Очерки истории христианского синдикализма - Марк Яковлевич Домнич

Октябрьской революции, так же, как и всеобщая забастовка в августе 1919 г., была, по утверждению Хемала, делом рук социалистов, «находившихся под сильным влиянием Москвы»{130}. Христианские профсоюзы решительно выступили против участия в этих забастовках.

В это же время началась активная пропаганда аббата Савойя в пользу создания христианских синдикатов во франкоязычной Швейцарии.

Христианские профсоюзы Люксембурга заслуженно пользовались славой штрейкбрехеров: в 1921 г. они тоже сорвали стачку.

В Польше во время всеобщей забастовки 1920 г., проводившейся под лозунгом «Вся власть Советам рабочих депутатов!», христианско-демократический союз включился в «единый фронт», сколоченный поручиком Вацлавом Лонцким, — черносотенный союз, ставивший цель «спасти отечество от большевистской заразы», поставляя предпринимателям штрейкбрехеров из организованной для этого «армии труда»{131}.

Христианские синдикаты Чехословакии, раздробленные по национальному признаку, вели борьбу с коммунистами на предприятиях{132}. Так, во время стачки текстильщиков на фабрике фирмы «Антон Рихтер и сыновья» члены христианских профсоюзов от участия в ней отказались, помешав этим ее успеху.

Революционная обстановка в мире заставила и иерархов испанской церкви поторопиться с оформлением католического профсоюзного центра. Инициатива исходила от архиепископа Толедского — кардинала Гисасола. В уставе этой организации, основанной в 1919 г., говорилось, что католические синдикаты созданы не для революции или борьбы с предпринимателями: они должны быть «орудием социального умиротворения»{133}.

Хотя христианские профсоюзы продемонстрировали стереотипную реакцию на подъем революционного движения, масштабы и результаты их действий были неодинаковыми. Во Франции они завершили свою консолидацию. До этого слабые и разрозненные, эти синдикаты стали объединяться в национальном плане «лишь после войны, когда поднявшаяся волна рабочего движения захватила самые отсталые слои рабочих и служащих»{134}. В то время как организованность и классовое сознание пролетариата росли, против него развернулось контрнаступление буржуазии, считавшей раскол профсоюзов одним из надежных средств самосохранения. Страшась подъема рабочего движения, она спешила положить конец былым расхождениям с церковью и использовать для борьбы с революционными тенденциями силу и авторитет духовенства. Она решила опереться на католические рабочие союзы и христианские синдикаты, которые перестали встречать противодействие со стороны отдельных представителей духовенства. После политических забастовок и демонстраций 1 мая 1919 г. папа Бенедикт XV решительно высказался в пользу создания христианских профсоюзов. Формированию нового профсоюзного центра способствовало возвращение Франции Эльзаса и Лотарингии — районов со сравнительно развитыми христианскими союзами, по составу преимущественно рабочими. Созданию христианского профсоюзного центра в немалой мере содействовала и раскольническая политика реформистских вождей ВКТ в отношении прогрессивных сил в собственных профсоюзах, чем не преминули воспользоваться христианские профсоюзы.

Толчок к возрождению и объединению католических профсоюзов Франции в конце первой мировой войны был дан съездом бельгийского профсоюзного центра, проходившим в Гавре 7–9 июня 1918 г. Предстояла также конференция христианских синдикатов стран Антанты. В предвидении этого вожди французского профсоюзного центра Зирпель и Тесье основали межпрофессиональный комитет для собирания «рассеянных сил христианского синдикализма в самой Франции»{135}.

22–24 мая 1920 г. был созван I национальный съезд христианских профсоюзов, завершивший процесс централизации христианского синдикализма. Базой вновь созданной Французской конфедерации трудящихся христиан (ФКХТ) стала федерация служащих (ССТИ).

Программные вопросы конфедерация решала в тесном контакте с церковными властями. Непосредственное влияние духовенства осуществлялось через функционировавший при конфедерации уставный орган — Теологический совет во главе с епископом. Указания совета в области духовных и моральных дел считались непререкаемыми. В своей деятельности конфедерация исходила из признания законности и необходимости сохранения отношений частной собственности. Устав ФКХТ гласил: социальный мир, необходимый для процветания отечества и профессиональных организаций, может быть достигнут лишь с помощью принципов христианского милосердия, а экономические преобразования нужно реализовывать не путем борьбы классов, а воспитанием и сотрудничеством лиц, занятых в производстве и объединенных в смешанных группах.

Избранный президентом ФКХТ, Зирпель считал, что его организации не смогут в ближайшее время завоевать большинство трудящихся, поскольку среди них распространен атеизм.

Что же могла предложить им ФКХТ? Прежде всего федеративный принцип построения, дававший широкую автономию отдельным организациям и якобы соответствовавший весьма индивидуалистическому «французскому темпераменту». Эти принципы автономии ограничивали функции руководящих органов конфедерации лишь пропагандой, межпрофессиональными и международными связями, а также представительством при государственных учреждениях, предпринимательских союзах и т. п., т. е. «сотрудничеством с патронатом и государством». Устав допускает стачки, поскольку они представляют собой «право законной защиты и способ действия, иногда необходимый»; однако, оговаривалось в нем, стачки должны применяться только как крайнее средство, и следует принять все законные меры, чтобы их избежать, решая конфликты путем примирения и арбитража в целях их мирного урегулирования, «развивать в трудящихся дисциплину, преданность и лояльность»{136}. ФКХТ делала ставку на создание смешанных комиссий, в которых соглашения, относящиеся к трудовым вопросам, могут быть обсуждены и приняты свободно от какого-либо давления.

Прав был мелкобуржуазный историк Ренн, писавший, что непосредственной целью ФКХТ «были социальные действия, с помощью которых надеются поверхностно улучшить положение рабочих, не затрагивая основ существующего строя»{137}. Лидеры ФКХТ рассуждали так: если смешанные комиссии были призваны служить рычагом устранения конфликтов, то не разумно ли было теснее «связать» профсоюз с предприятием, сделать его «акционером», представленным пусть не в административном совете, но хотя бы в генеральной ассамблее? Подобная практика осуществлялась и превозносилась как мера достижения всеобщего благополучия.

Стратегия ФКХТ и ее тактические принципы были положительно приняты правительством, и она была привлечена к работе в органах социального законодательства. Вожди христианских синдикатов участвовали в разработке закона о 8-часовом рабочем дне, сотрудничали в парламентских комиссиях, практиковали дружеские контакты с Народной демократической партией (в парламентской фракции которой состояли два христианских синдикалиста из Эльзаса), входили в состав Высшего совета труда{138}. 11 августа 1922 г. Государственный совет Франции в своем постановлении признал, что христианский характер конфедерации вполне совместим с французским профсоюзным правом.

Под давлением снизу ФКХТ иногда приходилось оставлять почву легальности: банковские служащие бастовали весной 1919 и в 1920 г., текстильщики Аллуэна — в 1920 г. и в последующие годы, небольшие забастовочные движения происходят в 1921 г. Каждая такая акция осуществлялась сдержанно и сопровождалась настойчивым стремлением поскорее закончить стачку миром. В общий поток забастовочной борьбы христианские синдикаты были вовлечены слабо.

Куда более энергично действовала ФКХТ, когда требовалось сорвать забастовку. Так было в период «великой стачки» 29 февраля 1920 г., когда остановились все железные дороги Франции. Делегация ФКХТ на аудиенции у премьер-министра Мильерана информировала его о своем намерении выступить против бастующих. Мильеран воздал должное ФКХТ: «Ваши синдикаты, — заявил он, — были и все более будут пунктом кристаллизации для трудящихся, любящих порядок и социальный мир»{139}.

Аналогичные действия предприняло руководство христианского союза Вьенны