История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

И в железном веке на территории Карелии по-прежнему господствовали охотничье-рыболовецкие формы хозяйства. Поселения, как и ранее, тяготели к берегам крупных водоемов и концентрировались в приустье, а также у истоков рек, в местах, непригодных для земледелия и животноводства, но удобных для рыбного промысла, особенно в сезон нереста. Исчезают стационарные зимние поселения на берегах глухих озерных заливов. Большие прямоугольные полуземляночные жилища сменяют наземные постройки (обычно одна-две) легкой конструкции типа чума. На крупных памятниках фиксируются следы многократного заселения. Судя по кратковременному характеру стоянок, население постоянно передвигалось небольшими группами. Наблюдается определенная преемственность традиции охотничье-рыболовецких культур предшествующих периодов и резкое отличие от крестьянских деревень, расположенных на более высоких участках местности и не связанных так неразрывно с берегами рек и озер. Формируется хозяйственно-культурный тип подвижных лесных охотников и рыболовов, сохранявшийся в северной части лесной зоны Евразии до недавнего времени. Возможно, на побережье Белого моря, как и прежде, практиковался промысел морского зверя.

Появление металлургии железа не привело сразу к кардинальным изменениям в среде местных охотников и рыболовов. Металлургическое производство, несмотря на богатые запасы сырья, особенно озерной и болотной железной руды, не достигло высокого уровня. Основные виды орудий труда (кроме ножей и кельтов) по-прежнему изготовлялись из камня, а также из кости, рога и дерева. Каменные индустрии сохраняли свою роль, хотя уже клонились к упадку. Из бронзы делали в основном простейшие украшения. Преимущественно бронзовыми украшениями представлены и импортные изделия приуральских типов. Появляются и железные кельты восточнобалтийских типов. Существовало ли в Карелии их местное производство — точно не установлено. Длительные восточные связи обусловлены прежде всего родством населения, обособившегося в процессе формирования ананьинского пласта культур между Уралом и восточной Прибалтикой.

Становление производящих отраслей хозяйства в Карелии не прослеживается вплоть до раннего средневековья. Оно специализировалось здесь на пушной охоте и сбыте мехов, поначалу главным образом в районы Волго-Камья, а затем и торговые центры на пути «из варяг в греки». Сама природная обстановка благоприятствовала становлению и развитию данной формы хозяйства, которая окончательно сложилась, видимо, уже в период раннего средневековья. Тогда южнее Карелии начала процветать западно-восточная торговля на балтийско-волжском пути. Одним из основных видов товара здесь тоже были меха. Именно тогда к северу от торгового пути наблюдается приток импортных вещей и появляются поселения без керамики.

Находки с поселений железного века

Данные о зарождении оленеводства в эпоху первобытности и раннего средневековья в Карелии отсутствуют. У лесных народов оно нигде не получило заметного развития и играло вспомогательную роль: олень использовался на охоте и как средство передвижения.

Искусство железного века представлено слабо, в основном реалистическими и символическими изображениями из металла, камня и глины, а также орнаментами на глиняной посуде. В дошедших до нас образцах наблюдается сочетание достаточно традиционных и явно новых элементов. К традиционным можно относить схематические человеческие изображения с разведенными в стороны руками на некоторых сосудах культуры лууконсаари. Частично сохранилась барельефная антропоморфная фигурка на горшке с поселения Лахта II. Схематичные парные фигурки изображены оттисками зубчатого штампа на сосуде со стоянки Кудама XI.

Металлические изделия в зооморфном стиле, свойственном лесным культурам железного века камско-уральского региона, в Карелии редки. Известна бляха с изображением медвежьих голов (Илекса V) и привески в виде лапок водоплавающих птиц (Илекса III). Новшеством являются ромбы с крючками, выгравированные на обломке сланцевого молота (Илекса V), которые трактуются как знаки плодородия и одновременно символизируют землю, растение и женщину. Данный символический мотив появился на северо-западе Европы вместе с культурами ананьинского пласта.

Орнаментика сосудов постепенно деградирует и в техническом, и в структурном плане. Сами технические средства нанесения узоров разнообразнее на востоке Карелии и беднее в западных ее районах. На лепной посуде декорирование сводится к простейшим приемам — замыванию и заглаживанию поверхности. Судить об уровне развития искусства в целом у населения Карелии в железном веке пока трудно из-за неполноты и скудости дошедшей информации.

Недостаточно изучена и этническая история. В Карелии издавна живут представители финно-угорских и славянских народов. Это коренные ее жители. Но когда они здесь появились, как протекал процесс этногенеза, кто были древнейшие обитатели края — все эти темы остаются дискуссионными. Археологические источники слабо фиксируют этнические признаки. Наряду с ними приходится использовать данные языкознания (лингвистики, топонимики), антропологии, этнографии и других наук и комплексный, синтетический подход.

Центральной темой остается появление финно-угорского населения и его роль в местной истории. А для эпохи средневековья — взаимоотношение его со славяно-русским населением. Выше сделана попытка выделить и проследить последовательные культурно-хронологические пласты (со свойственными им археологическими культурами) на территории Карелии от мезолита до раннего средневековья. Но этническая принадлежность древнейшего населения остается еще неясной. Пока не удалось надежно увязать с какой-то этноязыковой общностью не только археологические культуры эпохи мезолита, но и неолита. Правда, попыток сделано немало. Восточные (монголоидные) расовые черты отмечались в мезолитическом Оленеостровском могильнике на Онежском озере. Высказывалось предположение, что культура сперрингс — уральского происхождения и принадлежит западной ветви древнейших финно-угров. Еще больше сторонников имела гипотеза финно-угорской принадлежности культур с ямочно-гребенчатой керамикой. На территории Карелии они весьма развиты и, казалось, действительно образуют основу последующего, в том числе и этнического развития. Но при более глубоком анализе выяснилось, что преемственная связь с последующим, явно финно-угорским (уральским), пластом древностей почти отсутствует. Эти культуры больше тяготеют к южной и западной части лесной зоны и лишены уральских признаков и черт. Более того, за ними следует пласт инородных в целом культур волосовского облика. Не убедительна и протосаамская идентификация населения с ямочно-гребенчатой керамикой.

Население следующего, энеолитического этапа в Карелии, использовавшее керамику с примесью асбеста и органики, видимо, тоже генетически не связано с волжско-приуральским. Скорее, оно распространялось с запада на восток и, судя по янтарным и сланцевым изделиям, испытало балтийское влияние.

В бронзовом веке в Карелии, как и во всей северо-западной части лесной полосы России, а также в восточной Прибалтике и восточной Фенноскандии, распространилась культура сетчатой керамики. Многие исследователи ее традиционно связывали с финно-угорским населением. Но, как выясняется, носителей и этой культуры вряд ли можно считать собственно уральскими финно-уграми — представителями уральских языков. Они — лишь один из компонентов в последующем формировании западных финно-угорских культур и этносов.

Особо значимым для древней Карелии явлением стало формирование с VIII в. до н. э. в лесной зоне европейской части России, к северу от Волги и в Приуралье ананьинской культурной общности. На основе смешения ананьинской культуры с культурой сетчатой керамики в середине — второй половине I тысячелетия