Рой Медведев - О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ

Вскоре после опубликования статьи Сталина ЦК ВКП(б) принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». Было предложено осудить практику принудительных методов коллективизации, крестьянам разрешалось при желании выйти из колхозов. Сразу начался массовый отлив из колхозов. Еще недавно в них было более 10 миллионов хозяйств, а уже к 1 июля 1930 года осталось около 6 миллионов. В некоторых области и районах распались почти все колхозы. К осени, однако, нажим на крестьян возобновился. Тем, кто ушел из колхоза, просто не возвращали скот и землю, Так что цифры в сводках о коллективизации снова стали увеличиваться.

Предполагалось, что создание колхозов сразу же приведет к увеличении валовой продукции сельского хозяйства. Директивы первой пятилетки предусматривали ее рост с 16,6 миллиарда рублей в 1927-1928 годах до 25,8 миллиарда рублей в 1932-1933 годах, то есть на 52 процента. В действительности производство продукции сельского хозяйства на протяжении всей первой пятилетки уменьшалось. Если принять за 100 процентов производство сельскохозяйственной продукции в 1928 году, то в 1929 году оно составило 98 процентов, в 1930 году – 94,4, в 1931 году – 92, в 1932 году – 86, а в 1933 году – 81,5. Особенно уменьшилось производство животноводческой продукции – до 65 процентов от уровня 1913 года. Поголовье крупного рогатого скота сократилось в 1928-1933 годах с 60,1 до 33,5 миллиона голов. Более чем вдвое уменьшилось поголовье лошадей, а также овец, коз и свиней. Резко уменьшились в этой связи ресурсы органических удобрений. В целом валовая продукция сельского хозяйства составила в 1933 году только 13,1 миллиарда рублей. Тяжелые последствия коллективизации в ее сталинском варианте ощущались не только во второй, но и в третьей пятилетке. Так, например, среднегодовое производство зерна во второй половине 30-х годов было меньше, чем в 1913 году (в границах до 17 сентября 1939 года). Не достигло уровня 1913 года и производство мяса. Численность же населения возросла.

4

Коллективизация обострила отношения между Советской властью и кулачеством. Еще до революции оно было большой силой в деревне, а в первые месяцы после Октябрьской революции даже укрепило свои позиции за счет раздела помещичьих земель. Составляли тогда кулаки до 20 процентов всех крестьян и владели 40 процентами пахотных земель1.

Первое столкновение между Советской властью и кулачеством произошло весной и летом 1918 года, когда началось принудительное изъятие излишков сельскохозяйственных продуктов (продразверстка) и власть в деревне была передана комитетам бедноты (комбедам). Ленин требовал в тот период решительно бороться с кулачеством. Важно отметить, однако, что, даже призывая в 1918 году и позже к беспощадному подавлению кулацких восстаний, Ленин никогда не говорил о полной экспроприации всего кулачества, а тем более о физическом уничтожении или выселении всех кулаков и их семей. Так, 12 марта 1919 года Ленин говорил:

«…Мы за насилие против кулака, но не за полную его экспроприацию, потому что он ведет хозяйство на земле и часть накоплена им своим трудом. Вот это различие надо твердо усвоить. У помещика и капиталиста – полная экспроприация; у кулаков же отнять собственность всю нельзя, такого постановления не было…» 2.

За годы гражданской войны большая часть дореволюционного кулачества была разгромлена и политически, и экономически. В руки бедняков и середняков перешло от кулачества почти 50 миллионов гектаров пахотной земли; 4/5 кулацких хозяйств или перестали существовать, или превратились в обычные середняцкие. Исчезновение не только помещичьих, но и кулацких хозяйств серьезно ослабляло производительные силы деревни и ухудшало ее возможности снабжать города продуктами питания. В условиях нэпа стал снова появляться слой зажиточных крестьян, но он только на 1/5 состоял из кулаков «дореволюционного происхождения». В большинстве своем новый слой зажиточных крестьян, даже и применявших разрешенный законом наем батраков, составляли бывшие середняки или даже бедняки, многие из которых служили два-три года в Красной Армии, а теперь, вернувшись в деревню и поверив в новую экономическую политику, энергично взялись за хозяйство. Вопрос о ликвидации этих новых «кулаков» выдвигался в 1926-1927 годах только наиболее крайними деятелями «левой» оппозиции. Однако он продолжал обсуждаться в партийной печати и в 1928-1929 годах. При этом никто не говорил о насильственной экспроприации и выселении кулачества. Речь шла лишь о том, на каких условиях можно допускать кулака в колхоз и следует ли это делать вообще. Мнения разделились, и на местах поступали по-разному. В Сибири и на Северном Кавказе было решено не принимать кулаков в колхозы. Средневолжский крайком ВКП(б) с некоторыми оговорками высказался за допущение кулака в колхозы. Сравнительно умеренную позицию занимали и такие члены Политбюро, как Ворошилов и Калинин, отнюдь не принадлежавшие к «правому» уклону.

В декабре 1929 года при Политбюро ЦК ВКП(б) была создана специальная комиссия по коллективизации, а также особая подкомиссия о кулак е. Но Сталин не стал дожидаться ее рекомендаций. В конце декабря 1929 года в речи на конференции аграрников-марксистов он выдвинул лозунг ликвидации кулачества как класса и заявил, что раскулачивание должно стать составной частью образования колхозов при проведении сплошной коллективизации.

После речи Сталина почти повсеместно начала разворачиваться кампания раскулачивания. Все последующие решения и телеграммы Политбюро были лишь попыткой внести некоторый «порядок» в эту жестокую акцию.

В своих первых рекомендациях комиссия Политбюро предложила делить кулацкие хозяйства на три группы, при этом большую часть хозяйств отнесла в третьей группе, представителей которой считала возможным принимать в колхозы, но с лишением на три – пять лет избирательных прав.

Сталин решительно возражал против этих рекомендаций, особенно против приема кулаков любой группы в колхозы. Под его давлением в инструкции ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 года разделение кулаков по группам излагалось уже в иной редакции.

К первой категории относили контрреволюционный кулацкий актив организаторов террора и восстаний. Их было предложено немедленно изолировать, не останавливаясь и перед применением высшей меры – расстрела, а всех членов их семей выселять в отдаленные районы. Считалось, что в эту категорию может быть зачислено около 60 тысяч хозяйств.

К второй категории относили остальную часть актива наиболее богатых кулаков. Их вместе с семьями предлагалось выселять в отдаленные районы страны или в отдаленные места в пределах данного края. Указывалось, что таких хозяйств около 150 тысяч.

К третьей категории относили владельцев менее мощных хозяйств. Этих было предложено оставлять в тех районах, где они жили, но переселять за пределы коллективизированных селений, отведя им новые участки земли вне колхозных полей. На эти хозяйства, согласно инструкции, предполагалось возложить определенные задания и обязательства. Считалось, что в этой, третьей категорий будет большинство кулацких хозяйств – около 800 тысяч.

Ни о каких «подкулачниках» или зажиточных середняках в инструкциях в постановлениях тогда речи не было.

К сожалению, даже эти весьма суровые рекомендации не выполняли в большинстве областей. Уже в 1930 году было арестовано, расстреляно или выселено в северные районы страны гораздо больше кулаков, чем «планировалось». В 1931 году репрессии проводили еще более широко. Общие масштабы этой жестокой акции установить трудно. Еще на январском Пленуме ЦК ВКП(б) 1933 году было доложено, что с начала 1930 и до конца 1932 года выселено отдаленные районы страны 240 757 кулацких семей. Данные явно заниженные, В более поздних исследованиях можно найти иные цифры. Сообщается, что ликвидация кулачества проводилась в два этапа. На первом этапе – до октября 1930 года – в северные районы страны выселили 115 231 семейство. В феврале 1931 года было принято решение о втором этапе выселения кулачества. В течение года выселили еще 265 795 кулацких семей. Таким образом, общее число выселенных достигло 381 тысячи семей. Это официальные данные. Они не были доложены в 1933 году Пленуму ЦК, но основаны на сообщениях органов ГПУ, проводивших выселение, и на материалах проверки членами Президиума ЦКК ВКП(б) осенью 1931 года. Однако и эти данные не могут считаться исчерпывающими и точными. Они не включают тех, кто был расселен в районах сплошной коллективизации, а также сотни тысяч середняков и бедняков, выселенных как «подкулачники». Кроме того, массовые выселения крестьянских и казачьих семей в северные районы проводились и в 1932 году, то есть после проверки Президиумом ЦКК. По всей вероятности, общее число «раскулаченных» – около 1 миллиона семей, не менее половины которых было выселено в северные и восточные районы страны.