«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

Однако в отношении западных компартий СССР склонялся к идеологическому компромиссу — признавалась «множественность путей к социализму», и советское руководство в целом не стремилось обострять отношения с этими партиями. В отношении стран третьего мира также практиковался компромиссный подход — в частности, был признан «неопасным» африканский «национальный социализм».

2.2. «Имитация заботы о людях»: критика идеологии и политики «капиталистов»

Советское руководство тревожили идеологические вызовы, исходившие из «капиталистического мира». Было оглашено, что «империализм в борьбе против коммунизма использует во все возрастающих масштабах подвластные ему идеологические ресурсы, начиная от респектабельных профессоров философии, социологии, экономической науки, истории, психологии и т. д., вплоть до различных официальных и полуофициальных пропагандистских служб»[526].

Особенно неприятное ощущение у властей СССР вызывали перетягивание «буржуазией» «социалистической повестки» и «социал-демократизация» стран Запада. На совещании у Л.И. Брежнева в декабре 1969 г. В.В. Загладил отметил, что «сейчас все выступают от имени социализма… Берется то, что есть у буржуазной страны, и это приспосабливается к социалистической концепции», в том числе «все западные партии борются за участие трудящихся в управлении производством» (указание на концепцию «социального партнерства»). В «Материалах по вопросам идейно-воспитательной работы к XXIV съезду КПСС», говорилось, что в 1960-х гг. «идеологический противник с помощью различных псевдосоциалистических концепций “демократического”, “либерализованного” социализма пытался опорочить всемирно-исторический опыт СССР, подорвать доверие к испытанным принципам и формам организации социалистического общества»[527]. Советские руководители и идеологи, очевидно, не ожидали, что западный социализм «другого образца» станет успешным социально-экономическим конкурентом советской системы. Кроме того, «социал-демократизация» капстран несла опасность вовлечения их населения — особенно рабочего класса — в ряды немарксистских партий.

В западной модели «государства благосостояния» советские идеологи видели «реальную угрозу ликвидации демократических завоеваний рабочего класса» из-за сформировавшейся у него «иллюзии о возможности справедливого распределения в условиях капитализма». На Совещании коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г. Л.И. Брежнев отметил, что капитализм изобрел «новые средства и методы борьбы, во многом, казалось бы, даже противоречащие привычным “классическим” чертам капиталистической системы», что капстраны «идут на частичное удовлетворение требований трудящихся… сеют иллюзии, будто рабочий класс может добиться осуществления своих чаяний на путях соглашений с предпринимателями, без революционного преобразования общества, в рамках капиталистического строя. Во многих капиталистических странах немало людей попадает в плен этих иллюзий». «Скандинавскую модель» считали «антидотом для нарастающих трудностей капитализма» и потери трудящимися интереса к классовой борьбе[528].

Закономерно, что западные идеи, которые противоречили интересам СССР и представляли угрозу для советской идеологии, были жестко отвергнуты. Разгромные сентенции в их адрес звучали в выступлениях советских лидеров, многочисленных научных и пропагандистских публикациях. В 1968 г. редакциям центральных СМИ были даны указания о тематике таких публикаций[529].

В противодействие западной идеологии были вовлечены многочисленные «идеологические» и научные учреждения СССР, в том числе Академия общественных наук, Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и Институт философии АН СССР. Идеологическая борьба осуществлялась также в рамках международных мероприятий — например, в сентябре 1974 г. в Праге силами советского Института марксизма-ленинизма и аналогичного чехословацкого учреждения был проведен симпозиум на тему «“Демократический социализм” — идейно-политическое орудие современного реформизма и ревизионизма».

Одним из важнейших направлений борьбы было противодействие «социал-демократизации» стран Запада. Советские идеологи заявили, что «многие концепции социализма представляют собой лишь украшенные социалистической фразеологией буржуазные и мелкобуржуазные представления о будущем капиталистического строя». В 1971 г. в журнале «Проблемы мира и социализма» был создан отдел критики немарксистского социализма, а также развернута «критика идей и концепций, враждебных марксизму-ленинизму», включая «современный реформизм, правый оппортунизм, политический авантюризм и экстремизм»[530].

Советское руководство подчеркивало, что «настоящий», «реальный социализм» и «социалистическая демократия» построены именно в СССР под руководством Коммунистической партии[531], а не в тех странах, где правят социал-демократы. Л.И. Брежнев в 1969 г. заявил, что последние «до сегодняшнего дня нигде никакой революции не совершили», и в странах, где они оказались у власти, государство «не меняется». В 1972 г. в советской печати было объявлено, что «за четыре десятилетия социал-демократического правления Швеция не приблизилась и не могла приблизиться к социализму»[532]. В 1981 г. этот же тезис в одной из «идеологических» монографий повторил Г.Х. Шахназаров: «Приблизила ли политика социал-демократических правительств воплощение идеалов социализма? Пример 40-летнего управления страной шведских социал-демократов дает отрицательный ответ. Швеция остается страной с четко выраженной капиталистической структурой экономики»[533].

В СССР объявили, что социал-демократы вообще отошли от социалистической идеологии — в частности, британские лейбористы в своих программах все реже употребляли термины «социализм» и «рабочий класс»[534]. Все социал-демократические теории — и традиционные, и новые (например, «функциональный социализм») — были признаны «негодными». Хотя социал-демократы все еще признавались частью «международного рабочего движения», такая оценка нивелировалась указанием, что при их правлении в тех или иных странах реальная власть осталась в руках «капиталистов». Советская позиция была однозначной — только коммунисты являлись истинными «носителями идей социализма», и между ними и социал-демократами «существовали глубокие идеологические различия»[535] и противоречия[536].

Советские эксперты провозгласили идейную и практическую несостоятельность социал-демократии в «решении коренных проблем современности». Конечно, ввиду того, что социально-экономические достижения стран, где правили социал-демократы, были налицо, отрицать их было невозможно, однако в СССР не признавали в этих достижениях конкретно результат реализации социал-демократической идеологии[537].

Реагируя на перехват «социалистической повестки» на Западе, социал-демократов и другие западные политические силы советские идеологи обвинили в «плагиате» марксизма-ленинизма. П.Н. Федосеев, выступая в январе 1975 г. на совещании вице-президентов по общественным наукам академий наук соцстран, заявил, что в капстранах «пытаются приспособить» марксизм «к потребностям буржуазной идеологии и использовать в конечном счете в антикоммунистических целях», «все чаще заимствуют положения и категории марксистско-ленинской теории, механически включая их в свои экономические, социологические, исторические, этнографические концепции». Причиной перехвата «буржуазными реформистами» «социалистической повестки» объявили завоевание социализмом «все большей популярности среди трудящихся капиталистических и развивающихся стран», вследствие чего правящий класс «вынужден… в порядке маневрирования пользоваться словом “социализм”»[538].

Введенный в оборот в 1970-х гг. советскими идеологами новый термин «реальный социализм», очевидно, стал применяться именно как ответ на вызовы из капстран с целью показать, что только в Советском Союзе и других соцстранах социализм действительно «настоящий», а западные попытки перехватить «социалистическую повестку», осуществить «плагиат» социализма не имеют под собой оснований и обречены на провал. (Р.А. Медведев и Д.А. Ермаков писали, что различие между «реальным» и «развитым» социализмом «в те годы под силу было объяснить лишь самым изощренным схоластам»[539]. По нашему мнению, это различие и не требовалось объяснять, так как