История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

ведения переговоров с Карвнешторгом. В 1923 г. руководство транспортно-промышленного колонизационного комбината Мурманской железной дороги предложило Берлинскому торговому представительству участвовать в освоении природных богатств края. Видя чудовищную разруху в крае, не доверяя большевикам, многие предприниматели скептически относились к возможности выгодного экономического партнерства с Советской Карелией.

В феврале 1924 г. в Москве был подписан концессионный договор сроком на 10 лет с финским акционерным обществом «Репола-Вууд». Инициатива его заключения исходила от финских предпринимателей Э. Макконена и Р. Сарасте, учредивших это акционерное общество. Тем самым в Финляндии был нарушен бойкот экспорта карельского леса. Согласно договору, Карелия обязалась заготовлять и сплавлять из Ребольского и Сунского лесничеств в Финляндию сосновые или еловые бревна длиной в среднем 22 фута в количестве, необходимом для производства 6-7 тыс. стандартов пиломатериалов. Концессионеры, приняв бревна на границе, производили их распиловку (для этого «Репола-Вууд» приобрела лесопильный завод около г. Йоэнсуу), а затем продавали.

Карельское правительство не входило в состав пайщиков, но имело право контроля бухгалтерского учета акционерного общества. Всего в 1925-1930 гг. было продано 51,6 тыс. стандартов пиломатериалов. Половина прибыли перечислялась в валюте на счет КАССР в Госбанк СССР. Этот договор обеспечил дополнительный источник поступления валюты, необходимой СССР для закупки техники. В частности, денежные доходы концессии «Репола-Вууд» направлялись на финансирование закупок оборудования для Кондопожской бумажной фабрики. Была обеспечена работой значительная часть трудоспособного населения Ребольского района. Налаживался взаимный обмен опытом между хозяйственниками Карелии и финскими предпринимателями. До 1929 г. отношения между концессионерами и ЦСНХ Карелии были деловыми, нацеленными на сотрудничество. Но концессии, вписываясь в модель нэповской экономики, были фактически обречены в условиях социалистического штурма начала 1930-х гг., когда основная ставка делалась на огосударствление экономики и укрепление административных методов управления. 12 января 1931 г. специальным соглашением между торгпредством СССР в Финляндии и акционерным обществом «Репола-Вууд» концессионный договор был аннулирован.

Существенно отставали темпы промышленного освоения северных районов Карелии. В июне 1927 г. была пущена в эксплуатацию Ухтинская гидроэлектростанция. Создавались ряд мастерских и кооперативов. Однако они не могли обеспечить заработком всех жителей района. В голодную зиму 1923/24 г. сводки ГПУ отмечали: в Тунгудской и Нюхотской волостях Кемского уезда население настроено враждебно к соввласти и партии, открыто высказывает злобу к совработникам на местах, называя их дураками и тюремщиками. Недовольство жителей вызывала прежде всего нищета, государственные поборы. Промышленное развитие на севере во многом сдерживало отсутствие дорог. Именно вопросы капитального ремонта и строительства дорог находились в центре внимания делегатов районных съездов советов Ребольского, Тунгудского районов. Побывавший в 1927 г. на таком съезде в Тунгудском районе Н. Архипов докладывал в центр: «Экономика района остается на самом низком уровне, какой только может быть еще в АКССР».

В 1920-е гг. на севере Карелии впервые стал использоваться труд заключенных. В 1923 г. был расформирован концентрационный лагерь под Архангельском, а заключенные и персонал переселились на Соловки, где их разместили в бывших монастырских строениях. Число узников Соловецкого лагеря особого назначения составляло в 1924 г. 3 тыс. человек. Большинство заключенных составляли осужденные за уголовные преступления лица. Помимо них в лагере содержались бывшие участники белого движения, репрессированные члены социалистических партий. Во второй половине 1920-х гг. число заключенных стало быстро расти, среди них было немало репрессированных вследствие «политической неблагонадежности» представителей интеллигенции. Лагерное руководство стремилось создать на Соловках «лагерь нового типа». Получили поддержку идеи одного из осужденных — Н. Френкеля — о создании особой лагерной экономики. Юрист, учившийся в Сорбонне, практичный и предприимчивый, Френкель был осужден за валютные махинации и прибыл в 1924 г. на Соловки, где вскоре стал руководителем экономического отдела лагеря. В лагере была создана птицеферма, а также ферма для выращивания свиней и крупного рогатого скота. С целью выведения особо устойчивых культурных растений в северных условиях была создана сельскохозяйственная опытная станция. В лагере работала кожевенная фабрика и предприятие по торфоразработке. В конце нэпа управление Соловецкого лагеря занимало десятое место в списке самых крупных торговых организаций Карелии, имело свой магазин в Кеми, предлагало заключенных в качестве рабочей силы строительным организациям республики.

Бывший соловецкий узник академик Д. С. Лихачев вспоминал: «Соловки были именно тем местом, где человек сталкивался с чудом и с обыденностью, с монастырским прошлым и с лагерным настоящим, с людьми всех уровней нравственности — от высочайшей до самой позорно низкой... Жизнь на Соловках была настолько фантастической, что терялось ощущение ее реальности. Как пелось в одной из соловецких песен: «все смешалось здесь словно страшный сон». Условия содержания заключенных были очень тяжелыми. Физические издевательства, нравственные унижения, полное бесправие причиняли не меньшие страдания, чем изнурительный труд, аскетизм быта, суровый климат. Само ОГПУ вынуждено было направить в 1930 г. в лагерь особую комиссию, по результатам работы которой 60 заключенных и представителей администрации, виновных в истязаниях и убийствах людей, были расстреляны. Тем не менее масштабы использования в экономике Карелии труда заключенных с конца 1920-х гг. резко возросли.

В годы нэпа в Карелии восстанавливались традиции кустарно-промысловой деятельности. Кустарная промышленность включала обработку дерева, минералов, металлов, волокна и кожсырья. Многие крестьяне работу на земле сочетали с занятиями промыслами. Так, Олонецкий район славился мастерами по изготовлению саней, дровней, телег, корзин. Крестьяне занимались добычей живицы, скипидара, смолы. В районе действовали маленькие мельницы, кузницы, работали 17 мелких частных кожевенных заводов. Проведенная в 1929 г. перепись мелкой промышленности зафиксировала 847 промышленных единиц, из которых 826 находились в частном владении. До 1929 г. продукция частного сектора составляла 75% местной промышленности Олонецкого района. К концу нэпа в мелкой и кустарно-ремесленной промышленности было занято 1085 жителей района.

В первые годы нэпа розничная торговля в Карелии была в основном в руках мелких частников, торговавших с лотков, в ларьках, палатках, вразнос. В 1923 г. на долю частного капитала приходилось 79% торговых заведений и 55% товарооборота. Частник быстрее, чем государственная торговля, приспосабливался к изменениям спроса, добирался до самых удаленных деревень, был заинтересован в быстрейшей оборачиваемости капитала.

Кондопожское потребительское общество

Во второй половине 1920-х гг. заметным конкурентом частному торговцу стала кооперация. В годы нэпа государство оказало ей значительную правовую и финансовую поддержку. Вместе с тем оно опасалось чрезмерной самостоятельности кооперативного движения и стремилось контролировать состав правлений, регулировать уровень цен и торговых надбавок. В 1922 г. был создан Карельский областной союз кооперативов, в правление которого вошли опытные специалисты П. М. Исаков, С. К. Пухов, П. С. Богданов, М. А. Никонов, И. Е. Тарасов. Изза низкой товарности крестьянских хозяйств и слабости самой кооперации поначалу пытались развивать так называемые «интегралы» — универсальные товарищества,