Секреты Ватикана - Коррадо Ауджиас

рельефной резьбой по спирали — Траяна и Антонина Пия — установят статуи святых Петра и Павла; реставрируют двадцатикилометровый участок акведука (1’Acqua Felice, буквально «Счастливая вода», альтернативные названия — «Священная» и даже «Тухлая»); наметят пару прямых, как стрела, улиц, невероятных для той эпохи. Кроме того, у Сикста V родился замысел строительства настоящей четырехкилометровой магистрали (нареченной по названию последнего ее отрезка улицей Сикста — виа Систина), которая от Санта-Кроче-ин-Джерусалемме мимо Санта-Мария-Маджоре огибала Квиринал (поблизости от виа делле Кваттро Фонтане, то есть улицы Четырех Фонтанов) и тянулась к Тринита дей Монти. Что же до нашей истории, то тут важнее всего сказать, что в январе 1588 года неутомимый папа вызывает к себе архитекторов Джакомо делла Порта и Доменико Фонтана и приказывает, чтобы в максимально короткие сроки базилика, все еще не покрытая куполом, наконец обрела его.

Архитекторы составили смету и планировали это сделать за десять лет; но понтифик потребовал завершить работу за двадцать два месяца. Делла Порта изучает несколько вариантов, стремясь в срок исполнить волю папы. Он нанимает команду почти из восьмисот ремесленников, которые, трудясь денно и нощно, успевают разобраться со всеми техническими сложностями: 15 июня 1590 года уложен последний камень. Сиксту V семьдесят лет, через два месяца он умрет. Однако он успевает увидеть всю впечатляющую конструкцию целиком: купол, венчающий собор Святого Петра, станет примечательной деталью облика всего города.

Деятельный понтифик, занимавший престол лишь пять лет, был инициатором еще одного поразительного мероприятия — переноса египетского обелиска. Цельный монолит был переправлен из Александрии в Рим в I веке н. э. по приказу императора Калигулы. К концу XVI столетия он лежал на земле, заброшенный и бесхозный, там, где когда-то располагался цирк Нерона. Речь шла о том, чтобы перетащить этот обелиск в неровное угловое пространство, на площадку неправильных форм, образовавшуюся между вечной стройкой собора и сырыми опасными улочками квартала Борги, что упираются у самой реки в замок Святого Ангела.

Предприятие создавало немало трудностей, причем не столько по причине горизонтальной транспортировки, сколько из-за необходимости поднять его на такую высоту, чтобы обелиск смог строго перпендикулярно встать на базу. В распоряжении исполнителей имелась единственная энергия — мускульная сила людей и животных, усиленная, насколько возможно, лебедками, которые благодаря системе тросов снижали нагрузку. Для того чтобы достичь приемлемого уровня безопасности, понадобилось семь месяцев предварительного анализа, несколько сотен людей и коней, десятки лебедок. На подготовку исполнения замысла ушло четыре месяца, с апреля по сентябрь 1586 года. Была сконструирована настоящая подвесная дорога, по которой монумент должны были перевезти в горизонтальном состоянии. Кроме того, для поднятия обелиска на надлежащую высоту возвели два деревянных помоста. Специальный эдикт угрожал смертной казнью любому, кто рискнет проникнуть на площадь и помешать крайне рискованной операции.

Племянник Доменико Фонтаны Карло Мадерно, тоже архитектор по профессии, занятый на стройке Святого Петра, почти век спустя после описываемого события оставил нам обстоятельный рассказ о нем. Вот что он пишет:

Фонтана рассчитал, какой вес мог бы приподнять, удержать и переместить на прочных веревках из пеньки каждый ворот, приводимый в движение четырьмя крепкими лошадьми и страхуемый приставленными людьми так, чтобы от натяжения не порвался даже самый толстый канат. Он выяснил, что каждая лебедка поднимала груз весом около двадцати тысяч фунтов[43] стало быть, для подъема восьмисот тысяч фунтов нужно было сорок лебедок, а также два длинных рычага, действующих под давлением лебедок и поднимающих вверх оставшуюся часть обелиска, опоясанного тросами, весом в миллион сорок три тысячи пятьсот тридцать семь фунтов.

Синхронность и скоординированность действий всех лебедок была непременным условием того, чтобы мероприятие прошло без сучка без задоринки. Руководителю операции требовался панорамный обзор местности и тотальный контроль над всеми задействованными в деле механизмами и людьми, которые должны были отчетливо слышать команды, поданные голосом, — разумеется, никаких микрофонов и громкоговорителей не было и в помине. Поэтому все должны были молчать (впрочем, онемение от нахлынувших эмоций и так было всеобщим), а звуки трубы подавали сигнал приступить к различным фазам работы.

Благодаря скрупулезной подготовке и гигантским усилиям заключительный этап операции обошелся без инцидентов:

Каждый [пришедший] на место внимательно и с тщанием исполнил отведенную ему роль. Сперва все преклонили колени и вновь обратились за помощью к Господу. Главным распорядителем был архитектор, сидевший на специальном возвышении, по его знаку заиграла труба; тогда все единым движением пришпорили 140 лошадей, тащивших 44 лебедки, а всего участвовало восемьсот работников. Они следили за тем, чтобы машины работали слаженно и были в полном порядке, отчего поднятие получилось таким быстрым и легким, что привело всех присутствовавших в изумление. Он [обелиск] встал перпендикулярно в предназначенном для того месте в 23 часа того же дня [10 сентября 1586 года], и в ознаменование окончания такого поразительного дела было много гуляний и ликования.

Самым опасным моментом стала кульминация, когда напряжение канатов было таким, что они начали дымиться; несомненно, еще чуть-чуть — и от трения они загорелись бы, что могло привести к самым пагубным последствиям, какие только можно себе представить. По народному преданию, в толпе тогда находился один генуэзский моряк, нарушивший категорическую инструкцию о тишине криком: «Воды на канаты»!" — что было тотчас исполнено. Операция была спасена.

Через пару десятилетий папа Павел V (Камилло Боргезе) вознамерился вернуть базилике форму латинского креста, который он предпочитал греческому, с одинаковыми рукавами, взятому на вооружение Микеланджело. Он поручил Карло Мадерно удлинить неф, слегка передвинув вперед фасад, в том числе с целью увеличения вместимости собора. На практике это означало возврат к ранней концепции продольного, "вытянутого" храма Сангалло, которую исправил Буонарроти. Мадерно исполнил это с похвальной проницательностью и удивительным чутьем: тот, кто сегодня смотрит на Святого Петра, может легко уловить ритмику всей конструкции, обеспечиваемую наравне с куполом анфиладами окон, перемежающихся огромными колоннами. Шесть из них сгруппированы в центре и будто служат подпорками для опирающегося на них тимпана; вместе с тем они акцентируют внимание зрителя на выдающейся вперед центральной лоджии, предназначенной для важнейших церемоний: провозглашения нового понтифика, торжественных папских благословений народа на площади и других мероприятий.

Первый эскиз Мадерно не пришелся по вкусу папе, который нашел чрезмерной разницу между высотой здания и ее длиной. Поэтому понтифик посоветовал архитектору расширить фасад с обоих концов, чтобы уравновесить и стабилизировать продольность всей структуры. Тогда же вне пилястров, замыкавших ансамбль, были добавлены два дополнительных окна, которые расположили над остающейся на уровне земли аркой. Их верхние части были декорированы в конце XVIII века двумя часами, автором которых стал