Валерия Хачатурян - История мировых цивилизаций с древнейших времен до конца XX века. 10—11 кл.: Пособие для общеобразоват. учеб, заведений

Крестьяне, лишенные земли, становились аренда­торами или батраками. Однако батраки не могли обес­печить себе постоянного заработка: их работа была се­зонной. И огромная масса крестьян хлынула в города, увеличивая число городского плебса. Эти новые пле­беи уже мало походили на своих предшественников, свободных земледельцев, которые добивались прав в борьбе с патрициями. Одни сумели устроиться ремес­ленниками или строительными рабочими, другие об­разовали особый слой — античный люмпен-пролета­риат — и существовали за счет государственных раз­дач хлеба, денег или щедрот политических деятелей, которые завоевывали голоса избирателей.

Рабы, которые в ту эпоху превратились в особый класс, тоже не были однородны. Численность их неве­роятно возросла по сравнению с прежними временами, когда рабство было домашним. Только на острове Де­лос, одном из крупнейших центров работорговли, в день иногда продавалось около 10 тысяч рабов. Неко­торая их часть становилась государственными раба­ми, но в основном они переходили в руки частных вла­дельцев, тоже образуя две группы — сельскую и город­скую.

Средства труда делят на три части: орудия гово­рящие, издающие нечленораздельные звуки и орудия немые; к говорящим относятсярабы, киздающим не­членораздельные звуки— волы, к немым — телеги. Марк Варрон, римский писатель, 116—27 гг. до н. э.

Среди городских рабов, которые, конечно, были в более привилегированном положении, попадалось много образованных, квалифицированных людей. Че­рез ученых рабов-греков, для которых, кстати, римля­не оставались варварами, в Рим проникла эллинисти­ческая культура. «Рабская интеллигенция» создавала технические усовершенствования: трубы, по которым шел пар и обогревал помещения, особую полировку мрамора, зеркальную черепицу и т. п.

Трансформации произошли и в высших слоях об­щества. Римский нобилитет стала теснить новая де­нежная аристократия — всадники. Всадники принад­лежали, как правило, к незнатным, но состоятельным горожанам, разбогатевшим на торговле или сборах на­логов в провинциях.

В обществе происходили значительные сдвиги, его структура усложнилась, а следовательно, усложни­лись и взаимоотношения между различными слоями. Например, возникло соперничество между нобилите­том и всадниками за право эксплуатировать провин­ции. Кроме того, всадники рвались к высшим долж­ностям, практически недоступным для них в то вре­мя. Нарастал конфликт между крупными и средними, а также мелкими землевладельцами. Уже во II в. до н. э. произошло первое восстание рабов (на Сицилии) — открылся еще один важнейший очаг социаль­ного напряжения.

Серьезные проблемы были связаны и с провинция­ми. Перед Римом встал вопрос: как управлять ими? В провинцию назначался наместник, который в тече­ние года, пока не заканчивался его срок, обладал всей полнотой власти и фактически бесконтрольно распо­ряжался там, как в своей вотчине. Провинциалов ра­зоряли и сборщики налогов, которые вносили в казну положенную сумму, а потом обирали население уже в свою пользу. В сущности, управление сводилось к гра­бежу провинций, а это было нерентабельно даже с точ­ки зрения самих римлян.

У жителей провинций были другие проблемы, и главная –из них — как получить права гражданства? Население провинций, в том числе и римские колонис­ты, имели в большей или меньшей степени урезанные права, а то и вовсе никаких, и это, разумеется, было источником недовольства и конфликтов.

Превратившись в огромную державу, Рим уже не мог оставаться общиной. Первые признаки разруше­ния ее традиционной структуры, норм общинной жизни проявились воIIв. до н. э., а в скором време­ни этот процесс развернулся в полную силу.

Поиски выхода

Ответом на приближавшийся кризис была, рефор­ма Тиберия и Гая Гракхов. Потомок старинного пле­бейского рода, принадлежавшего к римскому нобили­тету, Тиберий Гракх, избранный народным трибуном, в!33г. дон.э. создал проект реформы земельной соб­ственности. Он решил воскресить принцип уравни­тельности в пользовании землей. Поэтому главный пункт его программы состоял в том, чтобы из а^ег риЬ-Нсиз можно было брать лишь строго определенную норму участков. Была организована специальная ко­миссия, которая должна была отобрать излишки у крупных землевладельцев и распределить их между безземельными гражданами.

И дикие звери в Италии… имеют логова и норы, куда они могут прятаться, а люди, которые сража­ются и умирают за Италию, не владеют в ней ни­чем, кроме воздуха и света, и, лишенные крова, как кочевники, бродят повсюду с женами и детьми… Их называют владыками мира, а они не имеют и клочка земли.

Речь Тиберия Гракха к народу, в пересказе греческого историка Плутарха, 46—126 гг. н. э.

Эта программа вызвала сильное сопротивление у членов сената. Атмосфера была накалена, и во время одного из народных собраний между противниками и сторонниками Гракха произошло вооруженное столк­новение, в котором народный трибун был убит. На улицах Рима впервые за всю его историю развязалась гражданская война, правда, в небольших масшта­бах, — грозный признак неблагополучия в обществе.

Реформу Тиберия Гракха в какой-то степени уда­лось реализовать его брату. Гай Гракх возобновил де­ятельность комиссии, успев наделить землей 50—75 тысяч семей, но и его ждало поражение. Борьба вновь дошла до вооруженного столкновения, в котором по­гибло около 3 тысяч человек, а Гракх приказал своему рабу убить себя.

Братья Гракхи хотели воскресить и сохранить ста­рую общину, но сделать это «административным» пу­тем (как, впрочем, и любым другим) было'невозмож­но. А конфликт из-за земли между тем разгорался, по­ка наконец не вспыхнуло грандиозное восстание италийского населения — Союзническая война (90— 88 гг. до н. э.). Рим вынужден был пойти на уступки: италийское население получило права римских граж­дан, а следовательно, и возможность участвовать в по­литической жизни. Однако уравнение в правах не оз­начало возвращения к уравнительности в пользовании землей.

Результат Союзнической войны был очень важен: теперь Рим уже не был единственным центром, в ко­тором концентрировались полноправные граждане; его население лишилось былых привилегий. Рим как гражданская община закончил свое существование.

Духовный кризис римской общины

В духовной жизни римского общества во II—I вв. до н. э. тоже стали происходить большие изменения: начали распадаться те нравственные нормы, на кото­рых строилась жизнь республики, в литературе и ис­кусстве появились новые веяния. Уходила в прошлое римская простота нравов, и никакие запреты влас­тей не могли остановить тяги к роскоши. Усилива­лось имущественное расслоение в обществе, а вместе с ним — и отчуждение высших кругов от народа. За­щитники старых традиций приписывали это «растле­вающему» влиянию греков.

Греция, взятая в плен, победителей диких плени­ла, в Лаций суровый внеся искусства.

Гораций, выдающийся римский поэт, 65—8 гг. до н. э.

И действительно, большая часть римской знати преклонялась перед греческими обычаями, искусст­вом и литературой. За большие деньги аристократы покупали ученых рабов-греков и отдавали им на вос­питание детей или посылали сыновей в Афины, Эфес, другие крупные города, чтобы они слушали там лек­ции знаменитых риторов и философов. Риторские школы, где преподавали греки, открывались и в Риме. В римском пантеоне появлялось все больше греческих богов, в их честь воздвигались храмы. Историки дока­зывали, что римляне ведут свое происхождение от гре­ков времен Троянской войны. Талантливые драматур­ги писали пьесы, беря за основу греческие образцы. В I в. до н. э. под влиянием греческих поэтов в рим­ской литературе впервые появляется любовная лирика. В эту эпоху возник особый интерес к внутреннему миру человека, к своеобразию и неповторимости лич­ности и в литературе, и в скульптуре. Гражданские те­мы в творчестве некоторых поэтов стали отступать на второй план.

Будем, Лесбия, жить, любя друг друга! Пусть ворчат старики — за весь их ропот Мы единой не дадим монетки медной! Пусть заходят и вновь восходят солнца, — Помни: только лишь день погаснет краткий, Бесконечную ночь нам спать придется. Дай же тысячу сто мне поцелуев, Снова тысячу дай и снова сотню, И до тысячи вновь и снова до ста, А когда мы дойдем до многих тысяч, Перепутаем счет, чтоб мы не знали, Чтобы сглазить не мог нас злой завистник, Зная, сколько с тобой мы целовались.

* * *

Ненависть — и любовь. Как можно их чувствовать