Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

с гуннами и были обязаны участвовать в их войнах. Естественно, что переносом современными сказителями реалий на предшествовавшие эпохи является описание Полоцка и Смоленска как крупных городов, якобы существовавших в V в. Однако укрепленные городища в Восточной Европе уже существовали в ту эпоху, и нет ничего невозможного в том, что кочевники или служившие им остготы разоряли некоторые из них. Как отмечал С.Н. Азбелев, следует иметь в виду, что сага о Тидреке Бернском отобразила самосознание отнюдь не Руси, а остготов, реально участвовавших в военных действиях, которые вел Аттила. Нет ничего невозможного в их конфликте со славянами. Хорошо известно сообщение Иордана об Амале Винитарии, правившем остготами между 376 и 404 гг.: «Понемногу освобождаясь из-под их (гуннов. – М. С.) власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных. Но с такой свободой повелевал он едва в течение одного года: (этого положения) не потерпел Баламбер, король гуннов; он призвал к себе Гезимунда, сына великого Гуннимунда, который, помня о своей клятве и верности, подчинялся гуннам со значительной частью готов, и, возобновив с ним союз, повел войско на Винитария»[237]. Этот эпизод наглядно показывает, что гунны использовали одних готов в войне против другой части этого племени, равно и то, что король остготов, правда по своей инициативе, напал на славян. Как видим, реалии той эпохи вполне допускают и ту ситуацию, когда готы по повелению гуннов напали на русов. Один из крупнейших западных специалистов по истории готов Х. Вольфрам констатирует, что относительно остготов никаких точных данных о времени и месте событий после поражений 375 – 376 гг. и до похода Аттилы 451 г. практически нет. Более того, он признает, что все попытки, как чужие, так даже и его собственные, написать историю остготов данного периода «оказались неудачными»[238]. Сомнения может вызывать тот эпизод саги, когда Озантрикс описывается фактически равным королю гуннов Мелиасу и женится на его дочери, однако все тот же Х. Вольфрам полагает, что хаос, начавшийся после поражения готов в 375 – 376 гг., помешал консолидации гуннской власти[239]. Поскольку росомоны-амадоки были достаточно сильны, чтобы вступить в открытую конфронтацию с Германарихом, вполне возможно, что в начавшемся хаосе они сумели сохранить какое-то время свою независимость. Имя предшественника Аттилы Мелиаса в саге немного напоминает имя отца великого завоевателя, которое приводит Иордан: «Этот самый Аттила был рожден от Мундзука, которому приходились братьями Октар и Роас; как рассказывают, они держали власть до Аттилы, хотя и не над всеми теми землями, которыми владел он»[240]. Вызывает интерес и упомянутый в саге дядя Тидрека Гильдебранд. Считается, что «верный Хильдебранд» из поколения отца Теодориха Великого мог быть историческим лицом[241].

Следует также отметить, что сравнительно недавно были приведены косвенные доказательства того, что в основе описанной в саге войны с русами гуннов и остготов лежат какие-то реальные события, отразившиеся и в отечественной традиции. Поскольку в Иоакимовской летописи упоминается далекий предшественник Гостомысла Владимир, С.Н. Азбелев подсчитал, что по хронологии данной летописи последний должен был править в первой половине V в. Таким образом, он был современником Аттилы, о войнах которого против короля Руси Владимира повествует сага о Тидреке Бернском. Соответственно, как сага, так и летопись могли говорить об одном и том же лице[242]. Также он обратил внимание на то, что деяния Владимира из саге о Тидреке не соответствуют известной по летописи биографии Владимира Святославича.

О том, как складывались дальнейшие отношения гуннов и поднепровских русов, конкретных данных нет. Более поздние немецкие средневековые источники неоднократно упоминают о вхождении русов в состав гуннской империи. Немецкий героический эпос «Песнь о нибелунгах» XIII в. описывает уничтожение гуннами бургундского королевства в 437 г. Эта «Песнь» упоминает русов в перечне народов, служивших гуннскому повелителю Аттиле:

То на дыбы вздымая своих коней лихих,

То снова с громким криком пришпоривая их,

Скакали русы, греки, валахи и поляки.

Бесстрашием и ловкостью блеснуть старался всякий.

Из луков печенеги – они там тоже были –

Влет меткою стрелою любую птицу били.

Вослед за их шумливой и дикою ордою

Бойцы из Киевской земли неслись густой толпою.

Хоть упоминание в этом фрагменте вместе с русами печенегов, которые появились в Европе гораздо позднее гуннского нашествия, указывает, что это была выдумка автора, однако вполне возможно, что часть русов действительно входила в состав империи Аттилы. Как показывает сага о Тидреке, русы не сразу признали над собой власть гуннов. На какое-то время гунны были безраздельными господами причерноморских степей, власть которых были вынуждены признать многие варварские племена, жившие достаточно далеко от Черного моря. Некоторые письменные памятники позволяют предположить, что русы принимали участие в некоторых походах гуннов. Так, в V в. Прокл, описывая гунно-аланское вторжение, сослался на библейское пророчество Иезекилля о народе «рос»[243].

Еще одно упоминание о русах и гуннах относится, по всей видимости, к кавказским русам. Описывая историю агван, или, как сейчас переводят это название, страны Алуанк (современный Северный Азербайджан, Восточная Грузия и часть Южного Дагестана), автор VII в. Моисея Кагенкатваци отмечает, что вскоре после смерти святого Маштоца произошли следующие события: «В то время царь росмосоков со своими войсками и полчищами товельскими (в другом переводе тобельскими. – М. С.) собрал также все войска гуннов, перешел реку Куру, рассыпался по области утиев и расположил свой лагерь близ города Халхаг. Там же, избрав трех полководцев, он сделал их предводителями великих полчищ и поручил им власть над массой одиннадцати армий. Он приказал им разделиться на три части и нашествовать на Агванию, Армению и Иверию». Дореволюционные комментаторы видели в товельцах эфталитов, так называемых белых гуннов. Один из предводителей товельцев захотел овладеть христианкой Такугой, однако будущая святая с насмешкой отказалась, после чего была предана мученической казни. После совершившихся на ее могиле чудес предводитель этого отряда варваров сам обратился в христианство. «Сам великий царь росмосоков, с воинами своими, возвращался после набегов с многочисленными пленными и великолепною добычею и, перейдя реку Куру с востока, поселился (т. е. разбил лагерь. – М. С.) по ту сторону насупротив его (перешедшего в христианства подчиненного ему полководца. – М. С.). Он, заблужденный кумирами, приказал тогда приносить жертву богам своим при поганых пиршествах». Новообращенный полководец Теофил приказал приносить христианские жертвы, а знамена свои