Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

прародителя, носящих его имя, объединенных общностью культа и обязательствами взаимопомощи в дни мира и войны. Мальчик получал личное имя (praenomen), находившееся на первом месте, скажем, Публий, Марк, Гай; родовое имя (nomen), например Корнелий, Туллий, Юлий; наконец, семейное имя (cognomen), такое, как Сципион, Цицерон, Цезарь. Женщины чаще всего довольствовались родовыми именами — Корнелия, Туллия, Клавдия, Юлия. Так как в классическую эпоху было распространено лишь около пятнадцати мужских личных имен, которые, приводя к путанице, повторялись из поколения в поколение в пределах одной семьи, они, как правило, обозначались начальной буквой, а для различения одноименных родственников вводилось четвертое или даже пятое имя. Так, П. Корнелий Сципион Африканский Старший, победитель Ганнибала, благодаря этой системе мог быть отличён от П. Корнелия Сципиона Эмилиана Африканского Младшего, разрушителя Карфагена.

Ребенок сразу же оказывался внутри самого фундаментального и характерного из римских институтов — в патриархальной семье. Власть отца была здесь почти абсолютной, словно семья являлась армейским подразделением военного времени. Единственный из всех членов семьи, он имел все юридические права перед лицом суда раннереспубликанского Рима; он единственный мог покупать, иметь, продавать собственность или заключать сделки; даже приданое жены принадлежало в этот период ему. Если жену обвиняли в преступлении, судить и наказывать ее поручали ему; он мог приговорить ее к смерти за измену или кражу ключа от винного погреба. Жизнь и смерть детей были полностью в его власти, он также мог продавать их в рабство. По закону все, что приобреталось сыном, считалось собственностью отца; нельзя было жениться без его согласия. Дочь, не вышедшая замуж, оставалась во власти отца, если только тот не выдавал ее замуж cum manu, то есть не передавал ее в руки или под власть мужа. По отношению к рабам он обладал неограниченными правами. Рабы, а также жена и дети являлись его манципиями (mancipia) — буквально тем, что «взято в руку»; и неважно было, каков их возраст или общественное положение, они оставались в его власти до тех пор, пока он не предпочитал эмансипировать их — «выпустить из руки». Эти права отца семейства в известной мере ограничивались авторитетом обычая, общественного мнения, советом рода или преторским законодательством. Во всем прочем они были пожизненными и не могли быть отменены ни по причине его безумия, ни даже по его собственному желанию. Их назначением было цементировать единство семьи как фундамента римской морали и политического режима и поддерживать такую дисциплину, которая могла бы придать римскому характеру стоическую твердость. Их буква была куда более сурова, чем реальная практика; к самым крайним мерам прибегали редко, остальными редко злоупотребляли. Они не стали препятствием для глубокой и естественной pietas, или почтительной привязанности, между родителями и детьми. Погребальные стелы Рима столь же нежны, как греческие или наши.

Поскольку мужская настойчивость наделяет женщину чарами, более могущественными, чем любой закон, нельзя судить о ее месте в римской жизни, основываясь только на ее юридическом бесправии. Она не могла появляться в суде даже в качестве свидетеля. Овдовев, не могла претендовать на свою часть в наследстве мужа; при желании он мог вообще ничего ей не оставить. В любом возрасте она была под мужской опекой — опекой отца, брата, мужа, сына, попечителя. Без их согласия она не могла ни выйти замуж, ни распоряжаться имуществом. С другой стороны, она обладала правом наследования, хотя и не более 100 000 сестерциев (15 000 долларов), и могла владеть неограниченно большим имуществом. Во многих случаях, по мере того, как ранняя Республика уступала место поздней, женщины становились весьма состоятельными, так как мужья переписывали имущество на их имя, чтобы избежать исполнения банкротских обязательств, исков за убытки, налогов на наследство и прочих вечно актуальных опасностей. Женщина играла известную роль в культе — как жрица; почти каждый жрец был обязан иметь жену и терял свой пост по ее смерти. Внутри дома (domus) она была почтенной хозяйкой, mea domina — мадам. В отличие от греческих женщин римлянка не замыкалась в гинекее, или женской части дома; она ела рядом с мужем, хотя в то время, как он полулежал, она сидела. Она не выполняла почти никакой трудной работы, потому что чуть ли не каждый гражданин имел в своем распоряжении раба. Она могла прясть — в знак родовитости, но ее главной экономической функцией был надзор над действиями слуг; однако она считала для себя обязательным выкормить детей самостоятельно. Те воздавали своим терпеливым матерям глубокой любовью и уважением, а мужья редко допускали, чтобы их юридические привилегии взяли верх над преданностью жене.

Отец и мать, их дом, земля и собственность, дети, женатые сыновья, внуки от этих сыновей, невестки, рабы и клиенты — все это составляло римскую семью (familia): это была не столько даже семья, сколько домашнее хозяйство; не группа родственников, но собрание лиц и вещей, подвластных и принадлежащих старшему родственнику по восходящей линии. Именно в этом малом обществе, в котором объединялись функции семьи, религии, школы, производства и правительства, именно в нем вырастал маленький римлянин, почитая родителей и покорствуя им, чтобы стать надежным гражданином непобедимого государства.

II. РЕЛИГИЯ РИМА

1. Боги

Римская семья представляла собой не только объединение лиц и вещей, но также сообщество лиц, вещей и богов. Она была средоточием и источником религии, как и морали, экономики, государства; каждая доля ее имущества и каждый аспект ее существования были интимно переплетены с духовным миром. Благодаря красноречию молчаливого примера, дети научались узнавать в неумирающем огне домашнего очага примету и субстанцию богини Весты, священного пламени, символизировавшего непрерывность жизни семьи; это пламя никогда не должно было погаснуть, с ним надлежало обращаться с благоговейной заботой и подпитывать его долей пищи с каждого застолья. Над очагом ребенок видел небольшие изображения, увенчанные цветами, представлявшие божества или духов семьи: Лара, охранявшего ее поля и строения, ее судьбу и счастье, и Пенатов, или богов внутренней части дома, которые охраняли семейные приобретения в кладовых, шкафах и амбарах. Невидимый, но могущественный, витал над порогом бог Янус — двуликий, но не лжец, а страж, который следит за всеми входами и выходами. Мальчик узнавал также и то, что его отец являлся подопечным и воплощением некоего внутреннего гения, или производительной силы, которая не умирала вместе со смертью тела и которую должно вечно кормить на отеческой могиле. Мать также была носителем божества, и ее также следовало почитать как божественное существо; она несла в себе дух Юноны, который наделял