Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

юг и, находя на своем пути все меньше озер, стали строить дома на земле, продолжая, однако, пользоваться сваями. Обыкновение окружать поселения валом и рвом передалось от них римлянам и стало впоследствии существенной приметой римского военного лагеря и средневекового замка. Они пасли овец и рогатый скот, пахали землю, ткали одежду, обжигали керамику. Из бронзы, которая появилась в Италии на исходе неолита (около 2500 г. до н. э.), они ковали сотни разновидностей оружия и инструментов, включая гребни, булавки, бритвы, пинцеты и прочную «вечную» утварь{9}. Вокруг их поселений выросли такие груды мусора, что позднее эта культура получила название terramare (землистый известняк), так как эти отходы значительно повысили плодоносность почв. Насколько мы знаем, они явились непосредственными прародителями италийского населения исторической эпохи.

В долине По потомки этих террамарцев научились около 1000 г. до н. э. у своих германских соседей изготовлению железа. Они принялись делать из него более совершенные орудия и, вооружившись таким образом, распространили свою «виллановианскую» культуру (центр — Вилланова, что близ Болоньи) далеко на юг полуострова. От них ведут свое происхождение, как мы можем полагать, народы, языки и главные искусства умбров, сабинян и латинян. Наконец, около 800 г. до н. э. прибывает новая волна переселенцев, покоряет виллановианское население и устанавливает между Тибром и Альпами одну из самых странных цивилизаций в анналах человечества.

II. ЖИЗНЬ ЭТРУСКОВ

Этруски являются чрезвычайно интересной исторической загадкой. Они правили Римом Стечение сотни лет (или даже более), а их влияние на римскую культуру было столь многообразно, что без его учета мы едва ли можем понять и сам Рим. Однако римская литература в своих сообщениях об этрусках столь же немногословна, как и почтенная матрона, стремящаяся предать забвению, по крайней мере для посторонних, уступчивость своей молодости. Благодаря этрускам италийская цивилизация обретает письменность: 8000 надписей, как и множество произведений искусства, — таковы известные нам остатки их цивилизации. Кроме того, мы располагаем свидетельствами о существовании у них в прошлом поэзии, драмы и исторической литературы{10}. До сих пор расшифровано лишь несколько мало что говорящих слов, и наука может сегодня сказать об этрусской тайне куда меньше, чем о Египте фараонов до открытия Шампольона.

Неудивительно, что до сих пор оживленно обсуждается вопрос о том, кто же такие этруски, когда и откуда они пришли. Возможно, данные древней традиции были слишком поспешно отброшены; педанты любят подвергать сомнению установившиеся мнения, которые пережили не одно поколение ученых. Большинство греческих и римских историков считали не требующей доказательства гипотезу, согласно которой этруски — выходцы из Малой Азии{11}. Множество элементов их религии, одежды, искусства наводят на мысль об азиатском происхождении; однако многое представляется исконнр италийским. Вероятнее всего, цивилизация Этрурии — продукт развития виллановианской культуры, подвергшейся сильным греческому и ближневосточному влияниям в результате торговых сношений, в то время как сами этруски считали себя и действительно были пришельцами из Малой Азии, возможно, из Лидии. Как бы то ни было, их военное превосходство позволило им стать правящей кастой Тосканы.

Мы не знаем места их высадки, но нам известно, что они основали, захватили или спроектировали много городов, которые уже не были более деревнями из глины и соломы, как прежде, но окруженными стенами местечками, дома в которых строились не только из глины, но часто также из камня и обожженного кирпича. Двенадцать таких городских общин объединились в Этрусскую федерацию, главную роль в которой играли Тарквинии (совр. Корнето), Арретий (Ареццо), Перузия (Перуджа) и Вейи (Изола Фарнезе)[2]. Трудность сообщения между общинами, окруженными горами и лесами, и воинственность их обитателей, ревниво следивших за покушениями на свою свободу, способствовали здесь, как и в Греции, образованию независимых городов-государств, изредка объединявшихся для отпора внешним врагам. Каждый такой город беспокоился прежде всего о собственной безопасности, часто оставаясь безучастным при нападении на союзников, и так, постепенно, один за другим, они были повержены Римом. Но в течение большей части VI в. до н. э. эти союзные общины являлись самой серьезной политической силой Италии. Их пехота была прекрасно организована, слава о кавалерии вышла далеко за пределы Этрурии, а мощный флот господствовал на море, которое и поныне носит название Тирренского (то есть Этрусского)[3].

Как и в случае с Римом, этрусские города имели поначалу монархическую форму правления, затем власть перешла в руки олигархов, выходцев из «первых семейств»; постепенно собрание состоятельных граждан приобрело право ежегодно выбирать магистратов. Насколько мы можем понять из погребальных рисунков и рельефов, это было вполне феодальное общество: аристократия владела землей и роскошествовала, потребляя прибавочный продукт, вырабатывавшийся виллановскими крепостными и захваченными на войне рабами. Такая организация общества позволила отвоевать земли Тосканы у лесов и болот, а система сельскохозяйственной ирригации и городской канализации далеко превзошла современные ей греческие образцы. Этрусские инженеры посредством дренажных каналов выводили из водоемов избыточные воды и прокладывали дороги через холмы и скалы{12}. Не позднее 700 г. до н. э. этрусская промышленность стала разрабатывать медные копи на западном побережье и добывать железо на Эльбе; железная руда перерабатывалась в Популонии, а затем полученные железные слитки продавались по всей Италии{13}. Этрусские купцы наладили торговлю на всей акватории Тирренского моря, импортировали янтарь, олово, свинец и железо из Северной Европы по Рейну и Роне, переправлялись через Альпы и продавали этрусские товары во всех крупных портах Средиземного моря. Около 500 г. до н. э. этрусские города принялись чеканить свою монету.

Мы встречаем изображения этих людей в их погребениях. Они невысокого роста и крепко сбиты, у них крупные головы (деталь, пожалуй, анатолийского происхождения), их тела красновато-коричневого цвета, особенно у женщин, впрочем, румяна — вещь такая же древняя, как и сама цивилизация{14}. Этрурянки славились своей красотой{15}. Лица мужчин иногда утонченны и благородны. Цивилизация достигла уже значительных высот: в могилах находят образцы зубных протезов{16}; зубоврачебное искусство, как и терапевтика и хирургия, было завезено из Греции и Египта{17}. И мужчины и женщины носили длинные волосы; бороды этрусков были тщательно ухожены. Одежда следовала ионийскому стилю: нательная рубашка напоминала хитон, верхнее одеяние стало впоследствии римской тогой. Мужчины любили украшения ничуть не меньше, чем женщины, и их погребения изобиловали драгоценностями.

Если судить по ярким изображениям на гробницах, жизнь этрусков, подобно жизни критян, была закалена битвами, смягчена роскошью и украшена пирами и играми. Мужчины вели войны с энтузиазмом и практиковали различные мужские виды спорта. Они охотились, сражались