Петербург на границе цивилизаций - Тюрин Александр Владимирович Trund

Торговля людьми и плантационное рабство пережило в цивилизованном западном мире расцвет, невиданный со времен Римской империи. И в потоках рабов были отнюдь не только черные люди. Первыми рабами на плантациях Вест-Индии были белые, ирландцы и англичане – сервенты или законтрактованные слуги. Формально «законтрактованные слуги» не считались рабами, но как сообщает современник: «Слуг продают и покупают, как лошадей в Европе».[22] Недостаток «добровольцев» работорговцы дополняли захватом молодых белых простолюдинов. На улицах Бристоля во второй половине XVII в. открыто шла торговля белым рабами. Похищениями юношей и девушек для продажи их в рабство занимались купцы лондонского Сити.[23]

С началом Нового времени, русская православная цивилизация столкнулась на своих западных границах с западной цивилизацией, которая уже стала качественно иной, более опасной и агрессивной. И проиграть ей – означало стать тушей для разделки, повторить судьбу десятков стран, народов и племен в Америках, Азии, Африки, Австралии, Океании. Это прекрасно осознавали и прозорливые русские цари, Иван Васильевич, Алексей Михайлович и Петр Алексеевич, которые понимали, что России, чтобы выжить, нужны новые технологии, новые организации, новые коммуникации, новые города и порты.

Куземка Ленин и другие русские жители Приневья XV века

Взглянем на то, что представляли собой русские поселения в Приневье до шведской оккупации.

Вскоре после перехода новгородских земель под власть великого князя Ивана III, начиная с 1500 года, составляются Писцовые (Переписные) книги. 

Отметим, что Господин Великий Новгород ко времени вхождения в состав единого русского государства, отличался не столько уже засильем торгового патрициата, как скажем ганзейские города, а господством землевладельческой олигархии, боярства, к которым относился и церковный владыка новгородский. В их вотчинном частном владении и находилось большинство обрабатываемых земель. При новых московских властях значительная часть этих земель была использована для оклада служилым людям. В отличие от более поздних помещиков они не имели земельной собственности; переписные книги определяли, какое довольствие (оброк) дают им крестьяне для несения их службы. Так в «Воцкие пятины писма Дмитрея Васильевича Китаева да Никиты Губы Семенова сына Моклокова лета семь тысяч осмаго» (Переписная окладная книга 1500 г.) «писаны пригороды и волости и ряды и погосты и села и деревни великого кнзя и за бояры и за детьми за боярскими и за служилыми людми за поместщыки и своеземцевы и купетцкие деревени и владычни и манастырские деревни».

Во времена Господина Великого Новгорода территория будущего Питера относилась Ореховскому уезду Вотской пятины. В том числе, к Спасскому Городенскому Погосту относилась территория нынешней Петроградской стороны, Охты и острова между Малой Невой и Большой Невкой. Почти вся остальная территория нынешнего Петербурга – к Никольскому Ижорскому погосту. Такое административное деление сохранилось при переходе этой территории в единое русское государство.

К северу от Невского устья, до реки Сестры шли земли Воздвиженского Карбосельского погоста, что включало нынешние Курортный, Приморский и большую часть Выборгского районов. К югу находились земли Введенского Дудоровского погоста.

Жили на территории будущего Петербурга русские и православная обрусевшая ижора (не путать с финнами, переселенными из Финляндии в Приневье во времена шведской оккупации). В число их занятий входило и земледелие, и скотоводство, и рыболовство, и выделка железа. Обслуживали они и ход судов по Неве, Ладоге и Финскому заливу, который получил такое именование лишь в конце XIX в., а тогда имел название Котлин-​озера. 

Так что некая шведско-​финская основа, на которой, дескать, возник Петербург – это такой же западнический фантом, как и псевдоистория про «шведа Рюрика». Кому-​то очень не нравится самостоятельная русская цивилизация, и они старательно ищут способы сделать ее зависимой, несамостоятельной и не цивилизацией. Тогда кого-​то будут цитировать в Скопусе и приглашать на международные конференции. 

Переписная книга 1500 г. дает нам понять о населенности Приневья и территории, которая позднее будет Санкт-​Петербургом. О русской населенности.

Всего на территории, занимаемой нынешним Петербургом (не включая Курортного района) насчитывалось 1082 двора и 1516 взрослых душ мужского пола. Тесноты не видно. Земли хватало и молодые мужики, женившись, обзаводились своим двором или вообще устраивали заимку, из которой вырастала новая деревня.

Так что Протопетербург вполне себе существовал и рос. И если перенять (у Москвы или Казани) привычку считать основанием города появление первых означенных в документах поселений на его территории, то Петербург, можно сказать, определенно существовал уже с XV века (на самом деле и еще ранее).

«Приют убогого чухонца»? Никак нет, при всем уважении к нашему национальному гению. Просто во времена Пушкина только начиналось изучение русской древности, в немалой степени благодаря началу археографических экспедиций в эпоху Николая I. А Русское историческое общество, чьей целью было «всесторонне содействовать развитию русского национального исторического просвещения» появилось только в 1866, и возглавил его, кстати, кн. Петр Вяземский, близкий друг Пушкина. А Переписная книга 1500 г., дающая представление о населении Приневья того времени, почти сплошь русском, – опубликована лишь в 1851 году.

Центром Никольского погоста, занимавшего значительную часть Приневья, было село в излучине Ижоры, где располагалась церковь, дворы церковного причта и торговых людей. (Кстати, ближайший к Приневью каменный храм находился в Тихвине – Успенский собор, поставленный в 1515 г. по образцу московского Успенского собора.) Там находились деревни Кандуя, Минино, Валитово и другие. Обитали там, в основном, «непашенные люди», занимающиеся ремеслами, промыслами и торговлей. На Ижоре недалеко от современного Колпина стоял торгово-​ремесленный «рядок» Клети.

На мысе, перед впадением в Неву реки Славянки (а это уже нынешняя городская черта) стояли деревни Колено на Лезье и Сояка (Сойкино) Иконникова. За впадением Славянки деревня Гудилова (на позднейших шведских картах Gudiloff-​hof).

В западной части Рыбацкого проспекта находилась деревня Каргуево. На стыке Рыбацого и Шлиссельбургского проспектов, при впадении речки Мурзинки в Неву – деревня Кайкуши. 

На левом берегу Мурзинки – деревня На Туршую Ручью на Неве. Жили там в 1500 году Гаврилко Сипин, Офанаско Тимохин, да Климко Федков, да Иевсюк Смешков.

Ниже располагалась деревня Лоткина.

При впадении реки Утки в Неву деревня Сабрина.

Возле нынешнего Речного вокзала – деревня Матвеева. А на правом берегу – возле Володарского моста деревни Глезново и Ластово. 

За ними Борисковицы на Неве.

А на левом берегу Невы ниже Володарского моста – деревня Михайлино.

На правом берегу, на выходе к Неве улицы Новоселов – Марковская.

Ниже выхода к Неве улицы Дыбенко – Дубок Нижний. Забавно созвучие названия старинной деревни и имени большевика. Был неподалеку и Дубок Верхний.

На правом берегу – в начале Малоохтинского проспекта деревня Нижний Омут на Неве.

Ниже Финляндского моста на левобережье была Осинова на Неве.

У впадения реки Волковки в Неву двумя рукавами (именно так, это сейчас она впадает в Обводный канал) находилась деревня Вихрово Федорово на Неве. Где обитали Куземка Васков, Иголка Ивашков, Стехно Конанов, Гришка да Кондратко Тимохины. А шведы, переименовали эту деревни в Викторис, ошибочно посчитав, что на этом месте они в 1300 поставили крепость Ландскрону, ту, что по-​быстрому снесло русское воинство. Там и будет впоследствии царь Петр строить монастырь во имя Святых Троицы и Святаго Александра Невского, ошибочно посчитав, что в этом месте состоялась Невская битва 1240 г.