Беженцы - Боб Мур

рассчитывать на то, что последуют за ними до получения визы. В результате несколько уроженок Дании предпочли остаться в Третьем рейхе со своими семьями, что в итоге привело к фатальным последствиям. Датские власти, несомненно, считали свою оборонительную политику в отношении беженцев успешной. Число еврейских беженцев в Дании никогда не превышало 1000 человек, не считая молодежи из организации «Гехалуц» (сионистская международная организация, целью которой была подготовка еврейской молодежи к поселению в Палестине. – Примеч. ред.), совершавших алию (репатриацию. – Примеч. ред.) в Палестину.

Глава I.3

Невольное убежище: Франция и дилемма нелегальной иммиграции, 1933–1939 годы

Вики Карон

С 1933 по 1939 год политика Франции в отношении беженцев из Центральной Европы претерпела полную трансформацию. В первые месяцы после захвата Гитлером власти 30 января 1933 года французская политика в отношении беженцев была необычайно либеральной. В отличие от других западноевропейских стран, Франция приветствовала беженцев из Германии. Камиль Шотан, министр внутренних дел, вместе со своим коллегой на набережной Орсе Жозефом Поль-Бонкуром издал директивы французскому посольству и консульствам в Германии об отмене визовых требований для беглецов. Пограничной полиции было приказано беспрепятственно пропускать беженцев, а немецким эмигрантам был дан особый статус. Отчасти такая щедрость объяснялась тем, что кризис в Германии, как ожидалось, будет недолгим и что лишь небольшая часть из 525 000 немецких евреев действительно эмигрирует. Но она также была обусловлена дипломатическими факторами. В глазах французских государственных деятелей триумф Гитлера и последовавшие за ним репрессии против евреев и политических диссидентов, казалось, подтверждали обоснованность жесткой позиции в отношении Германии, которую Франция практически в одиночку отстаивала с 1919 года. Предоставление убежища жертвам «тевтонского варварства» казалось небольшой платой за благосклонность со стороны международной общественности, на которую рассчитывала Франция теперь, когда мир столкнулся с нацистской угрозой. В результате такого либерального отношения из 60 000–65 000 лиц, бежавших из Германии в 1933 году, во Францию прибыло не менее 25 000 человек, и около 85 % из них составляли евреи.

Однако к концу 1930-х годов этот либерализм полностью исчез. В значительной степени это отступление было вызвано депрессией в экономике. Как только началось прибытие беженцев, ассоциации, представляющие торговцев, ремесленников и представителей свободных профессий, особенно врачей и юристов, в Париже, а также Эльзасе и Лотарингии, начали поднимать шум и крик о том, что беженцы представляют собой «нечестную экономическую конкуренцию».

Чутко реагируя на требования своих клиентов из среднего класса, французский парламент и администрация начали принимать законы, жестко ограничивающие право иностранцев и даже натурализованных граждан работать по вышеперечисленным профессиям. Более того, к концу 1930-х годов соображения безопасности, и особенно страх, что беженцы могут втянуть Францию в нежелательную войну с Германией, еще больше подтолкнули правительство к закрытию границ. Несмотря на официальные заявления о том, что Франция останется страной убежища, в 1938–1939 годах, когда кризис с беженцами в Центральной Европе достиг особых масштабов, правительство приняло крайне суровые декретные законы (законы, принятые администрацией, а не парламентом), которые практически сводили на нет предоставление убежища и предусматривали суровые наказания, включая тюремные сроки, для нелегалов.

Однако эти законы не достигли своей цели – закрыть границу. У французов просто не хватало людей для охраны всей протяженности границы не только с Германией, но и с Бельгией, Люксембургом, Швейцарией и Италией, поскольку эти страны тоже стремились перебросить своих беженцев к французам. А в начале 1939 года французы столкнулись с дополнительным кризисом, когда около полумиллиона беженцев хлынули и через испанскую границу в связи с поражением республиканцев в гражданской войне в Испании. Таким образом, несмотря на усиление пограничного контроля, десятки тысяч беженцев из Центральной Европы пересекли границу Франции в 1938–1939 годах. Действительно, к декабрю 1938 года, по оценкам, во Франции находилось до 60 000 таких беженцев, почти все они были нелегалами. Как объяснял один французский журналист в мае 1939 года: «В силу своего географического положения эта страна <…> обречена принимать большую часть эмигрантов из Центральной Европы, которые знают, что наши тюрьмы предпочтительнее гитлеровских концентрационных лагерей».

От либерализма к консервативным репрессиям, 1933–1935 годы

Для того чтобы рассмотреть механизмы, разработанные французским правительством для преодоления кризиса беженцев в 1938–1939 годах, и их трагическое влияние на судьбу спасавшихся от нацистов людей, полезно рассмотреть методы отбора, применявшиеся французскими чиновниками в начале 1930-х годов для определения права на получение статуса беженца. Предоставив беженцам из Германии особый статус весной 1933 года, что стало возможным благодаря готовности французских еврейских организаций оплатить все расходы, связанные с их обустройством, французское правительство дало понять, что рассматривает этих людей как именно беженцев, а не как экономических мигрантов. О том, насколько необычайно либеральными были эти положения, свидетельствует директива министра иностранных дел Франции Жозефа Поля-Бонкура французским консульствам в Германии «приветствовать самым щедрым образом и в самом либеральном духе просьбы о визах, поданные евреями», включая нансеновских беженцев – русских, греков, армян и других, ставших апатридами после Первой мировой войны и находившихся под защитой Нансеновской организации при Лиге Наций, которая выдавала им проездные документы и удостоверения личности. Министр внутренних дел Камиль Шотан также призвал французскую пограничную полицию выдавать беженцам вид на жительство и удостоверения личности «без затруднений» и пошел настолько далеко, что полностью отменил обычный визовый режим, разрешив беженцам въезжать во Францию без виз, при условии, что они явятся в полицию в течение 20 дней. Неимущим беженцам должны были бесплатно выдавать удостоверения личности, а для беженцев, желающих перевезти свое имущество во Францию, отменялись таможенные пошлины. Условием этих положений было подчинение беженцев французским законам и запрет на политическую деятельность на территории Франции.

Однако французское правительство быстро отступило от этой либеральной позиции в ответ на растущую волну протестов среднего класса по поводу «нечестной конкуренции» со стороны немецких беженцев, многие из которых, особенно в течение нескольких недель после захвата власти Гитлером, смогли вывезти свои активы из Германии и открыть бизнес во Франции. Уже в июле 1933 года Министерство иностранных дел заявило, что беженцев больше нельзя принимать «массово в нашей стране», а в октябре либеральные визовые условия были отменены вовсе. Беженцам вновь было предложено обращаться за визами во французские консульства в Германии, а французским консульским работникам было предписано быть более разборчивыми при выдаче виз. Более того, теперь было решено полностью исключить статус беженца для некоторых категорий лиц. Во-первых, беженцы восточноевропейского происхождения, которые составляли до 50–60 % въезжающих во Францию, должны были считаться экономическими мигрантами и подлежали репатриации в страну происхождения. В декабре