История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

Информация нескольких независимых друг от друга источников доказывает, что переселенцы в Обонежской части Карелии объединялись по территориальному признаку, а не по этническому, составляя поземельную общину и приход в каждом из погостов. Следовательно, один из главных выводов отечественной историографии — о мирном характере крестьянской колонизации — нуждается в уточнении: такое освоение стало возможным благодаря церковному включению в новые переселенческие общины-приходы людей различной национальности на основе их православного вероисповедания. В Карелии и повсюду на севере Церковь с ее соборным устройством сыграла роль объединяющего и структурообразующего начала.

Приходившие в Карелию переселенцы (и весь, и русские) принесли с собой существовавшее у них общинное устройство, которое продолжало развиваться. В X-XIII вв. прибалтийско-финское население жило как родовыми, так и большесемейными общинами. Во времена с начала крестьянской колонизации Карелии и по XV в. имелись уже и семейные (патронимии), и соседские общины. Русские крестьяне жили соседскими общинами. Так, в описании русско-шведской границы 1621 г. упомянуто «печище» — место обитания карельской большесемейной общины: «у летней дороги старинное печище рижное... Порозерской волости крестьян». Соглашение 1375 г. старосты Ори «с племенем» говорит о патронимии. Данная грамота 1470-1480-х гг. шунжан своей святоникольской церкви обнаруживает сложное устройство территориально-приходской общины («Петре Адкине з детьми и с племенем, Тойвод Идуев з детьми и с племенем,.. Иване Кондратьеве з братьею,... Василей Тимошкине з детьми...»). Обращает на себя внимание, что вкладчики с русскими именами и отчествами селились малыми (с детьми) и большими (с братьями) семьями, а значит, и соседской общиной, а вепсы еще сохраняли семейные патронимии.

Жили семьи крестьян-общинников в отдельных поселениях, состоявших из одного, редко двух дворов, которые при основании не назывались деревнями. В новгородской традиции такие места именовались сиденьями или посиденьями (Яковлево сиденье, Иваново посиденье). Значение данного термина — «починок», то есть новое поселение. Лишь со временем, когда их жители распахивали пашню под поле и огород, поднимали подсеку, обзаводились хозяйством, посиденье-починок становился деревней (деревня Яковлево сиденье, деревня Иваново посиденье). В Обонежье деревни с подобными древними новгородскими названиями концентрировались на Олонецкой равнине, на Заонежском полуострове и на Водле — как раз в районах первоначальной крестьянской колонизации края.

Писцовая книга Корельского уезда 1500 г. сохранила еще одно древнее название поселений — весь (деревни Рекольская весь, Тервозимская весь и др.). В Кореле деревни с такими названиями находились севернее реки Вуоксы. В русском, и вообще в славянских языках слово «весь» означало сельское поселение (например, в литературном клише «по градам и весям» в значении «повсюду»). Но на Новгородчине оно применялось лишь в отношении деревень с нерусским населением, сами же новгородцы-русские именовали свои деревни селами. Очевидно, исконно славянское слово весь, созвучное местному прибалтийско-финскому этнониму, на Севере несколько изменило значение, приобретя этническую окраску.

Большинство крестьян Карельской земли в XV в. составляли уже большие общины-перевары. Термин перевара в Новгородском государстве первоначально обозначал одну из повинностей крестьянских общин — приготовление меда или пива для архиепископа со священниками и челядью во время пастырских поездок владыки. Впоследствии переварой стала именоваться и поземельная (соседская) крестьянская община на государственных землях, выплачивавшая государственные же налоги: «пришли жить перевара... 8 сох», говорится об общине карелов-переселенцев в Ребольскую волость (1511/12 г.).

За малым исключением перевары в Корельской земле находились севернее Вуоксы. Этот район получил наименование Задняя Корела в отличие от Передней Корелы — области южнее Вуоксы. Деление не только отображало дальнее и ближнее географическое расположение двух частей Приладожской Корелы относительно Новгорода, но и было наполнено весомым социально-экономическим смыслом.

Великий Новгород. Гравюра из кн. А. Олеариуса (1656 г.)

Передняя Корела являлась территорией с относительно развитым частнофеодальным землевладением. Тут имелись вотчины (частные владения с феодально зависимым населением) и местных карельских феодалов, и новгородцев, и монастырей, занимавшие большинство ее земель. Даже существовавшая здесь ранее Святская перевара к 1478 г. оказалась поделенной между вотчинниками. Исключение составили перевары в «волостях за владыкою», располагавшиеся в Передней Кореле вдоль границы со Швецией. В Задней же Кореле перевары в «волостях за владыкою» и в «волостях за наместниками корельскими» занимали основную часть ее площади. И не случайно. Великий Новгород считал их земли государственными и отдавал в кормление Дому св. Софии (новгородской архиепископии) и князьям-наместникам, а не в вотчины частным владельцам.

Кормление как феодальный способ государственного обеспечения было повсеместно распространено на Руси. Поэтому уже первого из известных наместников Корелы князя Бориса Константиновича «кормил Новгород Корелою», то есть выделил тут ему государственные земли, обязав их жителей выплачивать князю корм и быть ему подсудными (с уплатой судебных пошлин тому же кормленщику). Подобный порядок существовал и в «волостях за владыкою» (с уплатой корма и пошлин в пользу церкви). Но, независимо от конкретной принадлежности нечастновладельческих крестьянских общин-перевар, само их наличие говорит о вызревании основ государственного феодализма, столь характерного в будущем для Карелии и всего Севера.

В XIV-XV вв. сложилась и структура феодальной ренты — платежей, выплачиваемых зависимым населением вотчиннику или кормленщику. Основную часть податей крестьяне отдавали натурой, главным образом хлебом, а также другими продуктами сельского хозяйства. В Задней Кореле, однако, значительная часть ренты собиралась пушниной и деньгами. Дом св. Софии во главе с архиепископом практиковал сбор хлебных платежей в наименьшем объеме по сравнению с вотчинниками — «из хлеба пятину» (пятую часть урожая). Средней же нормой обложения крестьян оставалась «из хлеба треть». Это обычная доля для феодальнозависимого населения по всей Новгородской земле. Она позволяла натуральному крестьянскому хозяйству существовать, не разоряясь.

Сильная и развитая система государственного управления, военно-вассальная служба местной знати, сохранение свободной от частновладельческой эксплуатации и правоспособной крестьянской общины служат основными показателями тенденции вызревания государственного феодализма на Новгородском Севере. Но в Корельской земле наметилось и другое направление развития — в сторону крепостничества. Правда, оно заметно лишь в некоторых вотчинах, расположенных невдалеке от города Корелы. Тут крестьяне выплачивали основную часть ренты в размере «половья» (половины урожая). Они назывались «половниками». Столь тяжелая зависимость приводила к невозможности ухода от вотчинника, перед которым крестьянин-половник всегда оставался в долгу. В этих хозяйствах практиковалась и барская запашка, то есть обработка части полей крестьянами в порядке барщины. В целом же направление в сторону крепостничества не нашло широкого распространения.

Государственно-феодальные формы освоения превалировали в Корельской земле. Поэтому к 1478 г. даже в Передней Кореле вотчинников из Новгорода было меньшинство, а основную часть владетельных господ составляли карельские мелкие вотчинники. Из новгородских же вотчин в Задней Кореле находились