Во времена Нефертити - Милица Эдвиновна Матье

красными штрихами отмечены волосы грив, красными мазками — тени. Гривы и хвосты лошадей даны черными штрихами по желтому фону. Мастер находит четкие контуры: он обводит фигуры львов то черным, то красным цветом, что придает им особую выразительность; так же умело размещает он черные пятна кончиков львиных хвостов, заполняя ими незанятые места.

Выдающимся образцом художественного ремесла следует признать кресло фараона. Сделанное из дерева, оно покрыто листовым золотом, а сиденье инкрустировано квадратными вставками из синего и голубого фаянса, золота и алебастра. Декор имеет символическое значение: ручки кресла сделаны в виде священных кобр, охраняющих крыльями имя Тутанхамона. Ножкам придана форма передних и задних львиных лап, у ручек спереди видны головы львов, и таким образом кресло как бы несут на себе два льва.

Иной характер имеет сцена на передней стороне спинки: на резном стуле с мягкой подушкой сидит Тутанхамон; перед ним с небольшой изящной вазочкой в руке стоит Анхесенамон и умащает его плечо. Над молодыми супругами сияет Атон, протягивая символы жизни, которые, как обычно, держат его лучи-руки.

Тутанхамон и Анхесенпаатон. Изображение на спинке золотого трона из гробницы Тутанхамона

Перед нами выдающееся произведение скульпторов и ювелиров. Блестящие синие парики царя и царицы сделаны из фаянса, тела — из красного стекла, одежды — серебряные; сложные диадемы и ожерелья инкрустированы фаянсом, стеклом, сердоликом, прозрачным кварцем, наложенным на цветные пасты. Все это прекрасно выделяется на золотом фоне спинки. Золотой пояс царицы подчеркнут ее серебряной одеждой. Работа поражает необычайной тонкостью и большим вкусом. Наверху группу обрамляет фриз из кобр, по сторонам — сложные цветочные колонны.

Кажется, словно все это создано в Ахетатоне — так близка к его памятникам сцена с диском Атона, ее композиция, свободные позы фигур, легкие складки одеяний, развевающиеся ленты.

Сильная струя искусства Ахетатона заметна и на других предметах. Вот сосуд для благовоний в виде полной жизни грациозной фигурки лежащей козочки. Вот крышка алебастрового сосуда в виде гнезда, в котором среди яиц сидит вылупившийся утенок с открытым клювом и поднятыми крылышками… Яйца сделаны из алебастра, утенок из черного дерева, а его язычок окрашен красной краской. Сразу вспоминаются слова гимна Атону:

Птенец в яйце говорит еще в скорлупе,

Ты даешь ему воздух внутри ее, чтобы ожить…

Группа на спинке трона — не единственное в гробнице Тутанхамона изображение его с женой. На других предметах также встречаются сцены из семейного быта фараона. Мы видим юную пару во дворце, в беседке, на берегу пруда. Несмотря на различную обстановку, постоянно подчеркивается их взаимная любовь.

Они всегда вместе, стараются сделать друг другу что-нибудь приятное — подарить букет цветов или умастить благовонием. Иногда царица играет перед мужем на систре. Прелестна сценка на берегу пруда, воспроизведенная в двух вариантах — на золотом наосе и костяном ларце. Тутанхамон сидит на складном стуле около зарослей папируса и стреляет из лука в диких уток. У его ног, на подушке — Анхесенамон; протягивая мужу стрелу, она указывает на какую-то птицу. У стула фараона ручной львенок. Вариант на костяном ларце дает более развернутую композицию: здесь видим слугу, несущего царю добычу, и пруд с рыбами, над которым летят утки. Позы Тутанхамона и Анхесенамон свободны и непринужденны.

Почти все эти композиции имеют прототипы на памятниках Ахетатона. Так, поза Тутанхамона в сцене, украшающей спинку парадного кресла, повторяет позу Эхнатона на фрагменте маленького рельефа, который хранится в Берлинском музее. Фигура Анхесенамон, наливающей мужу вино в чашу на рельефе золотого наоса, очень близка к фигуре Нефертити в подобной сцене на рельефе в гробнице начальника гарема Мерира. При взгляде на юную царицу, сидящую на подушке, в сценах охоты у пруда, сразу же вспоминается стенная роспись из дворца в Ахетатоне, где так же сидят Нефертити и две ее дочери; положение рук Анхесенамон воспроизводит жест Нефертити в сцене выезда фараона в гробнице Панехси. Наконец, сходны группы Тутанхамона и Анхесенамон в саду (крышка костяного ларца) и Сменхкары и Меритатон на рельефе Берлинского музея.

Выезд фараона. Рельеф из гробницы Панехси в Ахетатоне

Образ Анхесенамон сохранился в гробнице ее мужа и на ряде других памятников, но уже в ином облике — не царицы, а богини. Так, по углам каменного саркофага, как полагалось по доахетатоновской традиции, изваяны четыре богини, своими крыльями как бы защищающие саркофаг. Сравнение лиц этих богинь и Анхесенамон на некоторых предметах, например на крышке костяного ларца, показывает большое сходство, и нет сомнения, что именно ее черты повторены в лицах богинь. Это вполне понятно: на обломках саркофага, найденных в царской гробнице в Ахетатоне, по углам были фигуры Нефертити — древним богиням там, конечно, не было места. Так что в гробнице Тутанхамона мы видим сочетание ахетатоновских и более ранних традиций.

Мы узнаем лицо Анхесенамон и при внимательном рассмотрении других изображений богинь — на рельефах четвертого балдахина над саркофагом Тутанхамона (балдахинов, как читатель, наверное, помнит, было именно четыре), на футляре с канопами и на четырех статуэтках, стоявших по его сторонам. Особенно стоит обратить внимание на статуэтки — уникальные произведения, созданные в художественных нормах искусства Ахетатона. Все в них необычно для традиционной иконографии богинь — и позы с распростертыми руками и повернутыми головками, и правдиво переданные формы юных грациозных фигур, просвечивающие сквозь легкие прозрачные одежды. Кажется даже, что они сделаны руками мастеров Ахетатона. Очень интересны лица богинь: они близки к гипсовой отливке из мастерской Тутмоса, которая определена как портрет Анхесенамон. Перед нами тот же овал суживающегося книзу лица, та же прямая линия от подбородка к шее, тот же характерный рот с пухлыми губами, так напоминающий рот царицы Тии. Только отливка Тутмоса запечатлела, естественно, еще лицо девочки. На памятниках же гробницы Тутанхамона мы видим царицу позже и в разные моменты ее жизни — счастливой женой и преждевременно потерявшей мужа вдовой. В этой связи важна одна деталь: на саркофаге Тутанхамона лежали веночки из засохших цветов — возможно, последние дары Анхесенамон мужу.

Невольно приходят на память строки трагического плача Исиды по умершему Осирису, — плача, который составлял неизменную часть погребального египетского обряда:

Сливается небо с землею, тень на земле сегодня,

Сердце мое пылает от долгой разлуки с тобою…

О брат мой, о владыка, отошедший в край безмолвия,

Вернись же к нам в прежнем облике твоем!