Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

«Русь Дира», видимо, впервые освоила и располагала уже полностью сложившейся системой коммуникаций, замкнутых на магистраль Пути из Варяг в Греки (Lebedev 1980:90—101). Этот путь, не только объединивший восточное славянство с внешним миром, но прежде всего связавший соседствующие различные и взаимозависимые эконом-географические зоны славянского земледельческого хозяйства (древнего высокопродуктивного — на юге, стабильного — в Днепро-Двинском междуречье, нестабильного и дополняемого неаграрными форма¬ми деятельности — в северных землях), предопределил исторические судьбы восточнославянских племен и народов и на последовавшие за скоротечной «эпохой Дира» десятилетия IX в., и на тысячелетие вперед, до формирования современных и суверенных России, Беларуси и Украины. «Русь Дира», безусловно, была исторической предшественницей в равной мере «Руси Аскольда» и «Руси Рюрика», а затем и собственно Киевской Руси на пути «от северного варварства к эллинистически-христианской духовности» (Лебедев 1985: 264; 1994: 146-153) — общем для древнерусской народности, первоосновы восточнославянских народов, а вместе с ними объединившем с их судьбами на этом историческом этапе скандинавские народы.

Летописное предание осознавало его как апостольский путь, и вслед за Крещением Руси великокняжеская власть закрепила это осознание постройкой храмов Софии Премудрости Божией в главных городах на Пути из Варяг в Греки — Киеве, Полоцке, Новгороде. Эта манифестация духовного единства Руси, осуществленная Ярославом Мудрым, завершала дело его предшественников, объединявших страну и действовавших во главе дохристианской, языческой, архаической «руси» IX-X вв., ставшей основою Святой Руси как политического и морального идеала и эталона для следующих поколений в XI-XX вв. и, даст Бог, последующих столетий; национальная мифологема, того же ряда, что «Прекрасная Франция», «Добрая Старая Англия», «Страна Восходящего Солнца», «Американская Мечта», — «Святая Русь» — основана на этом духовном идеале, выраженном при рождении Киевской Руси — образом, учением, храмами Святой Софии Премудрости Божией (Андреев 1992: 135-152; Булгаков 1990:90-128).

Таблица 15. Периодизация русско-скандинавских отношений VIII-XIII вв.

История Руси Дира, Руси Аскольда, Руси Рюрика, предшествовавших Киевской Руси X-XII вв., неразрывно связана с общими этнокультурными, политико-экономическими, коммуникативными процессами в Скандобалтийском регионе Северной Европы. В этих процессах «вертикальное зонирование» эколого-хозяйственных условий Скандинавии (от тундры горных ледников, через леса перевалов к лесам и лугам норвежского и шведского приморья) словно совместилось с «горизонтальным зонированием» эконом-географических зон ПВГ России, развернутых по евразийскому континенту от Балтики и Белого моря до Тихого океана; их разность потенциала и напряжение энергетики создает аксонометрический объем событий и процессов эпохи викингов не только в Северной, Западной и Восточной Европе; «запущенные» процессы мощнее всего резонируют на просторах Евразии, пока не докатятся до тихоокеанского края чукотской тундры и ледников, развертывающихся на полтора десятка тысяч километров от горных вершин Скандинавского полуострова. И это движение, тысячу лет назад подхватив эстафету от позабытых варягов, вершила в X- XVII вв. — Русь, Россия, силами землепроходцев, как раньше — ушкуйников, как перед ними — «находников», руси ли, варягов; продвигаясь в лесные глубины необозримых земель вдоль края обитаемого мира, насельники которого — чудь ли, «чухны», чукчи, почти с первобытных времен связаны в этот скандо-славяно-евразийский узел несознаваемой общностью этнонимов, возводимых к неведомым богам (от тевтонов до чукчей, горизонт подсознания Morgenlandfahrt, пожалуй, неосвоенный даже Германом Гессе).

Периодизация русско-скандинавских отношений VIII-XIII вв.

В примерном соответствии с четырьмя основными уровнями славяно-скандинавских взимодействий находится предлагаемая периодизация, которая устанавливается для русско-скандинавских отношений VIII- XIII вв.

Лишь три из пяти периодов относятся собственно к эпохе викингов в Северной Европе (табл. 15). Ее конечный рубеж приходится на начало четвертого периода и отмечен богатырской фигурой Харальда Хардрады, из Киева отправляющегося «туда, где арабы с норманнами бой ведут на земле и на море», но только уже не в отрезанный печенегами «Серкланд» Ингвара Путешественника, а в Византию. Эта пора его деятельности, полностью принадлежащая еще эпохе викингов, освещена в сагах и «драпах» с широким использованием восточноевропейских, русских эпических мотивов, входивших в общий дружинный фонд (Рыдзевская 1978:184,200-202). Вернувшись в Киев со сказочными богатствами, Харальд — Соловей Будимирович русских былин — добивается наконец руки воспетой им «Герды Гардов», Елизаветы Ярославны. И вся его дальнейшая судьба — возвращение в Норвегию, утверждение на престоле, длительная борьба с соседними королями и, наконец, героическая гибель в битве за английский престол — это уже, собственно, Средневековье; а в плане русско-скандинавских отношений — начало нового, «династического этапа».

Династические связи между правящими дворами в эпоху феодально-монархических государств были действенным средством развития и регулирования политических отношений, поэтому их следует рассматривать как закономерную форму эволюции русско-скандинавских связей, выражающую переход этих связей в новое, государственно-политическое качество. И снова необходимо констатировать, что инициатива в развитии этих связей принадлежит Руси, где значительно раньше, чем в Северных странах, конституировалась построенная по византийским нормам концепция верховной феодальной власти христианского государя.

Предшествующие этой христианской государственности, неизвестные нам этапы смешения местных родов племенной элиты, встречавшей архаическую «русь» VIII — начала IX в., ко времени «призвания» Рюрика подготовили и предопределили процесс славянизации этой «руси», развернувшийся на самом высшем, великокняжеском уровне. Появление нового родоначальника князей Верхней Руси в качестве единственно легитимного, «призванного» и согласованного с племенными традициями было определено положениями «ряда», договора с князем — союзных племен этой Верхней Руси. Политический союз «призванных» пришельцев с местной племенной элитой воплотился в первых «внутридинастических браках», и они изначально были направлены на максимальную адаптацию «варяжских князей» к местной среде; не захватчики, а «закваска», удерживающая поколение за поколением «княжескую судьбу», удачу, достоинство, право, требовалась от «князя и руси» в гораздо большей степени, чем воинские контингенты. Поколение за поколением, варяжские князья «врастают в русь», менее всего озабоченные сохранением «нордической природы» правящего княжеского рода. Не «из-за моря», а из местных центров и родов подбирают жен и матерей первых Рюриковичей, обеспечивая бесспорность передачи следующим поколениям прав «великаго князя рускаго».

В браке Рюрика со «Сфандой» из местного рода, наверное, «руси» скандо-славянского происхождения, даже если не предполагать у Рюрика примеси славянской (ободритской) крови, по крайней мере, один из родителей будущего «великого князя русского» Игоря, жена Сфанда, вероятно «полускандинавка»: в следующем поколении — того же, если не более «многоступенчатого» происхождения, — псковитянка Ольга, жена Игоря. В «расогенетическом отношении» первые поколения «варяжских князей» ославяниваются стремительно:

Рюрик + Сфанда = (1,0 (?) + 0,5)/2 = 0,75 «скандинав» ИгорьИгорь + Ольга = (0,75 + 0,5) / 2 = 0,63 Святослав Святослав + Малуша (Малфред?) = 0.5 Владимир Владимир + Рогнеда = 0,5?Ярослав

Доля «варяжской крови» пополняется браком Ярослава с Ингигерд — Ириною, дочерью шведского короля Олава Шетконунга: но «Ярославичи» и «Ярославны» (королевы Франции, Норвегии, Венгрии), безусловно, правители России, глубже связанные «кровным родством» с русским народом, чем Романовы-Голштейн-Готторпские последних ста пятидесяти лет Российской империи, от «внука Петра Великого», несчастного императора Петра III и до мученика и страстотерпца, царя Николая II. В древнерусской среде остального «княжья и боярства» IX-X вв. процесс «славянизации руси» шел не менее динамично, чем в «верхнем эшелоне» великокняжеской династии Рюриковичей (основы генеалогий русской аристократии, сохраняющейся до наших дней). И после становления христианского государства, статус которого был скреплен церковным браком Владимира с византийской принцессой Анной, новой системой династических связей, на новом, государственно-христианском уровне закрепляется в политическом контексте Европы в полном объеме — весь, базовый для России, Путь из Варяг в Греки.