Неприглядная история. Как жили, любили и болели в разные эпохи - @asya.knows

соответствии с ее социальным статусом. Другой вопрос состоит в том, насколько это было закреплено в законе. Жена не могла подать в суд на своего мужа, что усложняло задачу, если он не мог ее содержать. В этом случае была лазейка: можно было приобретать предметы в кредит, и тогда ответственность за долг ложилась на мужа. Средство странное, но достаточно популярное в XVIII–XIX веках.

Важный момент, который необходим для понимания происходящего: мужчина мог требовать исполнения супружеских обязанностей вне зависимости от согласия жены (к слову, в Англии изнасилование признали преступлением только в 1991 году).

Все, с чем вам сейчас пришлось ознакомиться, может произвести удручающее впечатление – и это действительно удручает. Однако лазейка все-таки есть, и о ней мы уже знаем – вдовья доля. После смерти мужа женщина имела право на пожизненную долю в треть земель, принадлежавших мужу. Большинство мужей стремились обойти это правило, включая в брачное соглашение существенно меньший доход женщины во время вдовства. Какая проницательность!

В реальности применение этих правил было не таким жестким, а в некоторых городах замужние женщины даже могли заниматься предпринимательской деятельностью. Некоторые женщины и мужчины не до конца понимали смысл этой юридической связи, поэтому жены управляли домохозяйством, покупали и продавали товары и чувствовали себя хозяйками своих владений.

Есть еще один нюанс: можно было заключить брачное соглашение, по которому мужья еще до вступления в брак соглашались, что прописанное имущество будет передано их женам в «отдельное пользование». А чтобы нерадивый муж не попытался избавиться от этого пункта в браке, многие соглашения с конца XVIII века включали другой удивительный пункт, который не позволял замужним женщинам даже при большом желании продавать или отчуждать свою собственность в чью-то пользу. Другой выход – создать доверительный фонд в интересах жены до вступления в брак, передав имущество третьей стороне для отдельного пользования. То есть смысл в том, чтобы отделить пользование от владения. Таким образом, женщина и сохраняла свою собственность, и имела право на получение доходов от нее. Родственники тоже могли воспользоваться лазейкой: к примеру, если они хотели сделать подарок или оставить в наследство какое-то имущество, они могли прописать соответствующее условие как гарантию, что женщина сможет пользоваться этими предметами в личном пользовании. Положения в брачном соглашении тоже могли способствовать получению юридических прав: например, можно было прописать пункт о праве жены составить завещание о распоряжении своим имуществом или гарантировать приданое дочерям от предыдущего брака.

Опять же, «могло практиковаться» не равняется «было всеобщей практикой». Наоборот, лазейки могли использоваться и против женщин, чтобы минимизировать их контроль над имуществом. Здесь нам на помощь приходит неприятная статистика: в высших слоях общества женщины наследовали фамильное имущество только в 8 % случаев. Плюс ко всему создание доверительных фондов со временем становилось все сложнее и дороже, поэтому и женщин, которые могли ими обладать, оставалось все меньше.

Законы о собственности замужних женщин 1870 и 1882 годов, однако, отменили самые главные ограничения и позволили замужним женщинам владеть имуществом и управлять им отдельно от мужа. Не обошлось, впрочем, и без «но»: все же предоставляемые замужним женщинам права были у́же, чем аналогичные права одиноких женщин. Полноценные права собственности у замужних женщин появились только в 1925 году.

Кого признать незаконнорожденным ребенком в XVIII веке?[96]

Чтобы статистика незаконнорожденных детей давала полную картину, нужно четко определить, какого ребенка считали таковым. Во-первых, должен был быть совершен половой акт (очевидно), за которым следовало зачатие (не менее очевидно). Во-вторых, следовало исключить наличие брака, аборта или ситуацию детоубийства. В-третьих, ребенок должен пережить самое опасное время – первые недели или месяцы до крещения. Уже после крещения церковь должна была внести его в реестр как незаконнорожденного.

По «Закону о лучшем предотвращении тайных браков», введенному лордом-канцлером Хардвиком[97] в 1753 году, к незаконнорожденным также приписывались дети, рожденные в тайном браке. Формально брак должен быть заключен в церкви, а запись о нем внесена в приходскую книгу и подписана обеими сторонами. Это в первую очередь повлияло на бедных: их обмен обещаниями более считался недействительным, а их дети отныне становились незаконнорожденными. Данный закон – ответ со стороны знати, встревоженной распространяющейся практикой: молодые наследницы попадали в брачную ловушку, вступив в отношения с коварным соблазнителем, и родители были не в силах им помочь. Авторы этого закона не учитывали интересы народа, и в итоге для беднейших слоев брак стал слишком дорогим бременем. После резкого роста числа новорожденных вследствие принятия закона к духовенству вернулось право регистрировать детей официально и по обоюдному согласию заключенных союзов как законных.

Сбежавшие из-под опеки обычно заключали браки в приграничных деревнях, например в деревушке Гретна-Грин, находящейся прямо на границе с Шотландией, или в Спрингфилде. О сенсационных побегах писали в газетах; подобные сообщения часто разбавляли будни светского общества в XVIII–XIX веках. В этой деревушке ежегодно сочетались браком до 300 пар. В 1818 году дорога из Лондона в Гретна-Грин занимала около четырех дней, так как экипаж ехал медленно, лошадям нужны были остановки для отдыха, а сбежавшим жениху и невесте следовало хоть иногда есть и спать. Ситуация при этом была очень деликатная, поскольку если будущая невинная невеста проведет хотя бы одну ночь в дороге, то ее репутации придет конец. Да, даже если она спала в отдельной комнате и ее сопровождала прислуга. Близкий родственник мужского пола должен был догнать ее до того, как она доедет до Шотландии. Томас Эрскин[98], первый барон Эрскин, один из самых известных английских адвокатов, которому в 1818 году было 68 лет, сбежал со своей любовницей, экономкой Сарой Бак[99]. Пара взяла с собой двоих внебрачных детей, поскольку после бракосочетания в Шотландии дети станут законными. Интересно: как себя чувствовали восемь законных детей барона? Учитывая, что в погоню за отцом бросился его сын Томас, но барон успешно скрылся в деревне Спрингфилд. На целый год барон Эрскин стал мистером Томасом и оставался инкогнито, но с наступлением нового сезона его обман оказался раскрыт. Сплетни дошли до такого уровня, что говорили даже, будто Томас Эрскин надевал женскую одежду, чтобы сохранить анонимность. Брак продержался недолго: уже через некоторое время барон просил развода. После его смерти у бывшей экономки осталось мало денег и дети, о которых нужно заботиться.

Выбор партнера

В викторианской Англии брак – это в первую очередь долг[100]. Когда во главу угла были поставлены сдержанность, строгость и скромность, легкость испарилась, а на