Русская нация в ХХ веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России) - Александр Иванович Вдовин

ли могут рассчитывать на успех описания национальной идеи, воплощаемые в пространных политических программах, равно как и в наборах ценностей, якобы наиболее близких россиянам. В. В. Бакатин, к примеру, полагал, что российская национальная идея может быть наиболее адекватно выражена в рамках «единство, очищение, процветание»[2054]. По мнению Ф. М. Волкова, сегодняшний национальный идеал должен органически включать в себя такие «дорогие и близкие сердцу каждого россиянина высшие ценности как свобода, единство, процветание, труд, счастье, достаток, равенство, согласие, душевная чистота»[2055]. Историк В. В. Кудрявцев писал, что российская национальная идея заключается в осознании всеми жителями России себя россиянами, преодолении ими этнического национализма, идея эта может быть выражена простым лозунгом «Россия для россиян!»[2056] В. В. Аксючиц считает достаточным для выражения сущности русской идеи двух составляющих. «Бог и Отечество – формула русской идеи», – утверждает сопредседатель думы партии «Российское христианское демократическое движение»[2057]. Татьяна Глушкова стояла на стороне тех, кто полагал: «Русская идея – это социализм», считая при этом, что вторая часть формулы должна звучать – «русский социализм», означающий единственную альтернативу («русскую альтернативу») западной цивилизации, ведущей человечество к гибели. «Русский социализм, основоположенный Сергием Радонежским, мечтавшийся Достоевскому, обдумывавшийся П. Флоренским и живущий теперь в душах генетически-русских людей», – говорила о нем писательница[2058].

Попытку обобщить имеющиеся «наработки» в формулировании национальной идеи предпринял в свое время В. Ф. Шумейко. На одной из встреч с журналистами он сообщил, что «прочитал программы абсолютно всех политических движений» и намерен предложить «создать единую идею для России на основе того, что в этих программах есть общего». Таковыми он считает положения «о патриотизме, державности и благосостоянии всего народа». На этом основании «в качестве государственной идеи» предложено триединство такого рода: «превосходство духовного над материальным, превосходство добра над злом и превосходство нормального материального достатка над богатством»[2059]. Иными словами, предлагается формула «духовность, добро, достаток», которая, как представляется, вряд ли может говорить об удачном завершении поиска краткой формулировки национальной идеи.

Одна из заявок на решение этой задачи предложена в концепции, обнародованной академиком Г. В. Осиповым. «Настоящее общее дело, на основе которого может возникнуть настоящая человеческая идеология, – пишет он, излагая исходные положения концепции, – должна сочетать такие качества, как: быть добровольным, позитивным, осуществимым; затрагивать интересы большинства, выгодным и обществу, и человеку, и государству; основываться на возвращении к хорошему в прошлом». Автор отвергает цель реформ, осуществляемых ныне, доказывая, что «построение» капитализма в России в условиях, когда мир стоит перед выбором: или отказ от рыночно-потребительской экономики, или глобальная катастрофа, – это тупиковый путь, трагические последствия следованию которого уже налицо. Гибельным для России автор считает и возврат к социализму в том виде, каким он был в СССР до начала перестройки. Человечество в своем развитии, полагает далее Осипов, помимо «дикости» и «варварства» прошло также этап «цивилизации» в двух ее формах – рыночно-потребительской индустриальной экономики (капитализма) и государственно-бюрократической индустриальной экономики – социализма. И та и другая разновидности цивилизации поставили, в конечном счете, под угрозу жизнь на планете Земля. Поэтому «Россия вовсе не должна включаться в так называемую западную цивилизацию, а вместе с последней продолжить путь перехода к постцивилизации»[2060]. Это положение является центральным звеном предложенной концепции.

В качестве антипода основным идеям государственно-бюрократического социализма, рыночно-потребительского капитализма, идеям духовной деиндивидуализации, авторитаризма могла бы стать, полагает Г. В. Осипов, новая триада идей (под старой имеется в виду «самодержавие, православие, народность», сыгравшая, по мнению автора, свою положительную роль в истории России). А именно: «духовность, народовластие, державность». Каждая из составляющих новой формулы государственной российской идеи имеет свое содержание. Духовность означает отнюдь не веру в монарха или православие. Она выражает прежде всего нравственные начала общественной жизни и моральные нормы поведения в обществе, включая терпимость, уважение к различным мнениям, конфессиям; стремление к сотрудничеству, примат добра над злом; приоритет интересов Родины перед всеми другими интересами. Народовластие (демократия) предстает как антипод авторитаризма, тоталитаризма, государственно-бюрократического капитализма и социализма, как обслуживание народа государством (а не наоборот), как власть закона, а не политических крикунов, непримиримых националистов. Державность понимается как воссоздание взаимодействия сосуществующих народов в рамках целостного геополитического пространства, служащего условием сохранения русского и других объединившихся с ним народов в целях избежания геноцида, истребления. Именно державность, по мнению Осипова, являет собой форму перехода к постцивилизации[2061].

Важнейший аспект современной национально-государственной идеологии нашел отражение в обстоятельной статье Н. А. Павлова «Русские: бремя выбора» (1995). Главную причину катастроф 1917 и 1991 годов в отечественной истории автор с полным, на наш взгляд, основанием усматривает в ослабленности русского национального самосознания. Денационализаторская политика советской власти неизбежно влекла за собой дальнейший упадок государственно-политической воли нации, отчуждение ее большинства от государства, угрозу растворения русских среди других племен и народов. Обращая внимание на факт принципиального значения, заключающийся в том, что основная масса россиян в декабре 1991 года не восстала против разрушения СССР, автор дает ему политически и психологически точное объяснение. «Русский народ всем своим существом уже давно ощущал абсурдность ситуации, когда его по старой инициативе В. Ульянова-Ленина поставили в неравноправное положение по отношению к другим народам и нациям. И хотя жаль государства под названием “Союз”, но и себя хоть немного, но тоже жаль, – пишет Павлов и заключает: – Народ в этой ситуации всего лишь проявлял, пусть и в ослабленном виде, инстинкт самосохранения»[2062]. Уже осенью 1989 года стало широко известно, что из бюджета РСФСР ежегодно уходит 70 млрд рублей в бюджеты других республик[2063]. В национальных республиках все явственнее давали о себе знать процессы «выдавливания» русских, их превращение в дискриминируемое национальное меньшинство. Особого желания выступать в таких условиях за сохранение в неизменном виде Союза ССР у русского народа в 1991 году, естественно, не обнаружилось.

Н. А. Павлов относится к числу сограждан, полагающих, что и ныне «в России нет еврейского, татарского, немецкого или китайского “вопроса”. В России есть один основополагающий вопрос – это вопрос русский. Вопрос развитого, полноценного, активного, дееспособного национального самосознания. И русское национальное движение в первую голову должно заниматься… собственно русской нацией, решать ее задачи». Констатируя ширящиеся проявления русофобии, «антирусские по сути планы восстановления в прежнем виде СССР», интернационалистический характер большинства основных политических партий, Павлов утверждает, что собственно русские интересы в стране по-прежнему никто не представляет и не защищает, в то время как почти все другие национальные группы России имеют государственное и политическое представительство, консолидированную политическую элиту. В условиях, когда речь идет о самом существовании русских как нации, автор считает совершенно необходимым работать именно над формированием русского национального движения и построением «нормального единого российского государства», в котором соотечественники ясно сознают,