История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

Очень похоже, что это как раз и было связано с присоединением монголов к маньчжурскому государству. Прежнее название Цзинь напрямую ассоциировалось с исторической чжурчженьской империей XII века. Понятно, что для целей объединения тунгусоязычных племён Маньчжурии это был естественный выбор. Однако для монголов историческая империя Цзинь в первую очередь была врагом. С ней длительное время воевал Чингисхан, она была им разрушена. Естественно, что память об этом была ещё жива, так же как и уважение к государственной традиции, связанной с именем основателя Монгольской империи. При этом очевидно, что маньчжуры старались заручиться лояльностью монголов, им нужны были их войска.

Кроме того, оставалась ещё и Внешняя Монголия, или Халха, расположенная за пустыней Гоби. В ситуации продолжающейся войны с Мин маньчжурам были необходимы хорошие отношения с халхаскими монголами. В этой связи характерно, что принятие Абахаем нового названия династии в мае 1636 года произошло практически сразу же после его провозглашения в апреле того же года всемонгольским ханом. «В апреле 1636 года 46 южномонгольских князей признали Абахая всемонгольским богдоханом вместо Лигдэн-хана, в руки Абахая попала яшмовая печать династии Юань»[868]. Налицо стремление маньчжуров подчеркнуть преемственность с империей Юань. Это вполне могло быть частью компромисса между ними и монголами с целью объединения усилий ради ведения завоевательной войны против Китая. Соответственно, можно предположить, что смена названия с Цзинь на Цин отражает сложившуюся к этому моменту политическую конъюнктуру. Маньчжурам были нужны монгольские войска для войны в Китае и спокойствие на границах с Халхой.

В то же время правители княжеств Халхи поддерживали с маньчжурами дипломатические отношения, к ним периодически приезжали посольства. «То обстоятельство, что непременным компонентом всех халхаских подношений был скот, позволяет предполагать, что одной из главных, если не главной целью халхаских посольств в этот период был обмен скота на товары китайского производства, особенно на ткани и чай, в которых нуждались кочевники»[869]. По крайней мере, весь период ведения маньчжурами войны в Китае у них не было военных столкновений с Халхой. Ситуация изменилась после того, как в 1644 году маньчжуры получили решающее преимущество в войне на китайском направлении. В этот момент в империи Мин начались крестьянские восстания. Один из лидеров восставших Ли Цзы-чен занял столицу Пекин. В связи с этим к маньчжурскому регенту Доргоню в 1644 году прибыл посланник от китайского военачальника У Сань-гуя. Он пригласил маньчжуров войти во Внутренний Китай для подавления восстания[870]. Поддержка У Сань-гуя и других китайских военачальников помогла не только подавить восстание, но и начать планомерное завоевание Китая.

Успехи в Китае создали условия для начала военных действий против Монголии, расположенной за пустыней Гоби. Уже в 1646 году маньчжуры начинают войну против Халхи, воспользовавшись в качестве повода бегством из Южной Монголии на север главы племени сунит Тингиса[871]. В 1655 году халхаские монголы признают зависимость от империи Цин, взамен они приобретают возможность вести с ней торговлю. В императорском указе, посланном Тушэту-хану, говорилось: «Вы сможете произнести клятву о союзе и каждый год предоставлять дань в установленном размере, а также вести торговлю»[872]. В дальнейшем монголы из Халхи терпят ряд поражений от ойратов, что, в конце концов, вынуждает их полностью подчиниться империи Цин. В 1691 году в районе озера Доллонор состоялся съезд, на котором присутствовал император Канси. Здесь был опубликован указ, согласно которому в Халхе была введена знамённая система[873]. На этом закончилась политическая самостоятельность монголов Халхи. Инициатива перешла к ойратам.

В самом начале XVII века, когда начиналась экспансия маньчжуров, ойратские племена оставались в сложном положении. Монголы по-прежнему оказывали на них давление с востока, вынуждая отступать на запад, одновременно они вели в целом неудачные войны с казахами. «В 1607 году в Тару прибыло второе посольство от Далая (предводителя племени дербет), повторившее прежнюю просьбу от князей разрешить им кочевать «вверх по Иртишу к соляным озерам и по Камышлову, и от Алтына-царя и от Казацкие орды велели их оберегати»»[874]. В 1619 году, затем в 1623 году ойраты потерпели поражения в войнах с казахами во главе с ханом Есимом и с монголами, возглавляемыми Алтын-ханом[875]. Однако уже в 1620-х годах начинается усиление ойратского племени чорос во главе с Хара-Хулой. Это приводит к конфликту чоросов с другими племенами, вследствие чего племя торгоутов во главе с Хо-Урлюком вместе с частью дербетов начинает своё движение на запад. В 1613 и 1619 годах торгоуты Хо-Урлюка уже совершали набеги на Ногайскую Орду с целью получения добычи, но всегда возвращались обратно на восток[876]. В 1628 году торгоуты форсировали Яик и приблизились к Волге[877].

Часть ногаев, спасаясь от ойратов, переправилась на правый берег Волги, часть оказалась под их властью. «Союзниками тайшей оказались улусы потомков Шейх-Мамая — Алтыулов, которые кочевали по соседству или вперемежку с калмыками»[878]. При этом «захваченные калмыками ногайцы и не думали возвращаться, объясняя это тем, что якобы в «калмыках кочевья пространные и вольные, где хотят тут и кочуют, а под Астраханью им кочевать негде»»[879]. Таким образом, ойраты проникли далеко на запад, разгромили здесь Ногайскую Орду и обосновались в междуречье Яика и Волги, подчинив себе часть ногайцев.

Успех ойратов наверняка был связан с предшествующим политическим ослаблением Ногайской Орды. Во многом это было вызвано завоеванием Московским государством в середине XVI века Казани и Астрахани и установлением контроля над всем течением Волги. Ногаи лишились поступления доходов от данных городов. Они потеряли также контроль над торговыми путями, а кроме того, ещё и доступ к свободной переправе через Волгу. В итоге они потеряли и политическую гегемонию на территориях бывшего улуса Джучи. Следствием этого стало снижение имевшегося у них ранее уровня государственности. В результате обострились отношения среди ногайских племён, которые часто интриговали друг с другом ради поддержки Москвы. Это ослабляло их единство и в том числе способность противостоять новому врагу — ойратам-калмыкам. То есть к моменту прихода калмыков их противниками оказалось не целостное военно-политическое объединение, а зачастую враждующие друг с другом разрозненные ногайские племена.

В то время когда Хо-Урлюк одерживал победы над ногаями, племя чоросов продолжало последовательно укреплять свою власть среди оставшихся на востоке ойратов. В 1635 году сын Хара-Хулы Батур был провозглашён ханом нового государства, которое стало называться Джунгарским ханством[880]. Объединение сил ойратских племён привело к усилению их возможностей. Даже