История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

коим и поручалось вести переговоры с королем. Им было приказано как можно скорее подготовить все, что требовалось для начатия переговоров, но поскольку в числе комиссаров оказались лорд Сэйи сэр Генри Вен, то названные особы употребили всю свою хитрость и ловкость, чтобы замедлить и затруднить приготовления — в надежде, что Кромвель, быстро покончив с делами в Шотландии, успеет возвратиться в Англию вовремя, чтобы пустить в ход аргументы более сильные и убедительные, нежели те, коими располагали они сами.

Все эти события, отлично известные Кромвелю, лишь укрепили его в мысли, что для полного разгрома пресвитериан, досаждавших ему всегда и везде, даже на таком расстоянии, потребуется его личное присутствие в Парламенте. Несмотря на уговоры, он не пожелал задержаться на севере и довести до конца единственное трудное дело, все еще остававшееся не завершенным — овладение Понтефракт-каслом — но поручил Ламберту выполнить эту задачу, а заодно отомстить за смерть Рейнсборо, павшего от рук понтефрактцев, при обстоятельствах, которые заслуживают особого упоминания.

После разгрома шотландцев йоркширцы настоятельно просили Кромвеля двинуться со всей своей армией на Понтефракт. Но Кромвель, уже принявший твердое решение о походе в Шотландию, счел достаточным послать для взятия Понтефракта Рейнсборо с полком кавалерии и одним или двумя пехотными полками, нисколько не сомневаясь, что этих войск, вместе с местными отрядами, коим надлежало действовать под командой Рейнсборо, хватило бы и для более серьезного предприятия.

Когда же стало известно о полном поражении шотландской армии и о разгроме их единомышленников во всех прочих местах, сидевшие в Понтефракте роялисты ясно поняли, чего им теперь следует ожидать, и уже не сомневались, что вскоре тесная осада сделает для них невозможными дальнейшие вылазки и набеги. Они слышали, что против них выступил Рейнсборо и что он уже расположил часть своих войск неподалеку от Понтефракта, хотя штаб свой по-прежнему держал в Донкастере. А потому они решили, пока еще есть такая возможность, устроить смелую вылазку. Они знали, что сэр Мармадьюк Лангдейл, попавший в плен после разгрома шотландской армии, все еще находится в ноттингемском замке под крепкой стражей, ведь Парламент объявил, что намерен подвергнуть его примерному наказанию. И вот поздним вечером полковник Моррис выехал из замка во главе отряда из всего лишь двенадцати всадников (но это были лучшие, отборные бойцы), с намерением захватить Рейнсборо в плен, чтобы затем обменять на Лангдейла. Каждый из них хорошо знал местность, все пути и даже тайные тропы были им отлично известны, а потому уже на рассвете или чуть позже (дело было в конце октября) они выехали на большую дорогу, которая шла из Йорка. Выставленные на ней дозорные, не ожидавшие неприятеля, особой бдительности не проявили и задавали вопросы кое-как; люди Морриса столь же небрежно и неопределенно сообщили, откуда едут, после чего сами спросили у дозорных, где находится их командующий, которому они должны доставить письмо от Кромвеля.

Одного из дозорных послали препроводить их к командующему, хотя они хорошо знали, что тот расположился в лучшей гостинице Донкастера. Когда же ворота гостиницы открылись, трое из людей Морриса вошли, а прочие направились в другой конец города, к мосту, по которому им предстояло проехать на обратном пути в Понтефракт. Там они предполагали встретить и действительно обнаружили охрану из пехотинцев и кавалеристов; завязав с ними беседу, люди Морриса сказали, что поджидают теперь своего офицера, который вошел в гостиницу, чтобы переговорить о чем-то с командующим; после чего предложили им выпить. Охранявшие мост солдаты, нисколько не сомневаясь, что перед ними «свои», отрядили одного из своих товарищей за выпивкой, а сами продолжали беспечно болтать с роялистами, обсуждая последние новости. Между тем уже совершенно рассвело; кто-то из кавалеристов спешился, а некоторые пехотинцы, полагая, что свою работу они уже выполнили, побрели в караульную.

Те же, кто вошли в гостиницу, где все, кроме открывшего им ворота парня, еще спали, спросили, в которой из комнат находится генерал (именно так называли Рейнсборо все солдаты). Парень указал им дверь этой комнаты; два роялиста поднялись наверх, а третий остался внизу с лошадьми и мирно беседовал с солдатом, который привел их к гостинице. Поднявшиеся открыли дверь; Рейнсборо был еще в постели, но произведенный гостями небольшой шум его разбудил. Люди Морриса кратко ему объяснили, что теперь он их пленник, коему предоставляется следующий выбор: либо его прикончат на месте (и Рейнсборо сразу понял, что с ним не шутят), либо он, не пытаясь сопротивляться и не поднимая шума, быстро оденется, сядет на приготовленную для него лошадь и отправится с ними в Понтефракт. Непосредственная опасность вывела Рейнсборо из первоначального замешательства; он ответил, что готов следовать за ними, и с надлежащей поспешностью оделся. У него забрали шпагу и повели вниз по лестнице. Оставшийся при лошадях роялист уже послал бывшего с ним солдата к его товарищам, попросив позаботиться о выпивке и обо всем прочем.

Когда же Рейнсборо спустился во двор, где рассчитывал встретить множество кавалеристов, но заметил лишь одного человека с лошадьми своих товарищей, который тут же сел в седло и велел связать и усадить его, Рейнсборо, у себя за спиной, он попытался вырваться и поднял крик. Потеряв всякую надежду увезти Рейнсборо с собой, люди Морриса тотчас же его закололи и, оставив тело на земле, вскочили на коней и поскакали к своим товарищам, прежде чем кто-либо из находившихся в гостинице смог пуститься за ними в погоню. Расположившиеся у моста роялисты, заметив приближающихся друзей — это был условный знак, по которому им надлежало действовать — напали на охрану, часть солдат перебили, а прочих обратили в бегство. Теперь путь назад был открыт и свободен, и хотя им так и не удалось захватить добычу, ради которой и было задумано это дерзкое предприятие, отряд Морриса благополучно вернулся к своим. Город же Донкастер и его гарнизон пришли в ужас, а поскольку генерал, найденный мертвым на земле, уже ничего не мог рассказать, а сами парламентские солдаты не видели перед собой неприятеля, то они объясняли случившееся вмешательством дьявола и, пребывая в совершенном смятении, не могли сообразить, в каком направлении нужно им теперь преследовать незримого врага.

Доблестный отряд Морриса вернулся в Понтефракт без малейшего урона в людях и лошадях и с надеждой предпринять еще одну, более успешную попытку, чтобы в конце концов выкупить из плена сэра Мармадьюка Лангдейла. В парламентской же армии не было другого офицера, потерять которого Кромвелю хотелось бы меньше. Дерзкий и жестокий, как только мог этого желать Кромвель, способный послужить