эламо-дравидского родства», — пишет известный советский историк и лингвист И. М. Дьяконов в монографии «Языки Древней Передней Азии» и приводит примеры, говорящие о близости эламского языка и языков, на которых изъясняются дравиды. Корень «кету» в языках дравидов имеет значение «гибнуть», «уничтожаться». В эламском «кету» означает «разрушать». «День» по-эламски — «нан». В дравидийских языках корень «нак» имеет значение «утро», «рассвет», «день». Корень «пари» в эламском значит «доходить», «достигать», а в дравидийских — «бежать», «избегать».