История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

обширный штат судейских чиновников, сильной охране велели заботиться о безопасности его особы, а для жительства и резиденции ему навечно предоставили дом декана в Вестминстере. Было приказано немедленно выплатить ему изрядную сумму, целых 5000 фунтов — дабы он смог обзавестись таким выездом и вести такой образ жизни, какие, по его мнению, приличествовали его нынешнему высокому положению. Казалось, что лорд-председатель Верховного судебного трибунала превратился теперь в первого магистрата Англии. Для исполнения всевозможных обязанностей при новой судебной палате, которую велено было разместить в Вестминстер-холле, назначили также множество других должностных лиц. Руководить устройством зала для ее заседаний поручили лучшим архитекторам.

Между тем короля увезли из Херст-касла, и когда он сошел на берег с лодки, доставившей его оттуда, его, с сильным кавалерийским отрядом, встретил полковник Гаррисон, имевший приказ препроводить короля в Виндзор-касл. Гаррисон, сын мясника из-под Нантвича в Чешире, служил секретарем у одного адвоката, пользовавшегося в тех краях хорошей репутацией. Такого рода образование знакомит с языком и обычаями адвокатской профессии и, если этому не препятствует величайшее простодушие, внушает молодым людям гордость и заносчивость в большей мере, чем любое иное воспитание, делая их самоуверенными и нахальными, хотя и способными ловко это скрывать от своих учителей — разве что молодые обнаруживают (как это часто и происходит), что сами же учителя склонны поощрять в них подобные качества. С началом мятежа Гаррисон оставил своего учителя (который был предан королю и сохранял ему верность) и пошел служить в парламентскую армию. Там, получив вначале звание корнета, он, благодаря большому усердию и трезвому поведению, достиг капитанского чина, хотя ничем особым не отличился и оставался не замеченным до того времени, как была создана армия Нового образца. Именно тогда Кромвель (вероятно, знавший его и раньше) обнаружил, что этот человек, большой охотник до проповедей и молитв, по своему духу и склонностям может оказаться ему чрезвычайно полезным; в остальном же, заключил Кромвель, Гаррисон соображает настолько хорошо (чему весьма способствовало учение в адвокатской конторе), что на его ум можно будет положиться в любом деле. С этого времени Гаррисон стал очень быстро продвигаться по службе, так что к моменту захвата особы короля армией он был уже кавалерийским полковником и по своему влиянию в офицерском совете, а также на агитаторов уступал, как считалось, лишь Кромвелю, Айртону и еще нескольким лицам. Немногих Кромвель посвящал в свои замыслы с большей откровенностью и немногим он давал какие-либо поручения с большей уверенностью в том, то они будут в точности исполнены.

Гаррисон встретил короля внешними знаками почтения и с непокрытой головой, однако держался с ним весьма строго, стараясь уклониться от любых обращений с его стороны. На вопросы он отвечал кратко и немногословно, а когда король проявлял настойчивость — резко и грубо. Гаррисон (это было очень заметно) подозревал, что король замышляет бегство, а потому делал все возможное, чтобы этого не случилось. По пути в Виндзор, где предполагалось поместить короля, лежал Багшот, и Его Величество выразил желание посетить небольшой парк в Багшоте и пообедать там в охотничьем домике: когда-то король с удовольствием проводил время в этих местах. Король знал, что там живет лорд Ньюборо, недавно женившийся на леди Обиньи. Не думая этого скрывать, король сказал, что хотел бы послать слугу известить хозяйку о своем желании отобедать с ней, чтобы она успела приготовить все необходимое. Гаррисону, отлично осведомленному о преданности этой четы Его Величеству, очень не хотелось, чтобы король хотя бы ненадолго у нее останавливался. Убедившись, однако, что король твердо стоит на своем и удержать его от посещения Багшота можно лишь прямым запретом, Гаррисон в конце концов согласился и позволил Его Величеству послать туда слугу. Король сделал это вечером накануне того дня, когда предполагал обедать в Багшоте.

Лорд Ньюборо и его супруга были известны своей пылкой преданностью королю. Эта дама после того, как ее первый муж, лорд Обиньи, погиб при Эджхилле, привела Парламент в такую ярость, что ей затем долго пришлось томиться в заключении. Когда же война закончилась, леди Обиньи, с одобрения короля, вступила в брак с лордом Ньюборо. Он вполне разделял ее взгляды, и когда короля привезли в Гемптон-Корт, супружеская чета условилась с его Величеством о том, как они будут поддерживать сношения, и впоследствии, несмотря на строжайший надзор за королем, находила способы писать ему и получать от него известия. Большая часть переписки между королем и королевой проходила через руки лорда Ньюборо и его жены; вдобавок, располагая королевским шифром, они сообщали ему обо всем, что, по их мнению, Его Величеству важно было знать. Заранее предупредив короля о том, что его увезут с острова Уайт, они присоветовали ему сделать так, чтобы он мог остановиться на обед в багшотском охотничьем домике, а еще, если это окажется возможным, дорогою как-нибудь ранить свою лошадь или пожаловаться, что с ней что-то неладно — после чего он смог бы взять другую лошадь из конюшни лорда Ньюборо и дальше ехать на ней. (Лорд Ньюборо, страстный охотник до лошадей, имел коня, считавшегося самым быстрым во всей Англии). Предполагалось, что затем, улучив удобный момент, король внезапно пришпорит свою новую лошадь и ускачет от конвоя. Если же он сумеет оторваться от сопровождавшей его охраны, то, благодаря быстроте коня и знанию всех тайных тропинок в лесу, он сможет добраться в другое место, им заранее известное (три или четыре отличных коня уже были для него приготовлены в разных местах). Вот почему король так упорно настаивал на обеде в Багшоте, а поскольку это было по дороге, и король, путешествуя, всегда имел обыкновение там обедать, то отказать ему в этом теперь оказалось невозможно.

Еще до прибытия короля в Багшот Гаррисон послал туда своих кавалеристов с одним офицером, велев обыскать дом и обшарить весь парк, дабы удостовериться, что там не затаились какие-нибудь люди, способные предпринять попытку отбить у него короля. Король же все утро жаловался на свою лошадь и твердил, что хочет сменить ее на другую, получше. Явившись наконец в охотничий домик, он обнаружил, что обед уже готов; вскоре, однако, ему сообщили, что конь, на которого возлагались такие надежды, столкнулся вчера с другим конем и повредился так сильно, что рассчитывать на него в задуманном деле уже нельзя. Хотя лорд Ньюборо имел других отличных лошадей, которыми можно было воспользоваться в подобной крайности, король счел все это предприятие столь трудным и рискованным — ведь он всегда ехал в окружении сотни кавалеристов, офицеры его конвоя