Борис Черток - Книга 1. Ракеты и люди

Отыскали его, профессионального художника и карикатуриста, и с помощью гестапо привезли на завод с заданием рисовать весь основной процесс сборки ракет и, по возможности, в цвете. Он честно трудился, но временами так увлекался, что появились рисунки избиения заключенных, их казни, посещения завода высокими гостями во главе с самим Кальтенбрунером. Мы смотрели эти рисунки, насыщенные обреченными персонажами в полосатых костюмах, среди которых наверно были десятки героев, имен которых никогда не узнает человечество.

Как удалось сохранить эти рисунки? «Очень просто, – объяснил художник. – Некоторые рисунки у меня отнимал специальный офицер гестапо. А многие его не интересовали. Я должен был все сдать в дирекцию завода, но не успел и теперь готов подарить русскому командованию». Генерал Гайдуков с благодарностью принял столь редкостный дар.

Альбом этих рисунков в свое время был отправлен в Москву. А вот где они теперь – не знаю. Может быть, в каких-либо архивах и удастся их отыскать.

Пока мы изучали «Миттельверк», в Нордхаузен из нашего НИИ-1 прибыла новая группа специалистов в составе двух профессоров Кнорре и Гухмана, главного конструктора первого ЖРД для самолета БИ Душкина и специалиста по ракетным топливам химика Чернышева.

Когда мы поздно вечером, усталые и пропыленные, добрались до города, мечтая об отдыхе, эта изголодавшаяся по информации команда набросилась на нас, требуя приобщения ко всем тайнам. Пока с ними общался Абрамович, Исаев, очень любивший всякие розыгрыши, уединившись со мной, предложил:

– От них надо избавиться, иначе у нас руки будут связаны. С этой профессурой хлопот не оберешься.

– А как? Просто выгнать из Нордхаузена мы не вправе.

– Есть идея. Припугнуть англо-американской разведкой, которая охотится за советскими специалистами, документами и великими государственными секретами.

Спектакль был разыгран в лучших исаевских традициях. В середине ночи вся ученая рать была приглашена на нашу темную таинственную виллу. Тут Исаев им объявил, что через 20-30 минут на переговоры, переправившись через границу, явится завербованный нами агент английской разведки, который должен рассказать, как достать секретнейшую документацию по ракете «Вассерфаль» и где спрятаны эти самые ракеты. Кроме того, он знает, где находится сам фон Браун. Было бы очень хорошо, если бы приехавшие из Москвы товарищи подключились к акции похищения фон Брауна.

Во время этих объяснений раздался условный стук в окно, выходившее в темный сад.

Исаев схватился за пистолет и скомандовал: «Быстро, все вон в ту комнату и не шуметь. Переговоры будет вести Черток».

Я принял условного агента, роль которого отлично играл одетый в полуамериканскую форму Шмаргун.

Вначале мы говорили что-то по-немецки, потом я начал кричать по-русски, что столько долларов мы обещать не можем и это вообще грабеж. Агент – Шмаргун – пригрозил, что его хозяевам уже известно о прибытии в Нордхаузен крупных советских специалистов по ракетным двигателям. Он в знак хорошего к нам отношения просит меня предупредить их, что было бы лучше для их безопасности на время уехать отсюда.

Я поблагодарил за ценную информацию и сказал, что эта услуга будет оплачена. «Агент» тихо удалился. Исаев всех выпустил из соседней комнаты и, торжествуя, спросил: «Слышали?».

Но мы этим не ограничились. Довели перепуганную компанию под своей охраной до квартиры, где их расселила комендатура, и тут обнаружилось, что их чемоданы раскрыты – там что-то искали.

Исаев с деланным гневом набросился на хозяйку квартиры. Та объяснила, что пришли какие-то офицеры и потребовали, чтобы она показала, где поселились ее жильцы. Хозяйка квартиры заранее была обучена, что надо отвечать.

Короче, утром вся мешавшая нам компания пожелала нам успехов и отбыла в направлении Берлина. Вдоволь насмеявшись с нами, вслед за ними в Берлин уехал на попутной машине и Абрамович, оставив в моем распоряжении «мерседес» и Альфреда.

А мы на радостях решили, что такой успех спектакля следует вечером отметить в еще работающем после американцев кафе-варьете. Там же в кафе хотели разработать план дальнейших операций.

Однако кафе, разместившееся в уютном и хорошем бомбоубежище, оказалось шумным заведением с пивом и подпольным шнапсом без закуски и без кофе. Здесь уже дымили американские офицеры, солдаты-негры, а на импровизированной эстраде что-то неразборчиво и хрипло пела немолодая брюнетка, одетая под цыганку.

Видимо, мы были здесь первыми советскими офицерами. Как только мы сели за единственный свободный столик, один из американских офицеров вскочил, что-то заорал в сторону стойки. Оттуда быстро вылетел парень в белом и ловко расставил перед нами пенящиеся кружки. Певица подскочила к нам и, не спрашивая разрешения, ориентируясь по погонам, чмокнула Исаева в щеку: «Наконец-то русские пришли! Что вам спеть?»

Американский офицер сказал ей что-то в приказном тоне.

«Он знает, что я русская и требует, чтобы я переводила. Он приветствует русских офицеров на земле, которую они, американцы, освободили от общего врага. Здесь творились страшные преступления. Он надеется, что мы будем друзьями. За победу и дружбу по оружию!»

Мы взялись за кружки, но он успел и себе и нам еще что-то подлить в пиво из бутылки, которую заранее держал на отлете.

Один из американских офицеров много говорил. И все время требовал, чтобы певица переводила. Вот что он успел нам рассказать.

Американцы, наступавшие с запада, уже 12 апреля, т.е. за три месяца до нас, имели возможность ознакомиться с Миттельверком. Они увидели подземное производство, остановленное только за сутки до их вторжения. Все их поразило. Под землей и в специальных железнодорожных платформах были сотни ракет. Завод и подъездные пути были в полной сохранности. Немецкая охрана разбежалась. Последние два дня перед приходом американских войск заключенных не кормили. Те, кто способны были ходить, двигались медленно. Они подходили к американцам брать пищу и не спешили. Как будто все делали во сне. Певица переводила дальше: «Потом нам сказали, что через лагерь прошло более 120 тысяч узников. Сначала они строили – грызли эту гору, потом оставшиеся в живых и еще новые работали уже на заводе под землей. Мы застали в лагере случайно выживших. Много трупов было в туннелях под землей. Наши солдаты пришли в ужас, когда все это увидели. Многих немцев мы заставили работать и убирать, наводить чистоту. Вам теперь тут будет легко работать. За нашу победу, за нашу дружбу!»

Мы и не заметили, что за нашим столиком появился еще один советский офицер. Явно не «цивильный», потому что грудь была в орденах и медалях. Он обнял меня за плечи и тихо сказал: «Я из „смерша“ дивизии. Утром с подполковником зайдите в штаб».

Утром пришлось пораньше разбудить Исаева. Мы успели провести блиц-оперативку и выработать план действий: «Ни в коем случае не оправдываться, а требовать и нападать!» С таким настроением прибыли в штаб. Но там и не думали с нами расправляться за вчерашнее «аморальное» поведение.

Заместитель командира дивизии по политчасти, начальник штаба и вчерашний офицер из «смерша» очень любезно объяснили:

– В Веймаре находится штаб 8-й Гвардейской армии генерал-полковника В.И. Чуйкова, которому пока поручено возглавить советскую военную администрацию Тюрингии. Свои дальнейшие действия по использованию немецких специалистов, а тем более контакты с американцами вы обязаны согласовывать с представителями СВАГ. «Смерш» по своей линии доложил куда надо, и мы должны вас предупредить, что американские спецслужбы осуществляют широкую акцию по захвату немецких специалистов. По достоверным данным, среди ваших вчерашних собутыльников были не боевые офицеры, а те, кому поручено «подчищать» захват немецких специалистов, искать еще оставшуюся аппаратуру ракет и следить за действиями русских, которые разыскивают немецкие секреты.

Мы изложили наши планы:

– Группа во главе с майором Палло сегодня отбывает в город Заафельд. По рассказам немцев из «Миттельверка», там, близ поселка Леестен, находится станция огневых испытаний двигателей Фау-2. Двигатели на сборку поступали оттуда после огневых испытаний.

Попросили помочь транспортом и дать указания коменданту Заафельда обеспечить нас жильем в городке Бляйхероде, где мы будем собирать группу немецких специалистов, предоставить рабочие помещения для специалистов, для складирования ценного оборудования, охраны и решить вопрос с питанием и связью. Потом мы собирались вызвать подмогу из Москвы. А на «Миттельверк» пока желательно никого не пускать, чтобы не растащили то, что не успели увезти американцы.

– И еще, – добавил я, – нам помогает некто Шмаргун, бывший пленный.

– Это наша забота, – перебил меня офицер «смерша», – можете ему доверять. По нашим данным, американцы не успели изъять аппаратуру, спрятанную эсэсовцами в калийных шахтах, это где-то здесь, в окрестностях. Один из немцев приходил и говорил, что в 15 километрах отсюда, почти у границы, много секретной аппаратуры спрятано в домике лесника. Лесник – ярый нацист – сбежал, но тамошние лесные дозорные якобы охраняют этот домик. В одиночку туда не советуем отправляться. Если надумаете, мы поможем. Но будьте осторожны: с другой стороны тоже идет охота.