Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг. - Олейников Алексей Владимирович

Дальнейшим этапом карьеры Великого князя стало командование (с декабря 1890 г.) 2-й Гвардейской кавалерийской дивизией. Вскоре соединение также становится образцом для подражания — теперь уже для всей русской конницы.

В 1895 г. Великий князь Николай Николаевич назначается на должность Генерал-инспектора кавалерии. Эта должность позволяет Великому князю развернуть во всю мощь свой организаторский талант и применить все знания и опыт в масштабах империи.

Генерал-инспектор не оставляет без внимания ни одного вопроса, касающегося как воспитания, так и обучения конницы. Свою деятельность он начал с реформирования системы ремонта конского состава. Под его руководством было издано соответствующее положение о ремонте. Затем решаются вопросы вооружения и строевого обучения, причем видное место отводится не только навыкам владения холодным оружием, но и умению вести меткий огонь из винтовок и пулеметов. Главное же внимание Великого князя направляется на тактическое обучение конницы. Без преувеличения можно утверждать, что прекрасное состояние русской императорской кавалерии, в котором она ушла на мировую войну — заслуга Великого князя. Как и велик его вклад в тактическую подготовку русской кавалерии — что и продемонстрировали ее действия в годы Первой мировой войны.

Каждая ступенька карьеры Великого князя делала его все более популярным в войсках.

Исключительные заслуги на должности Генерал-инспектора кавалерии в смутные месяцы 1905 года выдвигают Великого князя на пост Главнокомандующего войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа.

Именно на этом посту Великий князь трудился вплоть до начала мировой войны. Воспитание и обучение войск, обновление командного состава войск Гвардии, улучшение быта частей, забота о расширении военных знаний среди офицерского состава столичного округа — обо всех вопросах старался позаботиться командующий округом.

Природные качества, воспитание, образование, постоянная работа и вдумчивое изучение военного дела создали Великому князю в армейской среде заслуженный имидж первого военного руководителя империи.

И когда волей Государя Императора Великий князь был призван на пост Верховного Главнокомандующего, это было воспринято с глубоким удовлетворением и во дворцах, и в крестьянских избах.

Мобилизационный план оставлял пост Верховного Главнокомандующего вакантным вплоть до момента объявления войны. Данное обстоятельство не позволяло Великому князю Николаю Николаевичу участвовать в составлении плана войны, а также заранее подобрать чинов штаба будущей Ставки, что не могло не отразиться на стратегической инициативе и оперативном творчестве Великого князя в первые дни войны.

Воля Великого князя проявилась в принятии им своего первого и очень важного стратегического решения. Уже вечером 13-го августа 1914 г. в Ставке были получены тревожные сведения о положении дел во 2-й армии А. В. Самсонова. Через три дня — 16-го августа — катастрофа во 2-й армии стала для Ставки неоспоримым фактом. Неудача 2-й армии — гибель ее центральных корпусов и быстрый откат фланговых — фактически разрушили фронт на реке Нарев.

Для германской 8-й армии открывалась возможность угрожать тылам русских 4-й и 5-й армий — правофланговым армиям Юго-Западного фронта, которые и так терпели неудачи в боях с более сильной австрийской группировкой. Так, 4-я армия, сражавшаяся у Люблина, находилась под угрозой окружения со стороны австрийской 1-й армии, а 5-я армия распалась на группы корпусов и отходила под натиском австрийской 4-й армии.

Таким образом, стратегическая обстановка, сложившаяся к вечеру 16-го августа, как для всех армий Северо-Западного, так и для правофланговых армий Юго-Западного фронтов была крайне неблагоприятной, угрожающей крахом всему Русскому фронту.

И Великий князь принял замечательное решение, которое в дальнейшем привело к победе над всей австро-венгерской армией (ведь 4/5 ее было сосредоточено на Русском фронте).

В чем же суть этого решения?

Перед Главковерхом открывались две возможности.

Первая: отвод армий на реку Буг. Это приводило к оставлению Передового театра — русской Польши. Не к планомерной эвакуации, а к быстрому оставлению своих позиций с утратой огромных ресурсов. Не приходится доказывать, какие пагубные последствия имело бы для страны и армии принятие подобного решения.

Вторая: продолжение Галицийской битвы. Необходимо было собрать все свободные резервы в одну массу для нанесения главного удара.

Великий князь собирает все свободные силы на правом фланге Юго-Западного фронта. Ставка направляет в 4-ю армию новые корпуса, в т. ч. самые отборные (Гвардию и 3-й Кавказский корпус) и наносит сокрушительный удар австрийской 1-й армии В. Данкля. Также на правом фланге формируется 9-я армия. Этот контрманевр резервами имеет ключевые последствия — и приводит к стратегическому прорыву 3-х правофланговых армий Юго-Западного фронта (4-й, 5-й и 9-й).

Результаты Галицийской победы оказались очень благоприятными. Австро-венгерская армия так и не смогла полностью оправиться от этого разгрома в течение всей войны: ей требовалось все большее и большее количество германских войск, которые во все возрастающей пропорции перемешивали с австрийскими. Формировался своеобразный галицийский «корсет». Восточный германский фронт, соответственно, требует все больше и больше новых корпусов, многие из которых были предназначены к выступлению против союзников России по Антанте. Неудачи в Восточной Пруссии блекнут на фоне галицийских побед.

Еще одним результатом галицийской победы стало то, что в процессе битвы армия поверила в своего Главковерха, а последний — в войска.

Второе важнейшее стратегическое решение Великого князя — стратегическая рокировка — позволило в октябре одержать победу на средней Висле в ходе Варшавско-Ивангородской операции. Решения Ставки позволили также в ноябре 1914 г., в ходе Лодзинской операции, сорвать оперативные замыслы П. Гинденбурга и его начальника штаба Э. Людендорфа. В последнем случае также имела место рокировка русской 5-й армии: и она не позволила окружить русскую 2-ю армию. Более того — удалось добиться окружения крупной обходящей группировки германских войск.

Все три контр-маневра Великого князя (галицийский, варшавско-ивангородский, лодзинский) наши враги признают лучшими образцами русского военного искусства, в целом, и полководческого искусства, в частности. Союзники в лице маршала Ф. Фоша также считают, например, контр-маневр у Лодзи «замечательным проявлением военного искусства».

Активными наступательными операциями Великий князь связывал и инициативу германского командования на Западном фронте, а действия русских войск неизменно оттягивали на Восточный фронт все новые и новые германские корпуса.

Считается, что Первая мировая война дала военной истории 2 имени талантливых полководцев первой величины: Ф. Фоша и П. Гинденбурга. Мы возьмем на себя смелость заменить П. Гинденбурга (решения которого к тому же во многом определялись деятельностью Э. Людендорфа) на Великого князя Николая Николаевича. Ведь Великий князь в ходе Галицийской битвы сокрушил стратегию Ф. Конрада Гетцендорфа, а в ходе осенних операций 1914 г. в Польше — стратегию тандема П. Гинденбурга — Э. Людендорфа.

И очевидно, что во многом в основе проигрыша германским миром Первой мировой войны лежат полководческие решения первого Главковерха русской Действующей армии — Великого князя Николая Николаевича Младшего.

2.2. Августейший Главковерх

Государь Император Николай II

Как известно, российские императоры были теснейшим образом связаны с армией. Связь была и духовная, и административно-управленческая, и военно-строевая. С детских лет русские государи приобщались к военному делу.

Будущий Император Николай Александрович с момента принятия воинской присяги (1884 год) познал должности взводного, ротного и эскадронного, батальонного командира. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Ко всем своим обязанностям относился серьезно и добросовестно»[151]. Чин полковника сохранил на всю жизнь, так как считал недопустимым повышать собственное звание, тем более, что полковничьи погоны Николай II получил из рук отца — Императора Александра III.