От Пия IX до Павла VI - Михаил Маркович Шейнман

В июне 1917 г. нунций в Баварии Эудженио Пачелли по поручению папы встретился с кайзером Вильгельмом II по вопросу об окончании войны и заключении мира. Вильгельм II разъяснял нунцию, какую позицию должен занять папа, подчеркивая, что если папа ничего не сделает в пользу мира, то дело мира возьмут в свои руки социалисты. Аргумент на папского представителя подействовал. Через месяц после встречи папского нунция с Вильгельмом появилась папская нота — обращение ко всем воюющим державам о заключении мира.

Основная идея ноты сводилась к тому, что воюющие державы должны простить друг другу обиды и вернуться к довоенному положению. В числе других предложений папа рекомендовал отдать Германии ее прежние колонии, вопрос же о возмещении за разрушения он предлагал решить в духе взаимного прощения, а территориальные споры — в «пределах справедливого и возможного». Армии воюющих стран, по предложению папы, должны быть выведены с оккупированных ими чужих территорий (Бельгии, Франции, и др.). Однако о территории России, занятой немецкими войсками, папа умалчивал.

В странах Антанты папская нота была воспринята отрицательно, как продиктованная интересами Австрии и Германии.

Крушение кайзеровской Германии Ватикан воспринял крайне болезненно. Еще большим ударом было для него поражение Австро-Венгерской монархии. 1 ноября 1918 г. папа обратился телеграфно к правительству Англии с просьбой благожелательно рассмотреть вопрос о сепаратном мире с Австро-Венгрией.

Ватикан и Февральская буржуазно-демократическая

революция 1917 г.

Начиная с 1917 г. у Бенедикта XV и римской курии возникли новые заботы и тревоги. Они были вызваны революцией в России. С буржуазным Временным правительством Ватикан быстро нашел общий язык. Поверенный в делах России при Ватикане Н. Бок 18 (31) марта 1917 г. сообщал министру иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкову, что там сообщение о революции в России произвело «смешанное впечатление», но преобладало «чувство эгоистической радости за интересы католической церкви». Падение царского строя, писал Бок, означает для Ватикана «открытие новой эры свободы католичества в России»[48]. В Ватикане рассчитывали, что с падением царизма будут отменены особые привилегии государственной православной церкви и это даст папству возможность осуществить его давние планы насаждения католицизма в России.

Но Ватикан и правящие круги стран Европы и Америки считали, что революция в России вряд ли остановится на свержении монархии и установлении буржуазного господства. «Второе чувство, замеченное мною за эти дни в Ватикане, — писал Бок, — чувство опасения за крайность нашего движения. Впечатление это я вынес и из бесед с здешними иерархами и из чтения католической печати. Мало знакомое с Россией и русским народом здешнее духовенство, и в особенности наиболее консервативные его представители, не только поражены быстротою и радикальностью небывалого в истории переворота, но и обеспокоены за дальнейшее его развитие, причем именно незнакомство с Россией заставляет их сравнивать ее с Францией 18-го века и опасаться, как бы наша революция не уподобилась бы впоследствии французской и не увлекла бы за собою и другие страны…»[49]

В июне 1917 г российскому представителю при папском престоле был вручен меморандум по вопросам, относящимся к положению католической церкви в России. Речь шла в значительной мере о чисто религиозных вопросах, как, например, смешанные браки (католиков с некатоликами) и религиозная принадлежность детей, родившихся от таких браков; допущение в определенных случаях русского языка в католическом богослужении; право свободного перехода в католицизм, язык религиозного обучения и т. д. Царское правительство ревниво сохраняло привилегированное положение православной церкви в этих вопросах, что приводило к трениям с Ватиканом. Временное правительство не отделило церковь от государства, тем самым многие из спорных вопросов оставив нерешенными.

Курия намеревалась развернуть активную пропаганду католицизма в России. Для направления этой деятельности в мае 1917 г. в Ватикане была создана конгрегация по делам восточной церкви. «В круг ведения новой конгрегации, — отмечал в своей телеграмме из Ватикана Н. Бок, — войдут имеющие быть переданными ей из конгрегации пропаганды дела католиков восточных обрядов, а также вопросы взаимного ознакомления, сближения и соединения католической церкви с восточными церквами. По слухам, префектом конгрегации будет сам папа…» Эта конгрегация начиная с октября 1917 г. стала одним из центров антисоветской деятельности Ватикана.

Большие надежды Ватикан возлагал на униатскую церковь и ее главу Андрея Шептицкого.

После Февральской революции Шептицкий появился в Петербурге и сейчас же принялся за создание униатской церкви, занялся рукоположением униатских священников, посвятил в сан епископа своего секретаря Л. И. Федорова и назначил его экзархом (главой) греко-католической церкви в России.

Федоров, теперь уже как глава униатской церкви, возбудил ходатайство перед министерством исповеданий об отпуске из казны средств на содержание католического духовенства греко-католического обряда, о предоставлении в Петрограде помещений для греко-католической церкви, для канцелярии экзарха и квартир подведомственным ему священникам, о выдаче настоятелям приходов греко-католических церквей метрических книг, о предоставлении экзарху права снабжать греко-католических священников паспортами и выдаче ему для этой цели паспортных книжек и т. д.

После Октября Шептицкий обосновался во Львове, где до самой своей смерти (1944) возглавлял униатскую церковь, сотрудничал с гитлеровцами, играя немалую роль в антисоветской политике папства и буржуазных государств.

Ватикан и Великая Октябрьская

социалистическая революция

Пролетарская революция вызвала бешеную ненависть ватиканской иерархии. Папская газета «Оссерваторе Романо» писала 23 января 1919 г.: «Анархия стучится в ворота всех стран. Собирайте срочно ваши силы, чтобы преградить ей доступ. Каждый упущенный день может свести ваше дело на нет. Промедление опасно, очень опасно»[50].

Ватикан поднял против Советской России католические церковные организации во всех странах. Они приняли активное участие в идеологической подготовке антисоветской интервенции своей разнузданной клеветой на большевизм и Советскую Россию. Папский престол и его агенты сотрудничали с правительствами — организаторами интервенции и с главарями белогвардейщины. В конце апреля 1918 г. Ватикан направил в Варшаву своего представителя (визитатора, а позже нунция) Ахилла Ратти — будущего папу Пия XI.

Ахилл Ратти из Варшавы давал указания руководителям католической церкви в России сопротивляться Советской власти, в частности декрету об отделении церкви от государства. Он действовал в согласии с другим представителем Ватикана — нунцием в Мюнхене Пачелли (с 1939 г. папа Пий XII). Пачелли превратил мюнхенскую нунциатуру в ватиканский антисоветский центр Здесь весной 1918 г. оба будущих папы встретились и обсуждали пути и средства к тому, чтобы помешать распространению коммунизма в Европе. Граф Карло Сфорца, с конца 1918 г. итальянский министр иностранных дел, пишет, что Бенедикт XV обратился к нему через посредника с просьбой облегчить посылку в Россию нескольких католических священников: папа считал, что, когда революционная волна в России пойдет на спад, а положению православия как официальной религии придет конец, наступит благоприятное время для