Очерки истории христианского синдикализма - Марк Яковлевич Домнич

с Имбушем, Отте и Энденбахом, Геббельс заверил их в том, что христианский профсоюзный центр примет участие в строительстве нового государства. Вскоре после этого лидеры ВОХП заявили публично, что «профсоюзная работа будет продолжаться», и предостерегали членов профсоюза против участия «в бесцельных путчах»{215}. Христианские профсоюзы прекратили всякие выступления за повышение зарплаты; они приветствовали провозглашение дня 1 мая «праздником национального труда», отметив, что этим актом правительство Гитлера подтвердило свой «социальный немецкий народный характер»{216}.

Между тем 21 апреля Лей от имени Комитета действий секретным циркуляром предписал местным гаулейтерам, чтобы во вторник 2 мая в 10 часов утра была начата «унификация» свободных профсоюзов. Занятие помещений и арест функционеров поручались отрядам СС и СА. Операция была проведена «беспрепятственно». Она не коснулась ВОХП, поскольку проводилась под лозунгом «конец марксистским профсоюзам». Надо учитывать, что у нацистов не было уверенности в благополучном исходе «2 мая», поэтому они решили разбить противников поодиночке. Главное же — ВОХП не было опасным, оно фактически уже включалось в новый режим.

Вожди ВОХП делали вид, что судьба профсоюзов не внушает тревоги: руководитель «трудового фронта» Лей заявил, что унификация затрагивает исключительно свободные профсоюзы{217}, и пригласил руководство христианских и гирш-дункеровских профсоюзов участвовать в первом немецком рабочем конгрессе 10 мая и вступить в его организацию. Профсоюзные лидеры ответили согласием. 3 мая правление ВОХП официально признало право нацистского государства руководить профсоюзами, в связи с чем Отте определил новые цели своей организации как сотрудничество с режимом в целях углубления идей национал-социализма.

Вступив в «трудовой фронт», христианский профсоюзный центр совершил акт самоубийства. Было ясно, что внутри «трудового фронта» сохранить самостоятельность не удастся. Уже 5 мая Отте заявил, что теперь, когда социалистическое движение вместе с его профсоюзами ликвидировано, надобность в христианских профсоюзах отпала{218}. 20 мая появились призывы руководства отдельных отраслевых союзов к членам организации «сотрудничать» с «трудовым фронтом», «соблюдать дисциплину», не стоять в стороне от «строительства новой Германии».

22 июня Лей объявил ВОХП «последним прибежищем марксизма». Он заявил, что «католические и евангелические рабочие союзы должны рассматриваться как враждебные государству, ибо они тормозят великое строительство». Отте, Балтруш, Брауер, Беренс, Штегервальд и Имбуш исключались из «немецкого трудового фронта»{219}. В дальнейшем часть активистов христианского профсоюзного центра подверглась в различное время репрессиям, а некоторые из них даже погибли в концентрационных лагерях.

Летом 1933 г. руководство Амстердамского интернационала заявило, что «немецкие христианские профсоюзы предали свой интернационал и свою церковь»{220}. На самом деле потерпели крах стратегия и тактика всего христианского синдикализма в целом. Об этом наглядно свидетельствует позиция, занятая Международной конфедерацией христианских профсоюзов, возглавлявшейся в то время Отте.

В критические недели, последовавшие за вступлением Гитлера на пост канцлера, официальный орган МКХП прикрывал неблаговидные акции своего влиятельнейшего профсоюзного центра и создавал впечатление полного «неведения» относительно пути, по которому пойдет Германия. Журнал внушал гитлеровцам, что, если они хотят быть националистами, им следует привлечь к себе «все элементы национальных сил, включая профсоюзы». В этой связи он аттестовал ВОХП как профсоюзный центр, вдохновляемый стремлением к «самостоятельности и сословно-профессиональному социальному порядку». Журнал МКХП выражал уверенность, что развитие в Германии пойдет в сторону «мобилизации и сотрудничества всех народных сил»{221}, т. е. как раз в фашистском духе «единства» нации. В апреле 1933 г. этот же журнал одобрил поведение правления ВОХП как «согласующееся с нашей принятой в Инсбруке в 1922 г. экономической программой»{222}. И в мае, уже после разгрома АДГБ, он продолжал вводить в заблуждение национальные профсоюзные центры, уверяя их, что правительство третьего рейха «хочет осуществить свою революцию легальным путем».

15 мая журнал поместил статью Отте, в которой тот взял на себя неприглядную миссию убедить трудящихся, что эксцессы 2 мая не означают ни гибели профсоюзного движения вообще, ни «прощания» с христианским профсоюзным движением в частности. Конец пришел лишь «прежним формам профсоюзного движения». Отте объявлял «трудовой фронт» Лея новой формой профессиональной организации. Гарантией того, что в ней будут представлены интересы рабочих, писал он, является «решительная и честная позиция рейхсканцлера и уполномоченных им должностных лиц»{223}.

Только после роспуска ВОХП и «перед лицом возмущения широчайших рабочих масс фашистским террором»{224}руководство конфедерации выступило против гитлеризма, осудив его произвол, насильственную ликвидацию демократии, беззаконие. Это произошло в июне 1933 г. на очередной конференции МОТ в Женеве, куда во главе «рабочей» делегации прибыл Лей в сопровождении нескольких нацистов-функционеров и включенных в состав делегации для придания ей представительного характера Отте и бывшего активиста АДГБ Лейтнера. Поводом для антифашистской речи 25 июня Серрарен избрал инцидент, связанный с вызывающим поведением Лея на конференции. В темпераментной импровизации генеральный секретарь МКХП напомнил, что выступает как защитник свободы, попранной в Германии. Он отверг жалобы немцев на несправедливости, якобы допущенные по отношению к ним: «Здесь нет отрядов штурмовиков, — заявил он, — члены немецкой делегации могут беспрепятственно получить слово»{225}. Серрарен обвинил нацистский режим в нарушении свободы и профсоюзных прав, в роспуске рабочих организаций, конфискации их касс.

Теперь уже отступать было некуда, и лидеры МКХП открыли кампанию критики фашизма, протеста против его идеологии и практики.

Осенью 1933 г. журнал МКПХ опубликовал редакционную статью «Революция свастики», в которой политика национал-социалистов была подвергнута резкой критике.

Составитель документа даже разоблачал связи между нацистами и тяжелой промышленностью, финансирующей «единственную партию», которая готова и желает «сломить силу революционного движения». Вместе с тем автор статьи не рассматривал фашизм как партию, имеющую свою теорию; он судил лишь «дух его мировоззрения, дух его системы», т. е. проповедь ненависти, поскольку она «далека от любви к ближнему», культ силы, расовую теорию, поскольку она «антихристианская».

Как видно, статья не раскрывала классовой сущности фашизма как реакционно-террористической диктатуры монополистической буржуазии. Тем не менее в ней отстаивались принципы свободы, демократии, профсоюзные права, страстно и гневно отрицался расизм, бралось под защиту человеческое достоинство, попранное фашизмом{226}.

Однако время для борьбы было упущено.

В Австрии носительницей фашистских тенденций выступала правящая христианская социальная партия — основная партия финансового капитала — рупор Ватикана. Она покровительствовала христианским профсоюзам, которые насчитывали в разное время от 100 до 200 тыс. человек. Обстановка, в которой приходилось развивать свою деятельность австрийскому христианскому профсоюзному центру, была более «благоприятной», чем у ВОХП: ему не пришлось быть в оппозиции к правительству, он органически слился с существующим режимом.

Кризис, начавшийся в 1929 г., чрезвычайно обострил социальные коллизии. Правящие круги Австрии начали искать выход из социальных