Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Указанные факты нуждаются в интерпретации с нескольких точек зрения. Во-первых, совершенно ясно, что псковское правительство проявляет инициативу установления союзных отношений с Московским княжеством. Значит, оно заинтересовано в этом. Московско-псковские взаимоотношения, по предложению псковских властей, должны строиться на основе несколько противоречивой формулы: Псков — великокняжеская «отчина» и в то же время псковичи — «добровольные люди». Казалось бы, два составных элемента данной формулы противоречат друг другу. Признание Псковской земли московской «отчиной» означает включение ее в состав Московского княжества в качестве одной из его частей. Наименование псковичей «добровольными людьми» говорит о добровольно-договорных отношениях Псковской республики с московским правительством. Но эта противоречивость отражает сложность самого процесса складывания централизованного государства, на разных этапах которого различные русские земли в разных формах и с неодинаковой степенью подчинения великокняжеской власти включались в его состав.

Псковские послы в 1460 г. понимали под политическим принципом, изложенным в словах «жалование» и «печалование» «своея отчины мужей псковичь добровольных людей», признание со стороны великого князя (по предложению Пскова) своим наместником князя, выбранного псковскими властями и утвержденного в Пскове на вече. При подобном характере московско-псковских отношений сохранялась самостоятельность Псковской республики, однако ее государственный аппарат оказывался под известным контролем московского правительства. Реальное соотношение сил должно было определить степень действенности этого контроля.

Почему псковское боярство, в 1456 г. самостоятельно выбравшее себе князя и при его утверждении в Пскове по старинному ритуалу демонстративно подчеркивавшее, что избрание и смещение князей — это дело псковского веча (правомочного поступать по собственному усмотрению и не нуждающегося в указаниях из Москвы), вдруг изменило свою позицию? Один ответ на этот вопрос напрашивается сам собой. Московское правительство все более стесняло государственную самостоятельность Великого Новгорода. Целью приезда туда в 1460 г. Василия II с сыновьями и, конечно, с военной силой было укрепление там позиций московской великокняжеской власти. За Новгородом могла прийти очередь и Пскова. Ограничение политической независимости Псковской республики московскими властями являлось вопросом времени. При такой ситуации псковскому боярскому правительству казалось более дальновидным самому поставить вопрос о политических отношениях с Московским княжеством.

Вторая причина псковского посольства к Василию II в Великий Новгород указана в псковских летописях. Это — нужда в военной поддержке со стороны московских вооруженных сил в борьбе псковичей с Ливонским орденом и шведскими феодалами.

О третьем мотиве источники не говорят, но о нем можно догадываться. Обострение социальных противоречий, о котором шла речь выше, побуждало господствующий класс к укреплению государственного аппарата. Одним из путей к этому, казалось, было выдвижение князя — вечевого избранника (при сохранении за ним этой роли) одновременно в ранг великокняжеского наместника.

Псковское посольство к московскому великому князю в 1460 г. отражало прежде всего боярские интересы. В то же время такой вопрос, поднятый послами, как потребность в военной помощи со стороны Москвы псковичам против внешних врагов, затрагивал нужды более широких масс населения. А авторитет великокняжеского имени среди горожан и крестьян был достаточно силен, чтобы сделать популярной идею о признании Василием II псковского князя своим представителем в Псковской земле.

Московский великий князь согласился с предложениями псковского правительства. Согласно летописи, он ответил послам: «аз вас, свою отчину, хощу жаловати и боронити от поганых…» В настоящее время московское правительство не могло еще рассчитывать на ограничение самостоятельности Псковской республики в пределах больших, чем те, которые были намечены во время переговоров с псковским посольством. Принятие псковского политического проекта должно было открыть московской великокняжеской власти путь к дальнейшему усилению своего влияния в Пскове. Условием утверждения А. В. Чарторыйского в качестве московского наместника в Псковской земле Василий II поставил принесение им клятвы верности на свое имя и на имя своих сыновей. «А что ми глаголете о князи Александре Черторизком, и о том вас, своих людей, и свою отчину, жалую: отпущу вам князя Александра, аже токо поцелует животворящий крест ко мне, князю великому, и к моим детям, к великим князем, что ему зла на мене и на моих детей не мыслити, ино вам буди князь, а от мене наместник».

Проект о назначении в Псков А. В. Чарторыйского, согласованный между псковским правительством и московской великокняжеской властью, встретил решительное препятствие в лице самого А. В. Чарторыйского. Он отказался категорически от дачи присяги Василию II с детьми. Роль администратора, присланного из Москвы и стесненного в своих действиях, его не устраивала. Он хотел занимать в Пскове положение князя, не зависимого от контроля со стороны московских властей. «И оу слышав князь Александр ответ князя великого, и не восхоте целовати креста ко князю великому и к его детям».

Псковская первая летопись сообщает, что А. В. Чарторыйский произнес на вече довольно яркую речь с выпадами против московской великокняжеской власти и недвусмысленными намеками на то, что московско-псковское соглашение 1460 г. — это начало полного подчинения Псковской республики московскому правительству. «И молвил: не слуга де яз великому князю, и не боуди целование ваше на мне и мое на вас; коли не учнуть псковичи соколом Вороны имать, ино тогда де и мене, Черторииского, воспомянете; и попрощався на вече: яз де вам не князь»[2425].

Какие цели преследовал А. В. Чарторыйский в своем обращении к псковскому вечу? Прежде всего, являясь сторонником порядков политической «старины», при которых договорные отношения между правительствами аристократических республик и князьями заключались на вече, он до конца остался верен этим порядкам и на вечевом собрании расторг свое докончание с Псковом. Но, думаю, что дело было не только в соблюдении старинных правовых норм периода феодальной раздробленности. Можно полагать, что речь Чарторыйского (политически достаточно целеустремленная), по его замыслу, должна была завоевать ему сторонников на вече. И тогда обстановка могла бы сложиться так, что ему не пришлось бы ни уезжать из Пскова, ни клясться в верности Василию II. Однако эти предположения А. В. Чарторыйского не оправдались. Правда, судя по летописным сведениям, «псковичи ему много биша челом, чтобы осталъся», но условий, при которых теперь мыслилось возможным его дальнейшее пребывание в Пскове, они не изменили. Этим еще раз подтверждается сделанный выше вывод, что договоренность псковских послов с Василием II в 1460 г. была произведена не только в соответствии с интересами боярства, но получила одобрение и более широких слоев городского населения.

А. В. Чарторыйский покинул Псков и уехал в Литву вместе со своими слугами и зависимыми людьми, число которых достигало весьма внушительной цифры: «а двора его кованой рати боевых людей 300 человек, опричь кошовых». Как только о выезде князя стало известно в Новгороде, Василий II отправил в Псков своего сына Юрия с боярами. После соглашения московского великого князя с псковскими послами это был первый с его стороны шаг на пути дальнейшего усиления своего политического влияния в Пскове. В указанных целях использовался удобный момент, когда Псковская земля осталась без князя и когда вмешательство московских властей в дела Псковской феодальной республики казалось наиболее своевременным и уместным. Однако посещению Пскова князем Юрием был придан характер дипломатического визита. Так же старалось отнестись к нему и псковское правительство, соблюдавшее в отношениях с Юрием все правила дипломатического этикета. Князя Юрия Васильевича с почетом встретили на границе Псковской земли псковские посадники и бояре, в сопровождении которых он явился в город, и там после торжественной церемонии в Троицком соборе псковичи «посадиша его на столе отца своего великого князя Василия Васильевича». Тем самым великий московский князь официально был признан верховным главой Псковского государства. В то же время псковские власти договорились с Юрием Васильевичем об утверждении (от имени его отца Василия II) в Пскове в качестве московского наместника нового, выдвинутого ими, кандидата И. В. Стриги-Оболенского. С согласия Юрия Васильевича состоялся акт возведения И. В. Стриги-Оболенского на княжение в Пскове на. основе традиционного двустороннего соглашения нового князя с Псковской феодальной республикой: он «целова крест ко Пъскову по всей пъсковскои пошлине»; псковичи «даша ему всю княжю пошлину»[2426].