Яков Шур - Когда?

Время разъединило ессейского Учителя и христианского Иисуса, но время и связало их. Верно, что кумранские манускрипты — религиозный памятник иудеев, а не христиан, но «Учитель справедливости» — несомненно один из многочисленных образцов, по которым создавался сказочный Христос. Новая религия унаследовала верования своих предшественниц. Есть у христианства и общие родичи с кумранской сектой: многие верования и обряды они заимствовали из религии древних персов, поклонявшихся богу Солнца — Митре.

В пещере родился Митра, и первыми приветствовали его пастухи: они сразу догадались, что это не человечий, а небесный младенец, ниспосланный на Землю богом добра Ахурамаздой — премудрым владыкой мира (греки называли этого бога Ормуздом). Митра — тоже спаситель: он должен спасти людей от всех зол и бед, творимых демонами, верными слугами бога зла Анхра-Майнью (Аримана).

В этой вековечной борьбе между добром и злом, светом и тьмой лучезарный Митра — могучий помощник Ахурамазды. Вероятно, из этого источника почерпнули кумраниты свое сказание о «войне сынов Света против сынов Тьмы», а христиане — некоторые подробности для сказки о Христе.

У Митры, как у всякого порядочного бога, десятки тысяч глаз и ушей, он все видит, все слышит и знает: ни прошлое, ни будущее не может ускользнуть от его всепрозревающего ока. Когда придет пора и приблизится конец мира, вновь снизойдет на землю всевидящий и всеведущий Митра. Он совершит свой грозный суд над живыми и мертвыми, последний и справедливый суд: грешников ждет суровое возмездие, а праведные обретут заслуженную награду — вечное блаженство.

Загробное счастье бессмертной души — эта заманчивая надежда слаще дурмана опьяняла простодушных, доверчивых людей. Она уводила их в чудесный, фантастический мир, где так легко, без борьбы и труда, сбываются самые страстные мечты и надежды. А в подземных храмах — митреумах — творились торжественные моления и таинства — чудодейственные будто бы обряды. Все это волновало, как театральное представление, будило воображение, особенно когда верующие под видом хлеба и вина вкушали плоть и кровь солнечного бога [25].

Изображения различных крестов.

Неудивительно, что множилось число поклонников Митры. Неудивительно, что христианские проповедники, «ловцы человеков», охотно разглагольствовали о бессмертии души и загробном воздаянии в царствии небесном — трудно сочинить лучшую приманку для «страждущих и обремененных». Вместе с небесным раем из митраизма перекочевала в христианство и вера в ад, мрачное местожительство демонов-чертей, терзающих под начальством Аримана-дьявола нечестивые души грешников.

Заодно христианские проповедники, как и кумранские сектанты, заимствовали из религии Митры веру в грядущее светопреставление — конец мира и страшный суд, причащение хлебом и вином, священные омовения перед трапезой и другие обряды. От митраистов христиане взяли, возможно, и крест.

Впрочем, еще у шумерийцев, вавилонян, египтян крест был религиозным знаком — символом бессмертия ежедневно умирающего, а на рассвете вновь оживающего божественного Солнца. В Древнем Риме крест стал орудием пытки и казни мятежных рабов и взятых в плен врагов: их привязывали или прибивали гвоздями к кресту, обрекая на нестерпимые страдания и мучительную смерть.

Распятие стало символом побежденного раба, дерзнувшего восстать против своего полновластного хозяина-господина. В 71 году до новой эры римляне, разбив войска Спартака, захватили 6000 пленников и пригвоздили их к крестам: живые дорожные столбы протянулись на расстоянии около 160 километров — от Рима до Капуи. Через 70 лет римский полководец Квинтилий Вар, разгромив мятежников Палестины, для устрашения их повесил на крестах 2000 пленных.

Вот как родилась сказка о распятии Христа и освящен был крест. Но в первые века существования новой религии образ Христа не вязался с распятием — позорной для божественного величия казнью. Обычно Христа воображали в виде Солнца с исходящими от него лучами, как персидского Митру.

Недаром какой-то жрец Митры сказал одному христианскому священнослужителю: не стоит нам ссориться — ведь поклоняемся мы одному и тому же богу. Хотя очень уж подозрительно было это неприятное сходство, его совсем просто объяснили Юстин, Тертуллиан и другие христианские богословы II–III веков. Знаем мы, писали они, хитрости дьявола: этот враг человеческий в неистребимой злобе своей нарочно подучил язычников подражать христианам, чтобы смутить души верующих.

Но, если уж на то пошло, к помощи дьявола (по-гречески это слово означает «клеветник») прибегли сами христианские богословы и зря возвели поклеп на митраистов. Вера в Митру зародилась в Персии за полторы тысячи лет до того, как возникло христианство, и, по крайней мере, на век раньше его проникла в Рим. Здесь персидскому богу поклонялись не только чужестранцы, но и многие римляне.

Христиане так много восприняли из культа солнечного Митры, что нередко их даже считали солнцепоклонниками.

Праздник Солнца

Осенью Солнце все ниже склоняется к горизонту, и ночи становятся длиннее — это злые духи тьмы пытаются победить светлого Митру. Но напрасны их хитрости и усилия — придет зимнее солнцестояние, и дни начнут увеличиваться, побеждая силы мрака. Этот зимний «поворот» Солнца непобедимого по юлианскому календарю наступал 25 декабря, и персы праздновали его как день рождения бога Митры. Вместе с римскими поклонниками этого бога и христиане справляли солнечный праздник, а позже приурочили к 25 декабря день рождения своего бога — Христа.

Из восточных стран проникли в Рим также нелепые астрологические измышления о влиянии планет на судьбы людей и семидневка. В юлианском календаре возродилась вавилонская неделя, и все дни ее были распределены между божественными планетами точно так же, как на Востоке. А из римского календаря названия дней недели перешли в западноевропейские языки и сохранились до наших дней:

Во многих европейских странах дни недели до сих пор называются по именам римских богов и соответствующих планет (сравните с каменным календарем римлян в 7-й главе).

Сначала христиане, как и евреи, по библейскому завету еженедельно праздновали субботу, но во II веке римский император Адриан запретил отмечать этот день. Тогда христиане заимствовали от митраистов их еженедельный праздник «День Солнца непобедимого» и назвали его «День господа». К этому господнему дню и прикрепили мифическое воскресение Христа. Любопытно, что немцы и англичане до сих пор называют воскресенье Днем Солнца, а французы, испанцы и португальцы — Днем господа.

Так появился и дожил до нашего времени еженедельный христианский праздник воскресенье. Но когда именно, в каком месяце и какого числа воскрес сказочный Христос — вот из-за чего начались многовековые календарные споры и разногласия.

Светозарное Солнце, «душа природы» у всех древних народов, почиталось как одно из высших божеств — неиссякающий источник света, тепла, самой жизни. И, естественно, свой главный праздник земледельцы связали с уборкой урожая, ниспосылаемого солнечным богом.

В жарких странах хлеб созревает в пору весеннего равноденствия, и урожай начинают убирать в марте-апреле. Праздник урожая евреи назвали пасхой, а потом посвятили его ожидаемому пришествию своего спасителя — мессии.

В Риме поклонники Аттиса тоже весной справляли свой скорбно-траурный и веселый праздник. В храме этого бога 23 марта торжественно водружали только что срубленную сосновую ветвь, украшенную фиалками и увитую тканью, — то было тело покойного бога, умершего, по сказанию, под сосною [26].

На следующий день жрецы в религиозном экстазе безжалостно истязали себя: каменными ножами они наносили такие глубокие раны, что иногда истекали кровью, теряя сознание. В этот «день крови», как называли 24 марта в римском календаре, жрецы вместе с верующими под грустные мелодии флейт и барабанную дробь тамбуринов безутешно оплакивали смерть любимого бога.

А на третий день, 25 марта, когда по юлианскому календарю наступало весеннее равноденствие, шумно и радостно праздновали воскресение Аттиса. Торжественная музыка гремела тогда в храме, а на улицах столицы верующие в безудержном ликовании пели и плясали: они радовались, что воскресли к новой жизни вместе с Аттисом.

Не беда, что этот бог чужд еврейской пасхе в честь мессии, — христианские общины объединили оба торжества и стали справлять свою пасху как печально-радостный праздник в память смертных страданий и волшебного воскресения Христа. Даже древнееврейскому названию праздника «пейсах» («умилостивление бога») был навязан иной смысл, от созвучного греческого слова «пасхейн» — «страдать».