Язычество в православии - Галина Алексеевна Носова

«нехристь». В экспедициях приходилось слышать рассказы старушек о том, что умерший некрещеным младенец «является» во сне родителям, плачет и укоряет их за то, что они не окрестили его и будто бы поэтому он не может попасть в рай. Правда, в последние годы молодые родители все активнее преодолевают воздействие старых воззрений и привычек, возражают против соблюдения традиционного обряда.

Несомненно, ряд отмеченных причин связан с наличием пережиточных архаических элементов в складе сознания, в психологии, когда традиционализм выступает как регулятор жизненных поступков людей, в частности семейно-бытовых отношений. Человек ведет себя «как все», держится не самостоятельно, а в рамках традиционности. В этой боязни отступить от обычного уклада, от традиций старого быта, от того образа действий, который был присущ дедам и прадедам, заключается, на наш взгляд, главная причина сохранения религиозных пережитков в семейно-бытовой сфере.

Давно исчезла из быта крестьянской семьи древняя форма крестин (с «крестной» кашей). Сейчас крестины во многих случаях не связываются с обрядом церковного крещения, а представляют собой безрелигиозный семейный праздник, которым отмечают рождение сына или дочери. Готовят угощение, созывают ближайших родственников. Крестные отец и мать дарят ребенку подарки (игрушки, детскую одежду). Религиозные функции крестных ограничиваются лишь участием в церковном обряде (если ребенок был окрещен); в дальнейшей жизни крестника они выступают в роли светских опекунов, вместе с родителями несущих ответственность за судьбу ребенка. В восприемники приглашаются обычно родные или двоюродные сестры и братья новорожденного или приятели и подруги отца и матери (преимущественно нерелигиозная молодежь). Совершение обряда крещения, как правило, редко бывает связано с религиозными убеждениями его участников; наоборот, большинство из них даже не имеет ясного представления о церковном содержании и религиозном смысле обряда. Тем не менее такое безотчетное поведение молодых людей, настроенных индифферентно к религии, создает благоприятные условия для консервации религиозных пережитков в быту. Поэтому борьба с этим цепким пережитком прошлого требует еще больших усилий работников общественных и культурно-просветительных организаций, которые должны разъяснять религиозную сущность обряда, пропагандировать положительное, воспитательное значение новых гражданских ритуалов, посвященных рождению человека.

В последние годы бракосочетания по религиозному обряду в сельской местности стали редкими. Даже тогда, когда молодая пара склоняется к церковному браку, она зачастую делает это по настоянию религиозных родителей, считающих, что венчание может упрочить брак, и использующих при случае методы принуждения по отношению к жениху и невесте (угрозы не дать денег на свадьбу, не признавать за родню и т. п.).

Автор наблюдала подобный венчальный обряд в одной из церквей Муромского района Владимирской области в 1968 г. Венчание происходило за неделю до покрова — престольного праздника в селе, родом из которого был жених; свадьба приурочивалась к престолу. Молодожены в то время жили и работали в районном городе (он — шофер, она — работница фабрики). В ходе венчания молодожены и шафера проявили полное незнание порядка церковной церемонии, поэтому священник вынужден был подсказывать им, когда креститься, как отвечать на вопросы, в какой руке держать свечи т. п. Вместо иконы богородицы, предназначенной для благословения, сваты привезли икону одной из великомучениц, которую после замечания священника заменили купленной тут же в церкви иконой божьей матери. Шафера (юноши лет по 18), по-видимому, были в церкви впервые. Венчание происходило в будничной обстановке: богослужение окончилось, участники его разошлись по домам, хор отсутствовал, обряд наблюдало человек пятнадцать родственников и случайных зрителей. Создалось впечатление, что венчавшиеся не осознали религиозную суть обряда. Когда перед началом церемонии священник спросил жениха и невесту: «Вы православные?», — они даже не поняли смысла вопроса. Такие церковные браки, заключающиеся молодыми людьми, не только не имеющими представления о сущности религиозной обрядности, но и затрудняющимися определить свою принадлежность к какому-либо религиозному вероисповеданию, в настоящее время не составляют исключения.

В дореволюционный период венчание и народная свадьба соединялись в единый обрядовый комплекс. Современная же колхозная свадьба не имеет связи с церковным обрядом. Она устраивается после регистрации брака. В жизнь села все более входят молодежно-комсомольские свадьбы, которые красочно и торжественно отмечаются в колхозных клубах, Домах культуры. К участию в них приглашаются как родственники и соседи, так и товарищи по производственной бригаде, представители общественных организаций. Зрителями на свадьбах бывают многие жители деревни.

На селе еще окончательно не сложились новые праздничные традиции семейного цикла, в том числе и связанные с браком. Там, где свадьба проводится в семейном кругу (особенно в доме родителей кого-либо из молодых), в ее организации и проведении непосредственное участие принимают родители и близкие родственники молодоженов, которые оказывают им материальную поддержку (дают деньги на свадьбу, готовят стол, помогают в покупке необходимых вещей и т. п.). В такой свадьбе пожилым поколением родственников возрождаются иногда исстари заведенные обычаи и формы обрядов. Конечно, характерная для прошлого сложная свадебная обрядность с «пропоем» невесты, «выкупом постели», ритуальным обменом визитами родственников жениха и невесты давно стала чем-то архаичным. Но в некоторых семьях соблюдается такая церковно-религиозная деталь свадьбы, как благословение молодых иконой. Из старинных обычаев, сейчас уже сильно трансформированных, сохраняется показ приданого невесты, вынос к колодцу угощения для соседей, свадебное ряженье, донесшее эротические моменты магии плодородия и деторождения. Одной из оставшихся разновидностей свадебного ряженья является переодевание женщин в мужской костюм (с подчеркнутыми признаками пола), которое, как уже упоминалось, ведет свою родословную из глубины веков. Подобные костюмы ряженых автору довелось увидеть на свадьбе в селе Борис-Глеб Муромского района Владимирской области (в мае 1966 г.), когда свадебная процессия во главе с молодоженами на второй день свадьбы проходила по селу. Ряженые своими фарсовыми действиями веселили подвыпившее свадебное шествие.

Довольно широкое распространение в сельских местностях имеют пока религиозные похороны. Захоронения по церковному ритуалу еще преобладают над гражданскими похоронами. При этом практикуется в основном заочное отпевание. В народном погребальном обряде в гораздо большей степени, чем в других обрядах семейного культа, сохранились элементы, ведущие происхождение от дохристианских представлений о покойнике. Умерших в пожилом возрасте нередко одевают в приготовленную заранее «смертную» одежду: рубашку, платок, укрывают покровом, на грудь кладут распятие. Пока тело находится в доме, для чтения псалтыря приглашаются старушки-«читалки», которые помимо псалмов исполняют духовные стихи. В некоторых местностях во время выноса тела и в настоящее время подается первому встречному кусок хлеба или пирога, чтобы душа умершего была приветливо встречена «на том свете». На кладбище раздают кутью. Держится поверье, что душа покойника шесть недель приходит в дом и навещает родных. Поэтому еще сохраняется древний обычай ставить к иконам стакан меда или воды и класть кусок хлеба для кормления души умершего. «Шесть недель заедает тоска, а после как камень с