Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

оформление, государственный аппарат) в логике термодинамики не что иное, как способ противостояния нарастанию уровня энтропии (хаос) в общей (природной) системе. Борьба части с целым, способ сохранения своей самости (субъектность, особенность, образ жизни).

Энтропия – это взаимоуравновешенный обмен энергией внутри макросистемы, материальные частицы которой движутся свободно (хаотично, случайно). Пик (предел) развития такой системы характеризуется как термодинамическое равновесие (баланс, покой). В случае с биологической макросистемой (живой организм) максимальный уровень энтропии (баланс) означает отсутствие разницы между внутренней температурой системы и температурой окружающей среды – то есть смерть.

Социум – биологическая макросистема (живой организм). Здесь заключен парадокс, «разрушающий человеческую и природную субстанцию общества». Поланьи определил его движущей силой либеральную идею саморегулирующегося (равновесие, баланс) рынка. Рынка, исключающего из регуляторного процесса ценностные установки человека (мораль, политика, идеалы), действующего вопреки им.

Парадокс заключается в том, что драйверами развития (упорядоченное движение) общества являются не физические законы материи или природные инстинкты человека (жажда прибыли, алчность), а именно его ценностные установки (цели, стремления, мечты, мотивации). Биологическая (открытая) макросистема существует (жива) до тех пор, пока она упорядочена (мотивирована внутренне) – противостоит природной среде, борется с энтропией.

Согласившись с Поланьи в главном (равновесие – смерть), необходимо признать вслед за ним, что «нет ничего более нелепого, чем попытка свести всю цивилизацию, все ее материальное и духовное содержание к определенному числу институтов, избрать один из них в качестве самого важного, а затем доказать неизбежность саморазрушения данной цивилизации из-за каких-то частных, технических особенностей ее экономического устройства. Цивилизации, как и сама жизнь, возникают в результате взаимодействия множества независимых факторов, которые, как правило, невозможно свести к ясно очерченным институтам»[2].

Несмотря на вынесенный самому себе приговор («попытка исследовать институциональный механизм крушения цивилизации может показаться совершенно безнадежным предприятием»[3]), Поланьи тем не менее эту попытку предпринял. И попытку, надо сказать, блестящую. «Нефть и мир» – это попытка сделать еще один (следующий) шаг в этом направлении.

Не умаляя заслуг и достоинств труда Поланьи, необходимо тем не менее отметить, что оценка современной цивилизации с точки зрения нефтяного стандарта (энергетический эквивалент развития, дефлятор, потенциал роста) предоставляет исследователю больше возможностей для рационализации ее истоков, принципов и механизмов формирования.

Нефть позволяет выстроить в одну линейку (привести к общему знаменателю) череду кризисов, периодически сотрясающих наш мир (войны и революции), включая текущий кризис. Позволяет определить, в какой точке мы сегодня находимся, и прочертить траекторию дальнейшего движения (заглянуть в будущее).

Энергия напрямую связывает социальный мир (идеалы) и мир физических тел (материя). Устанавливает между «человеческой и природной субстанцией общества» статистическую взаимосвязь (лат. correlatio). Постулат о глубинной связи между физическими и философскими законами с точки зрения точной науки (физика, не лирика) первым сформулировал Нильс Бор в своем «принципе дополнительности»[4].

Термин «дополнительности» в значении «взаимоисключаемость» ранее ввел в оборот американский психолог, философ, мистик и спиритолог Уильям Джеймс. Но Бор поместил его в научную картину мира. «Принцип» Бора напрямую перекликается с «Критикой чистого разума» Иммануила Канта[5], но зерно идеи (субъектность важнее объективности) Бор подчерпнул в работах своего соотечественника, религиозного философа Сёрена Кьеркегора.

Обосновав допустимость взаимоисключающих подходов к единой сущности, Бор снял с точных наук оковы ортодоксии (однозначность), освободил место для эвристики. Без концепции «дополнительности» сегодня невозможно представить не только квантовую физику и механику, но и физику вообще, а также современную биологию, психологию и культурологию. А информатика полностью обязана своим появлением этой концепции.

После Бора весьма удивительным представляется стремление либералов превратить законы рынка в непреложные (физика) законы природы, а экономику – в математику (сядем и посчитаем). Удивительным, потому что в мире непреложных истин одна из самых непреложных (на наш взгляд – самая) состоит как раз в том, что истина не может быть непреложной. Все, что создано человеком, создано вопреки законам природы и в противоречии с ними.

«Искусственный интеллект», поднимаемый либералами на флаг как доказательство наличия некоего универсального алгоритма принятия решений, в своей основе опирается на эвристические подходы и концепцию «дополнительности». То есть на допустимость взаимоисключающих интерпретаций, что означает невозможность существования искусственного (матрица) интеллекта. В этом смысле либеральная идея равновесности рынка (универсальный алгоритм принятия решений) ненаучна. Воздвигнутое на ее основе здание организации общества шатко и неустойчиво. Систему сотрясают постоянные кризисы, революции и войны, взаимосвязь (общая базовая причина) которых мы и собираемся показать в этой книге.

Концепция «дополнительности» Бора создала базу для итогового понимания человеком единства мира во всех его проявлениях (синкретизм). Сопоставление законов термодинамики (энергетическое равновесие) и социально обусловленных законов общественного устройства (преодоление равновесия) высвечивает эту концепцию особенно зримо, делает ее видимой буквально.

У биологической и минеральной энергии один первоисточник. Разница между носителями (способ аккумуляции) биологической и минеральной энергии – два слога и одна молекула: углеводы и углеводороды, Cm(Н2O)n и CnHm. Способ извлечения энергии из носителей тоже один – окисление. Разница обусловлена тем, что «горение» биологической энергии идет на уровне живой клетки (без доступа воздуха), поэтому в углеводах кислород присутствует изначально. Мы принципиально углеродная цивилизация (антикарбоновый мир – миф, голем).

Термодинамика переиздает (перелицовывает) парадокс Поланьи о противоречии равновесности и цивилизации, дает ему новое (физическое) содержание. Согласно первому началу термодинамики, любое целенаправленное (несвободное) движение частиц или отдельных макросистем (рост, развитие) внутри большой макросистемы снижает в ней уровень общей энтропии (вносит дисбаланс, преодолевает стремление к равновесию). Равновесие, как уже отмечалось, здесь равно смерти.

Биологические макросистемы принципиально открыты (поглощают и отдают энергию и материю). В определении Эйке Либберта «живыми называются такие системы, которые способны самостоятельно поддерживать и увеличивать свою очень высокую степень упорядоченности в среде с меньшей степенью упорядоченности»[6].

Иными словами, целеполагание (осмысленная, направленная деятельность) требует отдельных и постоянных усилий (преодоление). Вечного двигателя не существует, следовательно, биологическая макросистема живет за счет обязательного притока извне свободной энергии (извлечение энергии из природной макросистемы). Эрвин Шредингер определял приток (импорт) свободной энергии в биологическую макросистему как экспорт негэнтропии (отрицательная энтропия, порядок)[7].

Приток свободной энергии как необходимое условие жизни диктует свое видение цивилизационной картины мира. Прогресс (развитие) человечества здесь представляется как поиск, нахождение и использование более мощных источников свободной энергии для более эффективного преодоления энтропии (упорядочивание окружающей среды). Приток энергии извне освобождает внутреннюю энергию человека для несодержательной с точки зрения термодинамики работы: искусства, литературы, поэзии, философии, науки…

(Мы называем эту работу несодержательной, потому что она не связана напрямую с обеспечением жизни, но именно эта работа, собственно, и формирует социум как макросистему, цивилизационный паттерн, образ жизни, способ выживания. – Л. К.)

Здесь необходимо повториться. Эта