Анатолий Тарас - 1812 год - трагедия Беларуси

Встреча французов как освободителей

Ополяченные беларуские шляхтичи, мечтавшие о восстановлении Речи Посполитой (и Великого Княжества Литовского как его неотъемлемой части), верили, что это главный вопрос, ради которого Наполеон начал войну с Россией. Поэтому они, а также многие горожане с энтузиазмом приветствовали Великую армию, видя в ней освободительницу от российских захватчиков.

Местные патриоты были убеждены, что, поддерживая французскую армию, они служат своей Отчизне. Стремясь оказать содействие освободителям, шляхтичи и мещане включались в работу созданных по инициативе французского командования новых органов власти: губернских и поветовых комиссий, городских магистратов — государственных структур нового ВКЛ.

Появление Наполеона наглядно выявило отрицательное отношение большей части населения к режиму российских захватчиков. Прошло всего 17 лет с момента полной ликвидации ВКЛ, воспоминания о нем еще были живы в памяти жителей Гродненской, Виленской и Минской губерний. Только за Двиной и Днепром, где срок русского господства был вдвое больше, население отнеслось к французам более сдержанно. Впрочем, поздравительные речи в честь французской армии звучали как в Вильне, Гродно, Бресте и Минске, так и в Полоцке, Могилёве и даже в Смоленске. Например, в Могилёве православный епископ Варлаам и иеромонах Орест благословили французов, избавивших город, как они выразились, от «наших хищников»[60].

Ждали Наполеона и беларуские крестьяне. До них доходили слухи о том, что в Герцогстве Варшавском французский император отменил крепостное право. А накануне войны в западные губернии России засылались прокламации, в том числе на беларуской языке, о свободе, которая придет вместе с наполеоновской армией.

Жители Минска встретили французов как освободителей от российской оккупации. Вот что сказано в изданной в 1905 году в Санкт-Петербурге книге «Минск: исторический очерк»:

«Все русское население Минска поспешно спасалось бегством… Что же касается поляков («поляками» здесь названы беларусы — католики и униаты. — Авт.), то они и не думали бежать из города и спокойно, с радостью ожидали французов, видя в них своих будущих освободителей, и те учреждения, где преобладал польский элемент (какова формулировка русских шовинистов — «элемент»! — Авт.), никаких мер к отправлению из Минска не предпринимали, а, напротив, приготовились к торжественной встрече французов.

По выезде из города русских чиновников поляки (не поляки, а минчане-беларусы. — Авт.) организовали временный совет (Раду. — Авт.) для охраны магазинов с провиантом и спокойствия жителей. Председателем совета был избран президент первого департамента минского главного суда Л. Каминский, а членами были президент второго департамента того же суда (Ян) Ходько и минский уездный предводитель дворянства (Игнатий) Монюшко, а также члены городского магистрата. Благодаря заботливости членов этого совета минские магазины (склады) не были сожжены и достались неприятелю, который здесь нашел до 7500 пудов муки (120 т.), много овса и 1500 фунтов (614 кг.) пороха. Кроме того, неприятелем был захвачен также большой запас лазаретного имущества.

Маршал Даву занял Минск 25 июня и был торжественно встречен поляками (не поляками, а беларусами. — Авт.). Квартира ему была отведена на Верхнем рынке (Соборная площадь) в доме, примыкавшем к костёлу. Эта площадь была украшена в то время ратушей, иезуитской коллегией, униатским монастырем и православным собором. В течение двух дней войска корпуса Даву успели придвинуться к Минску и запрудили город, но, впрочем, в Минске остался только генералитет, а войска расположились в окрестностях.

28 июня было назначено торжественное богослужение в костеле по поводу успехов французских войск и освобождения Минска от русского владычества, после этого богослужения Даву произвел смотр войскам. Первый французский губернатор Минска генерал Барбанегрэ был переведен в Борисов, а на его место заступил генерал Брониковский.

По мысли Наполеона, Минск должен был играть роль центрального склада провианта и сборного пункта больных, раненных и отставших».

Минчане радовались бегству русских и одновременно волновались, не зная наверняка, что их ждет. Ночь на 28 июня прошла в тревожном ожидании. Кое-где слышались выстрелы. Именно для того, чтобы не допустить разбоя, грабежей и поджогов, днем 25 июня горожане создали орган самоуправления — временную Раду в составе Людвика Каминского, Игнатия Монюшко и Яна Ходько.

Им стало известно, что к городу приближаются войска маршала Луи Даву. Было решено торжественно встретить французов.

Утром 26 июня делегация минчан во главе с Каминским и Монюшко выехала за город для встречи французских войск. Через две версты произошла встреча, а еще через час на городской черте возле Раковской заставы французский кортеж с хлебом и солью встретили начальник второго департамента (отдела) губернского суда Ян Ходько, минский подкоморий князь Михаил Пузына и некий пан Сераковский. Они заявили, что в лице маршала Даву горожане приветствуют Наполеона. Французский полководец благосклонно воспринял речь и в свою очередь подчеркнул, что непобедимое войско Наполеона пришло не покорять, а освобождать жителей бывшего ВКЛ, пришло вернуть им Отечество:

«Либо огромные полчиша врагов покроют землю трупами своими, либо целостность Отчизны вашей будет возвращена и влияние российское на интересы Европы должно быть уменьшено».

Когда князь Даву со своим штабом прибыл на площадь Верхнего рынка, французских генералов и офицеров окружили местные женщины, усыпавшие цветами их путь. Раздавались возгласы «Vive Napoleon liberateur!» (Да здравствует Наполеон-освободитель!) На крыльце городской оркестр играл бравурные мелодии и марши.

Между тем война оставалась войной. С приходом французов грабежи в городе не прекратились. На улицах появлялись трупы. Французы считали, что убийства — дело рук местных бандитов. 13 июля декретом маршала Даву был создан первый официальный орган новой власти — Комиссия временного правительства (КВП) Минского департамента, а бригадного генерала Барбанегрэ он назначил временным губернатором.

Председателем комиссии стал князь Михаил Пузына. В 1-й отдел комиссии (продовольственный) вошли Игнатий Монюшко, Антон Ванькович и Михаил Зенович. Во 2-й отдел (полиции) — Людвик Каминский, Винцент Володкович и Ксаверий Липский. В 3-й отдел (финансовый) — Ян Ходько, Атанас Прушинский и граф Кароль Чапский. Пост секретаря комиссии занял Роман Ивановский.

Одновременно маршал Даву назначил из числа горожан 24 комиссара, ответственных за обеспечение его корпуса провиантом и фуражом.

14 июля комиссия опубликовала воззвание, в котором призвала горожан помогать императорским войскам. В этот же день КВП организовала в занятых французами уездах (Минском, Борисовском, Игуменском и Вилейском) аналогичные комиссии по 5 человек в каждой.

Через два дня (4 (16) июля) в Минск прибыл постоянный губернатор — генерал французской армии Николай Брониковский, поляк по происхождению[61]. Он приказал создать почтовую службу минского департамента и назначил ее начльником Игната Алешу.

В своей прокламации губернатор призвал минчан поддерживать правопорядок, добросовестно исполнять реквизиции, предупредил о том, что грабителей и мародёров ждет смертная казнь.

Борьбу с ними он поручил военной жандармерии. На все дороги ежедневно отправялись конные отряды французских жандармов с проводниками и переводчиками из местных жителей.

Пойманных бандитов они доставляли в Минск. Здесь 10, 13 и 16 июля состоялись первые публичные казни грабителей и скупщиков краденого.

Католический епископ минской диацезии Якуб Дедерко 7 (19) июля отслужил мессу в кафедральном соборе (бывшем иезуитском), на которой присутствовал губернатор Николай Брониковский со всем своим штабом. В краткой речи епископ поблагодарил французского императора за его заступничество от произвола царских властей и в заключение сказал следующее:

«Сокрушились московские кандалы. Попадаем мы в сладкое царство Наполеона. Призываю всех, кому дорога Отчизна, под хоругви Освобдителя!»

Минск, который по распоряжению Наполеона превратился в огромный госпиталь, склад и сборный пункт для частей его армии, постепенно наполнили солдаты разных национальностей. В отношении простых обывателей они предпочитали приказные методы. При устройстве госпиталей и складов людей нередко силой выселяли из собственных домов. Несмотря на факты такого рода, богатые горожане и шляхта демонстрировали понимание проблем французских войск, свою лояльность к ним.