Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский

на котором была провозглашена анафема Петру Кнафею, а также возобновлена анафема Петру Александрийскому и Акакию Константинопольскому, о чем папа написал пресвитерам и архимандритам Константинополя и Вифинии[300].

Несмотря на жесткую позицию римского папы и отдельных его сторонников, на Востоке в 485 г. сложилось единомыслие относительно церковной политики четырех престолов: Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.

На протяжении последующих лет вплоть до смерти Акакия Константинопольского (489 г.) ситуация в межцерковных отношениях отличалась достаточной стабильностью, которая нарушалась лишь происками, с одной стороны, крайне антихалкидонской партии в Египте, а с другой — крайне прохалкидонской и проримской партии в Константинополе.

В Александрийской Церкви «Энотикон» подписали былые противники Петра Монга пресвитеры Юлиан и Иоанн, диаконы Элладий и Серапион, епископ Антинойи Иоанн, Коптоса Андрей, великий архимандрит и Павел Софист. В то же самое время, однако, многие отделились от Петра из-за того, что «Энотикон» не содержал анафемы Собору и «Томосу»; эти раскольники стали сильно множиться в монастырях. За эту проблему взялись с двух сторон. С одной стороны, Акакий Константинопольский попытался подвигнуть раскольников на общение с Петром, а с другой — и сам Петр в своей проповеди якобы произнес порицания Собору. Узнав об этом, Акакий послал своего пресвитера испытать веру Петра. Дело слушалось у эпарха города, и выяснилось, что Петр однозначно не анафематствовал Халкидонский Собор. Со стороны антихалкидонитов веру Петра испытывали влиятельный среди противников Собора епископ Петр Ивир и некий монах Илия. Петра заставили подписать его же гомилии, в которых содержалась критика Халкидонского Собора и «Томоса» папы Льва. После этого многие из антихалкидонитов вступили с ним в общение[301].

В ответ на строгие меры, которые предпринял Петр против несогласных с ним монахов, те взбунтовались и отправили к императору в Константинополь с жалобой монаха Нифалия со товарищи. Нифалий прибыл в столицу и принес жалобу Зинону. Император в ответ отправил одного из своих спафариев, Косьму, к Петру, говоря, что поставил его епископом для единения, а не для раскола. Косьма прибыл в Александрию вместе с Нифалием и вручил Петру письма царя.

Монахи же начали собираться у церкви св. Евфимии, и число их дошло якобы до тридцати тысяч вместе с десятью епископами. Монахам запретили входить в город, и они взбунтовались: избрав делегацию, в которую вошли около двухсот архимандритов во главе с неким епископом Феодором и ряд александрийских клириков, они отправили ее к Петру. В присутствии патриарха, императорского спафария и августала было зачитано письмо Зинона, после чего Петр якобы анафематствовал Халкидонский Собор и «Томос» и заверил это деяние письменно, а также признал, что гомилии с осуждением Собора и «Томоса» принадлежат ему. Несмотря на это монахи остались недовольны и говорили, что Петр находится в общении с патриархами, которые не анафематствовали Собор открыто. Петр возразил, что поступает так на основании царского «Энотикона». В итоге лишь некоторые из монахов воссоединились после этого с Петром. Другие, воспользовавшись случаем, подали на него жалобы спафарию Косьме и удалились и заперлись в своих монастырях, требуя заменить Петра кем-нибудь другим. Против такой позиции монахов выступил глава делегации, епископ Феодор, который сказал, что Петр рукоположен канонично, анафематствовал Собор и, как следствие, может оставаться и дальше на престоле. Позиция монахов также не нашла поддержки у народа и правителей Александрии. Тем самым Косьма не смог вполне достичь своей цели, а именно полного примирения враждующих партий, и отбыл в Константинополь, всего лишь дав возможность возвратиться изгнанным Петром монахам в свои монастыри[302].

Царь, узнав из донесения Косьмы о монахах-раскольниках, а также о епископах и видных александрийцах, которые их поддерживали, назначает новым августалом некоего Арсения, дав ему право распоряжаться войсками и приказав изгнать раскольников и их предводителей из монастырей, если те не согласятся вступить в общение с Петром на основании «Энотикона». Августал по своем прибытии выдвинул им ультиматум, однако они потребовали, чтобы Петр порвал с прочими патриархами. Тогда Арсений арестовал их и отправил к Зинону. Император сурово порицал раскольников за их действия, однако не подверг наказанию. Петру же он запретил на будущее выступать против Халкидонского Собора[303].

Эти события пришлись на 489 г. В ноябре того же года скончался Акакий Константинопольский и на его место был избран Фравита. Он и Петр Александрийский обменялись синодиками. Поскольку уже через три месяца Фравита скончался, он не успел получить синодики Петра.

В начале 490 г. посланники Фравиты доставили его синодику папе Феликсу. В синодике восхвалялся апостол Петр и свидетельствовалось желание патриарха иметь согласие с папой в православной вере. По мнению папы, выраженному в ответном письме, послы Константинополя могли явиться в Рим только после удаления из диптихов имен осужденных Акакия и Петра Монга. Как следствие, папа потребовал от послов, чтобы впредь они и Фравита воздерживались от поминовения Петра и Акакия. Послы отвечали, что на это им не были даны полномочия. Тогда Феликс не вступил с ними в общение, говоря, что те предпочли общению с апостолом Петром общество Петра Монга. По мнению папы, Халкидонский Собор осудил Евтиха и Диоскора, а значит — по аналогии — всех, кто виновен в подобной ереси, в том числе Акакия и Петра[304]. В письме, тогда же отправленном папой императору, повторяются те же мысли, причем папа настоятельно указывает на то, что для осуждения Тимофея Элура и Петра Монга было достаточно постановлений Халкидонского Собора, под действие которых подпадает и Акакий, как вступивший в общение с ними[305].

1 мая в письме к константинопольскому архимандриту Фалассию папа Феликс потребовал от него только тогда вступать в общение с Константинопольской Церковью и ее предстоятелем, когда на это поступит приказ (iussio) от папы, тем самым фактически призвав Фалассия к самочинным действиям и неповиновению своему иерарху[306].

Итак, когда синодика Петра пришла в Константинополь, Фравита был уже мертв, а избранный после него патриархом Евфимий, воспитанный в Александрии, увидев, что в ней содержится анафема Халкидонскому Собору, вознегодовал и захотел произнести отлучение на Петра, для чего предварительно вознамерился созвать Синод. Епископ Архелай Кесарийский возразил ему, что Александрийского патриарха может низложить только Вселенский Собор. Петр, узнав о такой реакции Евфимия, и сам подобно тому, как Кирилл низложил Нестория, принял решение низложить Евфимия, но в это самое время — осенью 489 г. — умер. Прочтя переписку Петра с Евфимием, противники Александрийского патриарха из числа антихалкидонитов, находящиеся в Константинополе, решили вернуться в Египет, чтобы воссоединиться с Петром, но не успели прибыть туда до его смерти[307].

Такая позиция Евфимия