История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

пользу Его Величества был взят по приказу Парламента под стражу и приговорен военным трибуналом к смертной казни. Но поскольку его продержали в тюрьме до конца войны, то затем он был выпущен на свободу, как человек, более не представлявший никакой опасности. Летранж, однако, сохранил прежние симпатии и чаще вспоминал о жестоком обращении, коему подвергся, нежели о том, что враги поступили с ним не так жестоко, как могли бы. М-р Летранж был большим другом м-ра Хейлса, молодого джентльмена, жившего в Кенте и женатого на одной богатой даме знатного происхождения. М-р Хейлс являлся наследником самого крупного состояния в графстве, но получение им этого наследства зависело от милости старого сурового деда, который не позволял пока молодой чете предаваться каким-либо излишествам. Мать его супруги имела столь же строгий и угрюмый нрав, при этом оба они были столь твердыми приверженцами Парламента, что не желали допустить, чтобы хоть какая-то часть их имущества могла быть использована в интересах короля.

М-р Летранж находился в гостях у этого самого м-ра Хейлса, когда благодаря тесному общению, которое всегда имело место между жителями графства и командами стоявших в Даунсе судов, пришло первое известие о том, что флот готов немедленно принять сторону короля; из рассказов же сошедших на берег моряков можно было заключить, что к ним намерен присоединиться Лондон. Это побудило многих благонамеренных кентских джентльменов посетить корабли; вернулись же они еще более уверенными в истинности того, что им довелось услышать. Большинство жителей этого графства питало особую слабость к дружеским застольям, и наш молодой наследник, всегда воспитывавшийся среди земляков, старался вести себя так, чтобы им понравиться. Дом его служил сборным местом для любителей подобного времяпрепровождения, которые каждый день приносили известия о твердом желании флота поддержать короля; вдобавок все тогда только и говорили, что о глубокой ненависти к армии и Парламенту, охватившей целое королевство. М-р Летранж был человек неглупый, с богатым воображением, смелый и предприимчивый; наблюдая же за поведением многочисленных гостей, являвшихся в дом Хейлса, он заключил, что все это обширное и многолюдное графство твердо стоит за короля. Тогда он принялся внушать м-ру Хейлсу, что тот не смог бы совершить деяния боле славного, чем стать во главе родного графства (которое с охотой признает его своим вождем), дабы — когда шотландцы вступят в северную Англию и за оружие возьмется все королевство — он, Хейлс, мог бы, предводительствуя воинством из своих земляков, двинуться на Лондон. Это вынудит Сити и Парламент присоединиться к нему, и таким образом на его долю выпадет честь восстановить власть короля.

Компания, собиравшаяся в доме Хейлса, нашла речи Летранжа чрезвычайно разумными и посчитала, что подобное предприятие непременно завершится блестящим успехом. Молодая хозяйка, исполненная пылкой приверженности к королю, очень хотела, чтобы ее супруг стал орудием его спасения. Сам же молодой джентльмен не был настолько сведущ в мирских делах, чтобы уразуметь опасность и рискованность такой затеи, а потому вверился сам и поручил все это предприятие руководству м-ра Летранжа, которого вся компания, наслушавшись его речей, сочла отличным солдатом. Он послал письма нескольким джентльменам, которые, как ему сообщили, примут их благосклонно, и подписал собственным именем (прежде никому в графстве не известным) распоряжения окружным констеблям, именем Его Величества требуя, чтобы все жители в назначенное время явились в назначенное место для общего совета, а также для того, чтобы воспользоваться удобным случаем, который может представиться для помощи королю и освобождения его из заключения. В указанное место явилось невероятное множество кентцев; туда же прибыл и сам м-р Летранж, с м-ром Хейлсом и прочими особами, посещавшими обыкновенно их компанию.

М-р Летранж обратился к собравшимся с чрезвычайно оригинальной речью, которая подействовала на них тем сильнее, что ее нельзя было назвать слишком ясной и вразумительной. Выступая словно человек, облеченный властью, Летранж гневно осудил тиранию армии, подчинившей себе Парламент, варварское заточение, коему подвергла она короля, и заговор, который она составила с целью его убить; он сказал, что Его Величеству отлично известна преданность этого славного графства, а потому он велел стоящему в Даунсе флоту присоединиться к кентцам; что Кент и флот, действуя сообща, станут неодолимы для его врагов, у которых, надо думать, окажется довольно забот во многих других местах, где они сами вынуждены будут обороняться; что Его Величеству было угодно, чтобы кентцы имели главнокомандующим хорошо известного им джентльмена из собственного графства, и назначил таковым м-ра Хейлса, (присутствовавшего на собрании).

Ни единый из слушателей даже не попросил Хейлса показать соответствующий патент или какое-то другое полномочие от короля, но все искренне и единодушно объявили о своей готовности присоединиться к Хейлсу и выступить в поход туда, куда прикажет их главнокомандующий. А потому были назначены день и место для записи в полки и их формирования. Между тем м-р Летранж издавал такие декларации и воззвания, которые, как он полагал, могли всего сильнее подействовать на народ, и требовал, чтобы их читали во всех церквах, что и делалось. На следующую сходку явилось еще больше кентцев, выказывавших прежний пыл; многие пехотинцы и кавалеристы пришли с оружием и прямо-таки рвались в бой. Тогда главнокомандующий вручил несколько патентов командирам полков и назначил день для нового общего сбора, на который все должны были явиться вооруженными, а затем держаться вместе, пока не настанет час для похода на Лондон.

Все знали, что флот покинул Даунс, но ведь столь же хорошо было известно и о том, что моряки решительно отказались служить Парламенту и прогнали всех своих офицеров. Нетрудно было убедить народ, что флот ушел выполнять какое-то важное задание и скоро вернется; людям внушали, что флот направляется к острову Уайт, чтобы вызволить короля, который затем возвратится с флотом в Кент. Это побудило кентцев поспешить с приготовлениями.

Парламент был отлично осведомлен о волнениях среди моряков и потому распорядился погрузить лишь половину провизии на суда, которые, в большинстве своем уже готовые выйти в море, стояли в Даунсе и ожидали лишь недостающей части провианта, необходимого для летней службы. Однако находившиеся на кораблях офицеры, видя, что матросы лишь смеются и потешаются над ними, каждый день слали Парламенту известия о мятежных настроениях на флоте. Поэтому Парламент направил туда Рейнсборо и нескольких других офицеров, предполагая, что присутствие адмирала всех успокоит. Рейнсборо, человек грубый и властный, поднявшись на борт своего корабля, тотчас же начал строгое расследование прежних беспорядков и мятежных действий. Тогда вся команда отступила в старую свою крепость «Один за всех и все за одного», немедленно схватила Рейнсборо,