Митридат Великий, «последний эллин» - Станислав Николаевич Чернявский

уплыть, «смеясь над Фимбрией и его войском», как пишет Плутарх. Позже Лукулл разбил часть флота Митридата в морском сражении у мыса Лект в Троаде. Затем ему доложили, что на острове Тенедос стоит еще одна понтийская эскадра. Ею командовал знаменитый Неоптолем — покоритель Боспора. Состоялось жестокое сражение.

Сохранилось описание схватки флагманских кораблей. Корабль Лукулла вел опытный кормчий Дамагор с Родоса. Неоптолем стремительно атаковал на своем флагмане, оснащенном мощным медным тараном. Дамагор успел подставить под удар корму. Неоптолем раскрошил ее, но при этом не повредил подводной части римского флагмана, и тот остался на плаву.

В дальнейшем, после жаркой схватки, потеряв многие корабли, понтийцы отступили. Эта победа фактически открыла Сулле дорогу в Азию. На море ему больше не могли помешать.

Сулла выступил на Херсонес Фракийский, дабы затем переправиться через Геллеспонт в Азию. Обеспечивать переправу его армии было поручено Лукуллу.

Дело Митридата было проиграно. Теперь против него в Азии действовали две римские армии — Суллы и Фимбрии. С тем большей настойчивостью понтийский царь добивался мира.

Дарданский мир

Встреча понтийского царя и Луция Корнелия Суллы состоялась в Троаде.

Войска сошлись на равнине. В распоряжении Митридата их было не очень много — лучших воинов он потерял в сражениях. Правда, Плутарх пишет обратное. Что касается Суллы, то он прибыл в сопровождении четырех когорт пехоты и двухсот всадников. Оба вождя вышли вперед в сопровождении немногочисленных телохранителей.

Сулла начал с вопроса, принимает ли царь условия мира, которые согласованы с Архелаем. Эвпатор молчал, и Сулла насмешливо бросил: «Просители говорят первыми — молчать могут победители».

Тогда униженный Митридат стал защищаться. Он обладал опытом словесных баталий, любил и умел говорить. К тому же делал все, чтобы сохранить лицо. Он говорил о былом союзе с римлянами, о тех обидах, которые ему нанесли. Подобную речь мы приводили выше в изложении Юстина, поэтому хорошо можем представить аргументацию. Говорил понтийский базилевс также о войне, пытаясь одни события приписать воле богов, а вину за другие свалить на римлян. Во всем виноваты римские политики, которые брали взятки от Никомеда, Ариобарзана и самого Митридата и ловко стравливали этих царей между собой...

Сулла перебил его, сказав, что много слышал от других о красноречии Митридата, а теперь и сам убедился нем — «ведь даже держа речь о таких подлых и беззаконных делах, он без всякого труда находит для них благовидные объяснения» (Плутарх).

Изобличив царя в совершенных жестокостях, Сулла еще раз спросил, будут ли выполнены условия, договоренность о которых достигнута через Архелая.

Митридат понял, что напрасно тянет время. Сулла не вернется в Италию до тех пор, пока не закончит войну почетным для римлян миром.

Царь сказал, что выполнит все условия. Тогда Сулла, по обычаю, обнял его, поцеловал, а затем приказал привести царей Ариобарзана и Никомеда. Оба деятеля плелись в обозе Суллы в ожидании, когда им возвратят престолы. Здесь же состоялось примирение с ними Митридата.

Наконец, отдав в распоряжение Суллы 70 боевых кораблей и 500 лучников, Эвпатор отбыл в Понт. Малая Азия более не принадлежала ему. Владения базилевса вновь сократились до узкой полосы земли на северо-востоке Малой Азии. Правда, в его распоряжении оставались заморские земли — Колхида, Боспор, Горгиппия (нынешняя Анапа), Синдика на Кубани, Ольвия на Днепре. На дворе стояла осень 85 года до н. э. Подписанный мир получил название Дарданского. К этому времени Митридат Эвпатор правил Понтийским царством уже 36 лет.

Наказание Фимбрии

Заключив мир, Сулла немедленно взялся за наказание Фимбрии. Он приблизился к его войску на расстояние двух стадий и разбил лагерь. Затем потребовал, чтобы мятежник передал ему войско, которым командует незаконно. Гай Фимбрия с насмешкой ответил, что Сулла тоже командует незаконно. Тогда Сулла применил против него свои фирменные приемы: стал рыть рвы, чтобы ими окружить врага, блокировать его и вынудить к бою в неудобных условиях. Таким образом дважды были разбиты понтийцы в последней кампании.

Одновременно шла идейная обработка противника. В лагерь фимбрианцев ходили шпионы, велись тайные переговоры с солдатами и офицерами. Легионеры Фимбрии прекрасно понимали, что находятся в незавидном положении. Многие, бросив все, бежали к Сулле.

Войско Фимбрии постепенно превращалось в банду. Дисциплина отсутствовала. Всеми владел страх перед возмездием. В воздухе витала идея сдать Фимбрию и тем если не заслужить прощение, то хотя бы отсрочить собственную гибель. Когда Фимбрия созвал своих вояк на совещание, легионеры прямо в лицо ему стали кричать, что не станут воевать со своими согражданами — то есть с Суллой и его людьми. Фимбрия потерял самообладание. Разорвав на себе тунику (рубашку), он упал в ноги солдатам и стал просить поддержать его, но ничего не вызвал у них, кроме чувства брезгливости. Затем он принялся обходить палатки офицеров — сулил деньги, просил повторно принести клятву на верность и вроде бы с кем-то даже — путем подкупа — достиг согласия.

Созвали новое собрание. Верные Фимбрию люди настаивали, чтобы центурионы, трибуны и легаты поклялись идти с ним до конца. Каждого решили выкрикивать поименно. И прежде всего тех, кто получил от Фимбрии взятку. Первым крикнули Нония, который воевал с Фимбрией бок о бок всю малоазийскую кампанию и считался его главным соратником. Но Ноний вдруг пошел на попятную и отказался принести клятву — наверное, испугавшись настроения войска. А может, просто выбрав удачный момент для предательства. Фимбрия выхватил меч и пригрозил убить Нония, но струсил и бросил меч обратно в ножны.

Легионеры разошлись, так и не принеся клятв. Неугомонный Фимбрия тут же нашел сметливого раба и предложил ему — в обмен на свободу — под видом перебежчика проникнуть в римский лагерь и убить Суллу.

Раб, однако, провалил задание. Он действительно добрался до Суллы — благо перебежчиками его лагерь буквально кишел, — но промедлил, был схвачен телохранителями и во всем сознался. Войско Суллы исполнилось гнева и всячески поносило Фимбрию.

Тот подошел к самому рву перед лагерем Суллы и вызвал своего противника на переговоры. Сулла, демонстрируя пренебрежение, отправил вместо себя одного из офицеров, Публия Рутилия Руфуса. Но мятежник проглотил обиду. Фимбрий стал умолять о прощении. Ссылался на свою молодость и как следствие — глупость. Руфус пообещал, что Фимбрию отпустят в Италию. Пусть убирается из Азии и возвращается на родину — его не тронут.

Но что ожидало мятежника в Риме после убийства Флакка? Судебное разбирательство и смертная казнь.

Поняв, что шансов остаться в живых нет, Фимбрия после