От конфронтации к партнёрству: СССР и КНР (1979-1991) - Владимир Андерсон

Китай в то время, когда на площади Тяньаньмэнь находится миллион демонстрантов, приводил китайских лидеров в явное замешательство. Выступая от имени сторонников жёсткой линии, Ли Пэн заявил Дэн Сяопину, что Ху Яобан и Чжао Цзыянь были слишком мягки и терпимы как в ходе кампании против «духовного осквернения» 1983 года, так и в ходе кампании против «буржуазной либерализации» в 1987-м, что привело к нынешней ситуации» //14, с. 181//.

«После завершения визита Горбачёва в Китай Дэн Сяопин созвал на «военный совет» внутренний круг китайского руководства. Демонстрации в Пекине и по всему Китаю были приравнены к «войне между коммунизмом и демократией»» //14, с. 181//.

Яковлев А.Г. в своём труде «Россия, Китай и мир» изучает вопрос развития России и Китая в нынешней ситуации, для этого, по понятным причинам, он изучает систему подходов обеих стран в плане способов ведения внешней политики не только настоящего, но и прошедшего времени. Автор даёт периодизацию подхода КНР к международным конфликтам с 60-х годов до настоящего времени, а также систему оценки КНР своего международного положения, разумеется, при этом характеризуя некоторые моменты из дипломатической истории России и Китая.

Мы представим несколько цитат из работы Яковлева А.Г. «Россия, Китай и мир» для того, чтобы показать его позицию.

«Он примерно//КНР — В. Самощев// с 1984 г., стал деятельным сторонником разрядки международной напряжённости вообще и между СССР и США, между Организацией Варшавского договора и НАТО в особенности» //18, с. 30//.

«В конце 80-х годов особенно сильным раздражителем для Китая стали вызывающие демонстративные претензии Запада, прежде всего США, на роль высшего судьи в вопросах нарушения прав человека» //18, с. 31//.

«Известно, что в процессе установления дружественных отношений с Соединёнными Штатами Пекин не выдвигал каких-либо предварительных условий, кроме тех, которые касались тайваньской проблемы. Но она является внутренним делом китайского народа. В то же время восстановление добрососедства с СССР Пекин поставил в жёсткую зависимость от решения камбоджийской и афганской, которые трудно увязать с какими бы то ни было фундаментальными потребностями развития китайского общества… Очевидно, это, прежде всего, было связано с опасениями китайского руководства за судьбу своих надежд на благосклонность Запада как более крупного источника материальных средств и научно-технических знаний, чем страны социализма» //18, с. 32//.

Таким образом, мы увидели, что несмотря на некоторую разницу во мнении относительно причин сближения СССР и КНР в период 1985–1991 гг., всеми подчёркивается, что это сближение было фактическим и содействовало развитию интересов обеих стран.

Изменение подхода КПК к ведению внешней политики КНР после смерти Мао Цзедуна. Краткий анализ КНР в системе международных отношений в период 1976–1985 гг

Для оценки советско-китайских отношений периода 1985–1991 гг. принципиальное значение имеет изучение вопроса о самом характере ведения внешней политики этих стран на данный период.

Что касается Советского Союза, то на наш взгляд принципиальные изменения в характере ведения его внешней политики произошли при М.С. Горбачёве, то есть не ранее 1985 года, что будет рассмотрено в четвёртой главе.

В отношении КНР можно сказать, что принципиальные изменения в характере ведения внешней политики этой страны произошли в результате прихода к власти в Китае группы «прагматиков» во главе с Дэн Сяопином, ставшего возможным после смерти Мао Цзедуна 9 сентября 1976 года. И хотя сами изменения произошли не сразу, можно отметить, что ответ на вопрос о том, могли бы вообще произойти эти изменения, кроется именно в этом событии.

Мао Цзедун, вождь китайской революции и гражданской войны 1945–1949 гг., являлся главным инициатором, действующим лицом, теоретиком ведения как внешней, так и внутренней политики КНР. Помимо этого он обладал личным непререкаемым авторитетом как среди населения страны, так и среди КПК. Его решение, какие последствия оно бы ни имело, какую аргументацию (или отсутствие таковой) оно ни носило, должно было быть одобрено в любом случае.

Таким образом, мы получаем модель организации внешней политики, весьма одностороннюю, сильно зависящую от одного конкретного человека.

Сам Мао некогда ввёл Китай в социалистический лагерь, а потом сам же и способствовал её выходу из него (несмотря на полную поддержку Китая со стороны Советского Союза во время Тайваньского кризиса 1958 года //7, с. 11//), что повлекло за собой целую серию провокаций: уклонение китайской стороной от строительства совместных предприятий в начале 1960-х гг. (например, участок железной дороги от Ланьчжоу до советско-китайской границы //7, с. 23//), приграничная провокация путём высылки 60 тысяч китайских граждан из Синьцзян-Уйгурского АО на территорию СССР с последующими обвинениями в адрес Советского Союза в «подрывной деятельности в пограничных районах Китая» в 1962 году//7, с. 36, 38//, приграничный конфликт в районе острова Даманский и Семипалатинской области в марте и августе 1969 года (2 марта 1969 года — у о. Даманский, погибло 31 и ранено 14 советских пограничников //15, с. 227//; 13 августа 1969 года — Семипалатинская область, два китайских военных задержаны, имелись убитые и раненые //15, с. 229//). При этом не имели никакого эффекта усилия Советского Союза и других соцстран, направленные на восстановление КНР в ООН, имевшие окончательный успех в октябре 1971 года3 //4, с. 29//.

Теоретическое обоснование Мао своих действий (претензии на идеологическое первенство Мао как мирового социалистического вождя после смерти Сталина) привело к идеологическому противоборству СССР и КНР, отражённое в споре марксизма-ленинизма и маоизма и ряде противоположных международно-правовых установок обеих стран.

«Хотя формально главными врагами //для КНР — В. Самощев// объявлены две «сверхдержавы» — Советский Союз и Соединённые Штаты, однако на практике сама концепция подправляется и «первый мир» сужается до одного Советского Союза. Фактически на фоне китайско-американского сговора в конце 70-х годов США выводятся из-под удара и зачисляются в союзники» //2, с. 579//.

Смерть Мао сама по себе ещё не означала отход КНР от такого характера ведения внешней политики, но тем не менее дала возможность к её переосмыслению и корректировке, что и было сделано.

Уход с политической арены такой фигуры означал постановку перед ЦК КПК ряда вопросов.

Какой вид будет у нового лидера страны. Будет ли он столь же харизматичен и непререкаем и станет ли он «новым вождём» (то есть будет ли некий «сталинский вариант» в КНР, что был в СССР после смерти Ленина, когда спустя несколько лет Сталин стал «новым вождём», то есть его значение в Революции и установлении советской власти в стране признавалось не меньшее, чем значение Ленина).

Насколько курс (как во внешней, так и во внутренней политике) ЦК КПК в теоретическом и фактическом