Евгений Богданов - Чайный клипер

Тот же, меланхолического вида пожилой конторщик, который устраивал Егора на ночлег прошлым летом, спросил у него паспорт. Егор растерялся: в тот раз паспорта у него не спрашивали. Что же делать? У него сохранилась справка капитана "Пассата" и он предъявил ее вместо паспорта. Справка была порядком измята, истерта. Конторщик ознакомился с ней и пожал плечами. Ему нужен был паспорт. Егор, вспомнив русскую пословицу "не подмажешь - не поедешь", положил перед ним пять шиллингов. Конторщик закрыл монету толстой книгой и глянул, на клиента уже приветливей. Он вписал имя Джорджа Пойндексера в эту книгу и отвел ему койку в той же комнате, только в другом углу. Почувствовав усталость, Егор прилег, незаметно уснул и проснулся только на следующий день. Спохватившись, он проверил, на месте ли узелок и деньги, полученные за рейс. Узелок был на месте, деньги тоже. Он запрятал их подальше. Наученный горьким опытом, он взял с собой узелок и отправился искать цирюльню, чтобы побрить свой пушок и подстричься на аглицкой манер. Потом пообедал в таверне и пошел в порт. В порту было довольно оживленно. К причалам подходили парусники и паровые суда с высокими, отчаянно дымившими трубами. Пахло угольной копотью. От торжественной встречи клиперов на пристани остались кое-где клочки бумаги и втоптанные в грязь цветы. Уборщики в фартуках подметали пристань. Моросил дождик и было холодно. С кораблей шли моряки в плащах и клеенчатых штормовках. Егор долго бродил тут, надеясь найти русский парусник, спрашивал о нем моряков, но те только руками разводили, ничего не зная. И тут Егор вспомнил, что по времени года русских кораблей здесь быть не должно. Ведь на дворе стоял апрель. Белое море и Северная Двина скованы льдом. Дома весна еще только начиналась! Русские суда можно было в лучшем случае ожидать в конце мая, июне, и то, если ледоход будет ранний. Стало быть, Егору придется месяца два провести в Англии... Он затосковал... Делать нечего. Придется искать работу в порту. Быть может, удастся устроиться грузчиком... Надежды на скорое возвращение рухнули. Опустив голову, Егор тихо брел по узенькой портовой улочке. И тут совершенно неожиданно увидел норвежца Янсена. Крепкий, коренастый и бодрый, он шел ему навстречу с матросским сундучком в руке. - Хэлло, Пойндексер! - окликнул Янсен. - Ты чего тут бродишь, опустив голову? Чего потерял? Егор обрадовался встрече. - Да вот... ходил искал парусник из России, - ответил он. - И вспомнил, что рано... Лед стоит на море Студеном... - Это верно. Там лед еще не вышел, - согласился Янсен. - А тебе, видно, домой хочется? - Еще как хочется! - вздохнул Егор. - Где ты ночевал? - В ночлежном доме. - Идем со мной на шхуну. - На какую шхуну? - полюбопытствовал Егор. - Норвежская шхуна "Тира" позавчера пришла из Бергена. Я попробую договориться с капитаном Роллоном, чтобы он взял и тебя. - Куда взять? - с живостью спросил Егор. - В Норвегию. Куда же еще? Оттуда тебе легче будет попасть в Россию. К нам русские корабли ходят чаще. В Лондоне тебе придется ждать полгода, а может, и больше. А у нас ты поживешь с месячишко и уйдешь с первым судном, русским или норвежским, тебе ведь все равно. Лишь бы домой попасть. - Ой, Янсен, как это ловко ты придумал! - Егор прямо-таки засветился весь от радости. - Ты, значит, ушел с клипера? - Ушел. Немного подзаработал, чего ж еще? Я тоже не был дома почти два года. Болтаюсь черт знает где... Жена уж верно про меня забыла... Тебе в ночлежку не надо заходить? - За койку я заплатил вперед, вещи с собой в этом узелке. - Надо тебе завести сундучок. Что ты, как баба, с узелком таскаешься? - Да вот, не завел себе сундучка... - Ну ничего. В Бергене я тебе дам хороший сундучок. У меня дома есть. Идем на шхуну! - Идем! Пока они шли, Янсен продолжал разговор по-английски. - А тот, Кэв, что ли? Ну, Майкл... Он - англичанин? Ты ведь с ним дружил. Он остался на клипере? - Он собирается плыть в Австралию с капитаном Кингом, - ответил Егор. Хороший мужик. Жаль было с ним расставаться. Добрый... - Только страховидный... Нос у него этакой блямбой! - Нос - это не важно. Человек хороший. - Пойдем поживей. Вон, видишь, у стенки стоит наша "Тира"? - А что значит - "Тира"? - Судовладелец назвал шхуну именем своей дочери. - А-а... Шхуна "Тира" была невелика, оснастку имела гафельную25. Ее округлые деревянные бока были хорошо просмолены, на палубе со скучающим видом расхаживал вахтенный. Егор и Янсеп спустились в каюту капитана. Там у столика сидел широкоплечий светловолосый мужчина в толстом шерстяном свитере. Он курил трубку с длинным прямым чубуком. - Я вернулся, господин Роллон, - сказал Янсен. Господин Роллон вынул трубку изо рта, выпустил струйку дыма и только тогда ответил: - Вижу. - Я ходил за сундучком. Теперь больше ничто не связывает меня с Лондоном. - Тоже вижу. - Пришел я не один... - И это вижу. - Я привел русского парня. Он - архангельский матрос. - Матрос? О!.. Капитан опять сунул трубку в рот и потянул ее, от чего на щеках его образовались углубления. Он вынул трубку изо рта, углубления расправились, и дым заструился вверх, к закопченному потолку. - Он хочет домой, - продолжал Янсен. - Из Норвегии в Архангельск попасть легче, чем из Лондона. - Вижу, что хочет. А что он делал в Англии? - Плавал на клипере вместе со мной. - На клипере? О!.. - Возьмите его, господин Роллон! Это крепкий, работящий парень. Я за него ручаюсь. - А кто поручится за тебя? - рука капитана с трубкой лениво сделала зигзаг в воздухе, как бы выписав вопросительный знак. - Ну... - замялся Янсен. - За себя я могу поручиться только сам... - Этого мало. - Но вы же знаете меня, господин Роллон! Я ведь из Бергена. - Знаю. - Я думаю, этого достаточно. - Достаточно? О!.. - капитан с сомнением покачал головой. - Я поручусь за Янсена! - вдруг выпалил Егор. Капитан уставился на него с недоумением, потом захохотал. - Интересно: он поручается за Янсена, Янсен за него. Круговая порука! Оба - птицы перелетные... О!.. Мне становится весело... - Роллон опять посмотрел на Егора. - И сундучка у тебя нет. Какой же ты матрос без сундучка? - Но он ходил на клипере! - вступился за Егора Янсен. - Знаю. Но раз без сундучка - значит не моряк. На клипере может плавать и просто пассажир... - Он работал с парусами не хуже других. - С парусами? О!.. Беседа в таком роде продолжалась еще минут пять. Янсен старался убедить капитана, что оба они с Егором славные парни и бывалые матросы. Капитан Роллон не верил или не очень верил этому и на каждую фразу Янсена отвечал неопределенными междометиями. Наконец он выбил пепел из трубки в бронзовую пепельницу и медленно поднялся из-за стола. Подумал, подошел к ним и, положив руки им на плечи, сдвинул их так, что Янсен и Егор чуть не стукнулись головами. - Ладно. Беру обоих. Выходим завтра в полдень. Только, смотрите, не пьянствовать! А то... - Роллон сделал красноречивый жест, означающий, что, если матросы закутят, он немедленно выставит их со шхуны. - Как можно! - воскликнул Янсен. - Ну ладно, - расхохотался капитан. - Идите к боцману... поручители! Он отведет вам места в кубрике.

4

Шхуна "Тира" небольшое частновладельческое судно - отбыла с грузом товаров из Лондона ровно в полдень следующего дня. Егор, как и Янсен, шел матросом, работал у парусов, прибирал на палубе. В ту пору в Северном море стояли туманы, облачность была низкой и для солнца почти непробиваемой. Часто выпадали дожди. Вначале дули слабые западные, а потом, дальше к северу, - северо-восточные ветры. Дважды на пути из Лондона в Берген "Тира" попадала в шторм. Для такого маленького судна шторма представляли большую опасность, но остойчивость у шхуны была великолепная. Пузатый округлый корпус позволял ей отлично держаться на волне, хотя и швыряло ее, как поплавок, во все стороны. Качка была неимоверной, волны перекатывались через палубу. Егор, уж, кажется, немало повидавший штормов в Атлантическом и Индийском океанах, здесь едва удерживался на ногах, его сильно мутило. Однако он крепился и не подавал вида, что еле-еле переносит качку. Янсен подтрунивал над ним: - Это тебе не на клипере "Поймай ветер"! А шторм все бушевал, и в кубрике стало душно от того, что люки были задраены. Как бы там ни было, шхуна "Тира" под управлением невозмутимого Роллона благополучно пришла в Берген, и Егор, поблагодарив капитана, сошел вместе с Янсеном на берег. Янсен привел его к себе на окраину города в небольшой старинный домик с очагом посреди кухни. Жена его, рослая голубоглазая норвежка, конечно, обрадовалась супругу, который вернулся-таки в родные края с приличной суммой заработанных денег. Она приняла и русского матроса, хотя и без особого восторга, но вполне гостеприимно. У Янсена было много детей. Егор пытался их сосчитать, но они постоянно выбегали на улицу, возвращались и опять убегали - и он сбивался со счета: то ли семеро, то ли восьмеро... Норвежец сдержал слово, дал Егору старенький, но крепкий, аккуратно сработанный сундучок, и Егор переложил в него скромные пожитки и подарки, купленные в Лондоне перед отплытием. Русские корабли в Бергене бывали редко, они чаще приходили в порт Варде на полуострове Варангер, и Янсен устроил Егора на рыбацкую шхуну, шедшую в Баренцево море за треской и палтусом. В Варде Егор стал поджидать русские купеческие парусники. Но было еще рано, навигация в Белом море не началась. Он снял угол у одинокой пожилой норвежки и стал работать в рыбном порту, разгружать парусники, приходившие с уловом сельди. Каждый вечер он обходил все шхуны, стоявшие у пристани, в надежде увидеть русский корабль. И вот однажды, уже в июне, когда началось мягкое скандинавское лето с белыми ночами, под вечер к причалу подошла на буксире за лоцманским катером шхуна из Архангельска. Еще издали Егор увидел на борту знакомое название "Тамица". С каким нетерпением он ждал, когда она ошвартуется у причала, с какой радостью глядел во все глаза, как русские мужики разгуливали по палубе в сапогах, овчинных безрукавках и треухах! Его слух приятно ласкала родная архангельская речь: - Эй, Петруха! Какого лешего копаешься там? Спишь на ходу, язви тебя в печенку! Эти "ласковые" слова несомненно принадлежали хозяину, который сам водил судно. А вот и он появился на палубе в поддевке, в начищенных сапогах-вытяжках, в картузе и направился к сходням. - Вахтенным в оба глядеть! На судно никого не пущать! Я иду к портовому начальству... Эй, Петруха! Да што ты в самом-то деле? Долго я ждать-то буду! Из люка вылез огромный матрос в бахилах, перехваченных под коленями ремешками, в чуйке и поярковой шляпе, с небольшой кожаной сумкой в руке. Это, видимо, и был тот самый Петруха. Он заторопился к хозяину, и оба они сошли на пристань. Егор нетерпеливо приблизился к ним. - Здорово, земляки! Хозяин резко остановился, будто споткнулся, и воззрился на Егора с удивлением. Егор, конечно, узнал это доброе мужицкое лицо с крупным носом и спокойными серыми глазами. - Эт-то что ишо за земляк выискался? Откудова? Кто таков? Егор с нескрываемой радостью одним духом выпалил: - Да Егор я, Пустошный. Неужели не узнаете? - Его-о-ор? Пустошный? - протянул хозяин изумленно. - Не тот ли Егор, который ко мне в команду просился прошлым летом? - Он самый. - Ну здравствуй, Егор, - хозяин снисходительно подал руку. - Ушел-таки в море? Наплавался? - Наплавался... досыта... - Вот дьявол! Ну не дьявол ли? Экой настойчивой! Дед не пускал, а он ушел... Гли-ко ты. Нет, ты глянь, Петруха, ведь ушел... Ну и ну! восторженно говорил хозяин шхуны, с любопытством оглядывая Егора с головы до ног. - Гли-ко, и одет по-иноземному: башмаки, штаны заморские, шапчонка с шишечкой... Черен словно грач. Неужто по южным морям скитался? - Плавал на чайном клипере в Китай, - не без гордости ответил Егор. - Из Лондона. - А в Лондон как попал? - Со смоляной пристани на английском барке. - Во как! Видали наших? - обратился хозяин опять к Петрухе. Тот согласно и уважительно кивнул, глядя на Егора с любопытством. - Ну дак что, домой хошь, или как? - спросил хозяин. - Домой! Так хочется, что слов не нахожу... До слез хочется! - Ладно. Теперь-то я тебя, пожалуй, возьму. Дед, поди, заждался! Небось слезы проливает старый. Пропал внук! Погоди, а хвоста за тобой нету? С властями здешними в ладах? Не провинился ли чем? - Нету, дяденька, хвоста. Ничем не провинился. На пристани робил, вас поджидая... - Н-ну ладно, коли так. А дед-то, поди, истосковался, - повторил хозяин. Хоть ты и на клипере ходил, и аглицкие штаны носишь, а все же он тя за уши надерет! - Пущай дерет. Мне будет только приятно... - Ладно. Мы отплываем денька через три. Разгрузимся, погрузимся и подымем паруса. Приходи. - Спасибо... А как вас звать-величать? - поинтересовался Егбр. - Звать меня Митрием, по отчеству Евсеевич. А фамилия известна - Куроптев. - Спасибо. Можно ли сегодня придти к вам? Мне уж тут больно надоело... - Ну ладно, приходи и сегодня. Место в кубрике найдется. Русских щец похлебаешь, про путешествия свои расскажешь. Люблю я слушать про путешествия. И сам, как видишь, путешествую...