Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика

Многие города австрийской области представляли собой небольшие поселения земледельцев, по образу жизни мало чем отличавшихся от сельских жителей. Многие города, основанные в позднем средневековье, оказались нежизнеспособными – эти населенные пункты так и не приобрели тех культурных и политических черт, которыми отличались города в подлинном смысле этого слова.

Еще одной сферой, где происходило обновление и формировался собственный социальный мир, была горная индустрия. Добыча полезных ископаемых велась еще в первобытную эпоху, в средние века центральную роль играли соляные копи и цветная металлургия. В соляном производстве стала применяться новая технология: соль больше не добывалась открытой разработкой, а с помощью воды извлекалась из так называемого соляного раствора. Вода потом выпаривалась на «противнях» (в солеварнях), и в итоге оставалась сырая соль. Этот процесс требовал специалистов и развитой инфраструктуры, частью которой и являлись подобные солеварни. Работники соляной отрасли образовывали свободную, в том числе пользующуюся правом свободного передвижения, группу населения с весьма дифференцированными знаниями и умениями. Что- бы разогреть «противень», требовалось много дерева, что обеспечивалось интенсивными лесными разработками, дававшими хлеб множеству лесорубов. Население сельской округи было обязано заботиться об обеспечении приисков продовольствием и по твердым ценам продавать горнякам свою продукцию. Солеварни возникли в Зальцкаммергуте (важнейшими местами соляного производства были Аусзее, Хальштат, Эбензее, Ишль и Гмунден) и – как предприятие зальцбургского архиепископа – в Халляйне.

Подобным образом выглядела ситуация и в других отраслях горного дела, в которых сырье, впрочем, добывалось открытым способом. Технические знания имели здесь первостепенное значение при переплавке руды. В цветной металлургии особенно важное место занимала добыча серебра, необходимого для чекан- /99/ ки монеты. Главные серебряные прииски находились в тирольском Шваце или в Оберцайринге, где они, впрочем, «иссякли» в 1361 г. (теперь там находится музей). Немалое значение имела также промывка золота, прежде всего, в высокогорных долинах Зальцбурга, добыча меди, свинца и других цветных металлов. Именно разработка месторождений цветных металлов – например, в Шваце, но также на серебряных копях Чехии и на медных приисках в сегодняшней Словакии – давала в раннее новое время огромные шансы обогащения, которые были использованы представителями раннего капитализма – главным образом, такими верхненемецкими финансистами, как Фуггеры и Вельзеры. Железу и углю, которым предстояло стать важнейшим сырьем индустриализации XIX в., пока, напротив, отводилось подчиненное место. В Австрии добыча и выплавка железа велись на Эрцберге и во многих других местах, например, на Хюттенберге в Каринтии.[53] На реках Верхней и Нижней Австрии (в Айзенвурцене[54]) возникла ранняя форма железоделательной промышленности, производившей ко- сы, ножи и оружие. Здесь также сложились специфические формы социальной организации, отличавшиеся от тех, что были характерны для массы крестьянского населения. /100/-/101/

Роль женщины в феодальном обществе

/101/ За исключением Марии Терезии, женщинам почти не отводилось места в традиционной австрийской историографии. Лишь после обращения исследователей к проблемам социальной истории, а также вследствие социально-политических изменений, происшедших благодаря эмансипации и развитию феминизма, этой значительной группе населения было уделено подобающее внимание.

Положение женщины в обществе средневековья определялось как экономическими отношениями, так и религиозными представлениями. Христианство, подобно другим возникшим на Ближнем Востоке религиям, не было особенно расположено к слабому полу и, по существу, отводило взрослой женщине только две роли – супруги и монахини. В браке, где сексуальность должна была ограничиваться целями продолжения рода (страсть почиталась греховной), мужчина был caput mulieris («главою женщины»), а та, в свою очередь, рассматривалась как vir imperfectus («несовершенный мужчина»). Поэтому мужчина был должен – здесь взгляды церкви совпадали с германскими правовыми представлениями – осуществлять «опеку» над женщиной, которая сама по себе не всегда считалась правоспособным субъектом. Этой опекой первоначально занимался отец, затем супруг, а когда женщина попадала в монастырь – монастырский фогт.

С утверждением в XII–XIII вв. канонического права и постепенным ростом значения церковного брака тенденции к подчинению женщины еще более усилились. Браки детей из знатных и бюргерских семейств чаще всего устраивались родителями, «любовь», занимавшая столь важное место в монастырской мис- /102/ тике и эротической поэзии миннезингеров, не играла при заключении супружеского союза никакой роли. Так как мужья, думая о наследниках, желали быть уверенными, что дети действительно происходят от них, контроль за сексуальным поведением женщины был чрезвычайно строг. Сохраняющаяся и по сей день двойная мораль, предоставляющая мужчинам больше сексуальной свободы, чем женщинам, связана именно с этим.

Нередко пишут, что культ Девы Марии, переживавший в католической церкви особый расцвет в позднее средневековье и в эпоху барокко, способствовал более высокой оценке женщины. Однако, с точки зрения богословов, Мария остается второстепенной фигурой, а в практике католической церкви исполнение женщинами важнейших функций исключается и по сей день. Реформация также ничего не изменила в господствующих представлениях о полах. Лютер и прочие ее деятели высоко ценили брак и отрицали безбрачие потому, что были убеждены: считавшаяся неукротимой женская сексуальность может быть обуздана лишь в браке.

Образ жизни средневековой женщины нелегко охарактеризовать общими формулами, поскольку в различных сословиях он весьма разнился. Благодаря последним исследованиям мы знаем, что женщины из низших социальных слоев имели довольно разнообразные занятия. В крепком крестьянском хозяйстве женщина была не только дополнительной и подчиненной супругу рабочей силой, но и сама обладала властью (лат. potestas) над служанками и наемными работниками. Даже если, согласно всем правилам, женщины оставались за пределами цехов, случалось, что после смерти мужа они нередко продолжали сами руководить его ремесленной мастерской. {16}

Единственной сферой, где женщина господствовала, была торговля в городских лавках. Однако после пика женской занятости, пришедшегося на позднее средневековье, женщины на рынке труда были заметно потеснены; позже они могли трудиться наемными работницами на мануфактурах, получая меньшую по сравнению с мужчинами плату. Приблизительно половину лиц, занятых в мануфактурном производстве, составляли женщины – они были задействованы, прежде всего, на подготовительной и завершающей стадиях производства. Число неза- мужних было велико, однако их жизнь невозможно сравнить с жизнью современных «одиночек». В большинстве своем они проживали в родительском /103/-/104/ доме или, находясь в услужении, подчинялись экономам и экономкам. Незамужним женщинам из благородных и бюргерских семей, если они не хотели вступать в брак, чаще всего оставался только один путь – в монастырь.

Женские монашеские ордены в позднее средневековье переживали подлинный расцвет, так как массы женщин оказались охвачены порывом благочестия. Почти все мужские духовные ордены имели свои женские ответвления (у францисканцев, например, это были клариссы[55]). Хотя обратной дороги из монастыря не было, и теоретически он был открыт для женщин всех сословий, женские обители нередко становились временным местом проживания для знатных дам и даже для эрцгерцогинь дома Габсбургов. Хотя подобные обитательницы таких обителей тоже избирали монашеский образ жизни, они не приносили обетов и поэтому могли в любое время выйти в мир, чтобы вступить в брак. Они не носили орденских одеяний (за исключением особенно торжественных случаев), могли выходить за монастырские стены, посещать театры, балы и общество и, как правило, могли провести четырехмесячный отпуск у своих родных. В монархии Габсбургов этот институт особую роль играл в XVIII в.

Женское образование обладало сословной спецификой и почти всегда осуществлялось женским персоналом. Монастыри давали возможность учиться также и женщинам, однако с расцветом университетов шансы женщин на получение полноценного образования существенно уменьшились. Женщин в роли студентов и преподавателей мы находим почти исключительно в итальянских университетах. Так, скажем, Лаура Басси в середине XVIII в. получила кафедру физики в Болонском университете.