Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Его двор, крупнейший в Империи, имел непревзойденную колоннаду длиной 400 футов, большая часть которой состояла из коринфских колонн по четыре в ряд. Внутри двора и храма помещались скульптуры и картины, сохранившиеся образцы которых свидетельствуют о том, что Пальмира была близка Парфии не только географически, но и своими художественными традициями.

Главная дорога на восток, проходившая через Пальмиру, достигала Евфрата у Дура-Европос. Там купцы поделились частью своих доходов с пальмирской триадой (100 г.), возведя наполовину греческий наполовину индийский храм; неизвестный восточный художник украсил его стены фресками, которые ярко иллюстрируют положение о восточном происхождении византийского и раннехристианского искусства{1415}. Дальше к северу на берегах реки лежали другие важные города-перекрестки — Тапсак и Дзевгма. Повернув от Тапсака на запад, путешественник проходил через Верою (Алеппо) и Апамею и попадал на Средиземноморское побережье у Лаодикеи, которая, сохранив свое древнее имя, зовется ныне Латакия и по-прежнему является оживленным портом. Между нею и Апамеей текла на север река Оронт, которая мимо берегов, преимущественно занятых латифундиями, доставляла путника в Антиохию (Антакья), столицу Сирии. По реке и обширной сети дорог в Антиохию поступали товары с Востока, в то время как средиземноморский порт Селевкия Пиерия, находившийся четырнадцатью милями ниже по течению реки, являлся воротами, через которые текли товары Запада. Большая часть города располагалась на склоне горы, у подножия которой протекал Оронт; живописное расположение помогало Антиохии соперничать с Родосом в борьбе за роль прекраснейшего города эллинистического Востока. Здесь имелась система уличного освещения, которая делала город ночью сверкающим и безопасным. Главная улица, протянувшаяся на четыре с половиной мили, была вымощена гранитом и имела с обеих сторон крытую колоннаду, благодаря которой граждане могли попасть из одного конца города в другой, не страшась дождя или солнца. В каждый дом в изобилии поступала чистая вода. Шестисоттысячное население, состоявшее из греков, евреев, сирийцев, было знаменито своей жизнерадостностью, непрестанно гонялось за наслаждениями, посмеивалось над надменными римлянами, являвшимися сюда править городом и провинцией, делило свои симпатии поровну между цирком и амфитеатром, борделями и банями, используя все преимущества, которыми награждала их Дафна — пригородный парк. Праздники были многочисленны, и в каждом из них принимала долю почестей Афродита. Во время праздника Брумалии, длившегося большую часть декабря, весь город, свидетельствует современник, напоминал таверну, и улицы всю ночь оглашались песнями и шумом пирушек{1416}. Здесь имелись риторические философские и медицинские школы, но Антиохия не была образовательным центром. Ее население пылко жило одним днем, а когда нуждалось в религии, то прибегало к услугам астрологов, магов, чудотворцев и шарлатанов.

В общем, под властью Рима Сирия процветала, и это процветание было более длительным, чем в любой другой провинции. Большинство работников, за исключением домашней прислуги, были свободными. Высшие классы были эллинизированы, низшие оставались привержены Востоку. В одном и том же городе греческие философы толкались в одной толпе с храмовыми проститутками и оскопленными жрецами; и еще незадолго до Адриана в жертву богам приносили детей{1417}. Скульптура и живопись приобрели полувосточные, полусредневековые обличье и форму. Греческий язык был главным языком администрации и литературы, но местные языки — главным образом арамейский — оставались разговорными языками большинства населения. Здесь было немало ученых, которые заставляли весь мир считаться с их мимолетной славой. Николай Дамасский, помимо того, что он был советником Антония, Клеопатры и Ирода, взялся за тяжелый труд написания универсальной истории — труд, замечает он, которого устрашился бы и сам Геркулес{1418}. Милосердное время предало забвению все его сочинения. Однажды, на досуге, точно так же оно поступит и с нами.

VI. МАЛАЯ АЗИЯ

К северу от Сирии находилось зависимое царство — позднее провинция — Коммагена, с густонаселенной столицей Самосатой, где прошло детство Лукиана. На противоположном берегу Евфрата лежало небольшое царство Осроена; Рим укрепил его столицу Эдессу (Урфа), видя в ней антипарфянский бастион; чаще мы будем слышать о ней уже в христианскую эпоху. Двигаясь из Сирии На запад, можно было попасть в Киликию (ныне в Турцию), которая начиналась у Александрии Исси (Александретта). Эта провинция, которой некоторое время управлял Цицерон, была высокоцивилизованной на малоазийском побережье, но в горах Тавра по-прежнему прозябало варварство. Таре (Терсус), ее столица, был «не заурядным городом», как заметит его сын святой Павел, но славился своими школами и философами.

Напротив Киликии, в Средиземном море, Кипр пребывал в вековом беспамятстве, добывая медь, вырубая кипарисовые рощи, строя корабли и терпеливо снося гнет новых завоевателей. Высокоприбыльные рудники были собственностью Рима и обрабатывались рабами. Гален рассказывает о том, как в его дни на шахте произошел обвал, заживо похоронивший сотни рабочих, — периодически случающийся инцидент в геологическом фундаменте человеческих удобств и могущества.

Севернее Киликии лежала засушливая и гористая Каппадокия, где добывались драгоценные металлы, выращивалась пшеница, разводился скот, откуда на внешний рынок поступали рабы. К западу от нее Ликаония войдет в историю благодаря апостолу Павлу, посетившему Дербу, Листру и Иконий. Еще севернее находилась Галатия, заселенная и названная так в III в. до н. э. галлами; самым знаменитым ее произведением был пессинунтский Черный Камень, отправленный в Рим как символ Кибелы; главным ее городом была Анкира, являвшаяся 3500 лет назад столицей хеттского царства. Сегодня это столица Турции. Западнее Киликии провинция Писидия насчитывала в своих пределах пять городов, таких, как Ксанф, оправлявшийся ныне от массового самоубийства при Бруте, и Аспенд, театр которого столь хорошо сохранился, что не составит труда представить его вновь заполненным зрителями, явившимися на пьесу Менандра или Еврипида.

К западу и северу от Писидии находилась провинция «Азия», разделенная на Фригию, Карию, Лидию и Мисию. Здесь, где ионийская цивилизация продолжала процветать после тысячелетней истории, Филострат насчитал 500 городов, в которых жило куда больше народу, чем сейчас во всем этом регионе. Сельская местность была плодородна, из века в век совершенствовались ремесла, и порты извлекали доходы из развития богатых рынков Италии, Испании, Африки и Галлии. Фригия была гориста, но и здесь гордо возвышались крупные города, как Апамея Келайны, которая, по мнению Страбона, уступала по величине только одному городу «Азии» — Эфесу, или Лаодикея, осчастливленная своими филантропическими философами и миллионерами. Книд был еще достаточно серьезной величиной, чтобы состоять в союзе с Римом, однако Галикарнасе переживал упадок, клонясь от Геродота к Дионисию — великолепному литературному критику, некритичному историку. Милет переживал не лучшие времена, хотя по-прежнему был оживленным портом; оракул Аполлона в храме соседних Дидим продолжал отвечать на вопросы головоломками; местные сказители плели те самые любовные