Борис Кузнецов - «Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов

«Заключение…». Лист 5.

Но отвлекусь от текста экспертного заключения. Давайте посмотрим на статью 23 упомянутого федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»:

«Статья 23. Комиссия экспертов разных специальностей.

При производстве комиссионной судебной экспертизы экспертами разных специальностей (далее — комплексная экспертиза) каждый из них проводит исследования в пределах своих специальных знаний. В заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность».

Применительно к акустико-фонографической экспертизе эксперты-фоноскописты должны провести свое исследование и сделать свои выводы, а эксперт в области навигации — свое исследование и свои выводы. Но следователь умышленно пошел на нарушение законодательства, чтобы затушевать объективные выводы экспертов-фоноскопистов и перекрыть их заведомо ложным заключением Сергея Козлова.

«Заключение…». Лист 6.

Эксперты Михаил Иванов и Анатолий Банников по изменчивости ритма ударов пришли к выводу, что стуки производились человеком и не имели механической природы. Стучали люди. Некоторые сигналы соответствуют аварийному сигналу SOS. Стуки, записанные на борту «Петра Великого» и «Михаила Рудницкого», имеют единую природу — все они произведены людьми.

Фоноскописты повторили ссылку на нарушение требований инструкции и директивы по записи гидроакустических шумов и сигналов и исключили механическое происхождение сигналов: «…в то же время интервалы между импульсами ударного типа (стуками), подчиняясь общей закономерности в чередовании, не имеют постоянной величины длительности между импульсами (что характерно для механизмов), а меняются в некоторых пределах незакономерным образом…».

«Заключение…». Лист 7.

На листе 6 «Заключения…» отмечается: «По вопросу 2. (…) Субъективным анализом установлено, что стуки производились металлическим предметом по металлу, вероятнее всего, аварийным молотком по межотсечной переборке, жестко связанной с прочным корпусом пл.».

По вопросу № 3 этот же тезис повторен экспертами и в отношении всех остальных стуков.

Ответы на вопросы №№ 5, 6, 7 на листе 7 заключения должен дать эксперт — специалист в области штурманского дела. Никаких исследований для ответа на эти вопросы читатель в заключении акустико-фонографической экспертизы не обнаружит.

Давайте попробуем найти логику в ответах экспертизы на вопросы №№ 5, 6.

Посылка № 1.

Определить координаты источника стуков невозможно из-за:

а) разброса пеленгов;

б) погрешностей при пеленговании (каких?);

в) «Петр Великий» не производил специального маневрирования.

Посылка № 2.

Определить координаты источника стуков невозможно, но они не с «Курска», хотя имели место:

а) разброс пеленгов;

б) погрешности при пеленговании;

в) «Петр Великий» не производил специального маневрирования.

Умозаключение:

Определить координаты источника стуков невозможно, но очень нужно, чтобы они были не из прочного корпуса АПРК «Курск».

«Заключение…». Лист 8 фрагмент 1.

Первый фрагмент листа 8 заключения экспертизы.

Ответ на вопрос № 8 — самый важный.

У любого корабля, любого судна, лежащего в дрейфе или стоящего на якоре, работают вспомогательные котлы и механизмы, которые обогревают экипаж, освещают помещения, снабжают энергией навигационные и другие комплексы. Все они издают специфические звуки, которые являются фоном. В данном случае стуки были без специфического фона работающих механизмов и агрегатов надводных кораблей и судов, поэтому эксперты-фоноскописты пришли к обоснованному выводу, что стуки исходили из прочного корпуса подводной лодки.

И еще: шумы работающих механизмов надводного корабля, ведущего гидроакустическое прослушивание стуков, не должны прослушиваться благодаря специальным устройствам и средствам вибро-звукоизоляции. Иными словами, шумы собственного корабля ГАК не слышит.

Еще раз отвлекусь от текста заключения. Напомню, что каждый эксперт, участвующий в комплексной экспертизе, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность. Ознакомимся с выводами акустико-фонографической экспертизы, текст которой я привожу ниже. Вы увидите, что выводы подписаны всеми тремя экспертами.

Абзац первый: «…содержатся сигналы аварийного характера, произведенные человеком путем ударов металлическим предметом по металлу (вероятнее всего молотком по межотсечной переборке пл».

Абзац второй: «Стуки зафиксированы на аудиокассетах в период времени с 22 ч. 25 мин. 13.08.2000 г. по 00 ч. 10 мин. 14.08.2000 г.»

Абзац третий: «Определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представляется возможным в связи со значительным разбросом акустических пеленгов».

«Заключение…». Лист 8, фрагмент 2.

Второй фрагмент листа 8 заключения.

Это означает, что выводы экспертов, а также главного штурмана ВМФ Сергея Козлова однозначно утверждают, что подводники в прочном корпусе «Курска» были живы как минимум до 14 августа 2000 года.

Как же интерпретирует выводы акустико-фонографической экспертизы следователь Артур Егиев в постановлении о прекращении уголовного дела? Цитирую этот раздел постановления (с. 116):

«Из заключения акустико-фонографической экспертизы произведенной специалистами войсковой части 56020 и заместителем главного штурмана ВМФ, следует, что записанные на аудиокассетах фонограммы (записи выполнены на ТАРКР „Петр Великий“ и спасательном судне „Михаил Рудницкий“) содержат сигналы аварийного характера, произведенные человеком ударами металлическим предметом по металлу.

Сигналы зафиксированы на аудиокассетах в период времени с 22 час. 25 мин. 13 августа 2000 г. до 00 час. 10 мин. 14 августа 2000 г.

Определить географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР „Петр Великий“, не представилось возможным в связи со значительным разбросом пеленгов, который может являться следствием большой погрешности пеленгования либо пеленгования различных источников сигналов.

В то же время большая часть (85 %) пересечений пеленгов на источник сигналов находится в области радиусом 1800 метров с центром в точке с географическими координатами Ш = 69° 37,98' северная, Д = 37° 33,64' восточная.

Точка нахождения АПРК „Курск“ на грунте находится за пределами указанной области. Определить глубину нахождения источника сигналов невозможно.

Сигналы могли исходить из подводной части надводного корабля. Но в случае нахождения источников стуков на другом надводном корабле они должны прослушиваться на фоне работающих механизмов и винтов, что при субъективном анализе отмечено не было».

Из первого абзаца выводов экспертизы следователь удалил фразу о том, что стуки производились металлическим предметом по межотсечной переборке подводной лодки. А затем вставил два абзаца из исследовательской части заключения, смысл которых сводился к тому, что стуки были не из «Курска». Последний абзац, который приводит следователь Егиев, говорит о том, что стуки были не из подводной части надводных кораблей.

Логика Егиева проста: важно, что стуки были не из «Курска», а кто стучал и почему, следствие не интересует.

Следствие использует все методы: подлоги, процессуальные нарушения, манипуляцию фразами и терминами, приемы софистики, чтобы процессуально закрепить политические решения.

В конце концов, речь идет о нарушении Конституции, присяги, о предательстве истины и правды. И все это относится к одной из самых громких трагедий последних десятилетий, за которой следила вся Россия, весь мир. Конечно, зачищать концы можно было бы и без таких грубых ошибок и нарушений. Как я полагаю, Артур Егиев махнул рукой на недостатки экспертизы, времени было мало, а адмиралов надо было спасать срочно.

В конце лета 2002 года, когда уголовное дело было прекращено, я, мой коллега Дмитрий Гаврилин и помощник Дмитрий Раев приступили к его изучению. Естественно, на глаза нам попалась акустико-фонографическая экспертиза. Как-то встретив в коридорах Главной военной прокуратуры следователя Артура Егиева, я спросил у него: «Как же так, голубчик? Ведь в экспертизе по установлению источника и происхождения стуков отсутствует исследовательская часть». Тогда мне еще казалось, что ошибки и недочеты не носят умышленного характера. Егиев, недолго думая, предложил увидеться с Сергеем Козловым и уточнить, откуда он брал данные координат кораблей и пеленгов, на основании которых он пришел к выводу, что большинство зафиксированных стуков не совпадает с местом гибели «К-141».