Кино после Сталина - Павел Константинович Финн

и вообще он весь вырастал из его стихов, из его поэтики, из его мечты о воскрешении после смерти. «Лесенки» Маяковского, неожиданность его оглушительных метафор и ассоциаций, его стихи и поэмы разве это не «монтаж аттракционов», как называл свой главный прием Эйзенштейн?

«Но… не случилось». Сценарий Швейцера и Шпаликова был принят «Мосфильмом», но не прошел Госкино…

Такие случаи были не редки. Редактура, о которой нам еще предстоит говорить, была первым цензурным фильтром. У студии были экономические, производственные интересы, а у Госкино прежде всего – идеологические. Ведь им отвечать перед ЦК!

Венгеров и Швейцер, вгиковцы, «эйзенщенята»… Их кинематографическая судьба была вовсе не безмятежна. О том главном, что они взяли у своего великого учителя и чему следовали всю жизнь, сказал Швейцер: «Мы с Володей научились у Эйзенштейна быть честными и читать настоящую литературу».

«…кино, каким мы видим его сейчас, совершенно точно не могло бы существовать без двух советских гениев – режиссеров Сергея Эйзенштейна и Льва Кулешова. Первый сделал прорыв в производстве фильмов, придумав монтаж аттракционов, а второй доказал миру важность последовательности кадров»[51].

По программе второго года обучения на сценарном факультете курсовым – итоговым – сценарием должна была стать экранизация. Сейчас уже не вспомню, что и кто из моих соучеников выбрал для этого. Классическая литература? Советская? Не думаю, чтобы особенно поощрялась классика зарубежная.

Я долго мучился в безуспешных поисках. Главным моим тогдашним увлечением были Бабель и Хемингуэй.

Я уже с тех пор мечтал экранизировать «Конармию». Но на втором курсе об этом и подумать было страшно. Через много лет я все-таки встретился с Бабелем. Но все же не с «Конармией», а с его пьесой. Соединил «Закат» с «Одесскими рассказами» и сделал сценарий для полнометражного дебюта на «Мосфильме» начинающего Саши Зельдовича.

Тогда на наших институтских «вечерах», которые заканчивались танцами, как правило, показывали любимую всеми короткометражную курсовую работу Андрея Тарковского, Александра Гордона и Марики Бейку, учеников Михаила Ромма.

«Убийцы», точная экранизация рассказа Хемингуэя. Роль боксера-шведа играл сокурсник режиссеров Шукшин.

Хемингуэй тогда у многих из нас был властителем… Нет, скорее, не дум, а наших литературных опытов. Лучше всего это получалось у Шпаликова. Его рассказы с неожиданными подробностями, деталями и короткими диалогами «ни о чем и обо всем» ходили по институту, ими зачитывались на всех факультетах.

Даже не объявившись мастерам, я было взялся за большой рассказ Хемингуэя «Непобежденный», где герой – тореадор. И вскоре отступился, признав, несмотря на естественную самоуверенность юности, свою полную беспомощность.

Срок сдачи курсового сценария стремительно приближался. Надо было что-то делать. Не сдашь, так ведь и из ВГИКа вылететь недолго. И тогда, к счастью, уже не припомню как, мне попадается на глаза небольшой газетный очерк.

Несколько геологов из партии, работающей в «поле», что-то разведывавшей и нашедшей, из-за какой-то особенной природной катастрофы, то ли бури-урагана, то ли даже землетрясения, оказываются отрезанными от связи и помощи. Обостряются непростые отношения. В небольшой компании геологов одна молодая женщина. Проявляются неожиданные качества. От храбрости до трусости. От любви до ревности.

Держись, геолог! Крепись, геолог!

Ты ветра и солнца брат!

В результате торжествуют товарищество, благородство, верность долгу.

Надо еще иметь в виду, что в то время геологи были одни из самых романтических героев и песен, и повестей. К тому же недавно появилось «Неотправленное письмо» Калатозова и Урусевского. После триумфа «Журавлей» эту их новую работу мы ждали с волнением и посмотрели – одни с восторгом от невероятной формы, другие с разочарованием.

Сценарий, далеко уйдя от очерка, я сочинил быстро и сдал вовремя. Особого интереса у мастеров не вызвал, зато понравился студенту третьего курса режиссерского факультета Андрею Хржановскому, с которым мы были товарищи. Тогда вряд ли кто-то предполагал, что он станет в будущем знаменитым режиссером на студии «Союзмультфильм».

Татьяна Самойлова, Иннокентий Смоктуновский, Василий Ливанов в фильме «Неотправленное письмо»

1959

[ГЦМК]

Режиссерский курс – на год старше нашего сценарного – набрал Григорий Львович Рошаль. Но уже ко второму полугодию – по какой-то причине – курс был разделен на две «независимые мастерские». Одна осталась у Рошаля, другую стал вести Лев Владимирович Кулешов. Хржановский учился у него.

Лев Владимирович Кулешов – советский кинорежиссер, актер, сценарист, теоретик кино. Один из основателей и первых педагогов ВГИКа. С 1944 по 1946 год был директором ВГИКа. Автор знаменитой книги-учебника «Основы кинорежиссуры», переведенной на многие языки мира. Она содержала открытия в области монтажного кинематографа, в том числе «эффект Кулешова». К числу наиболее значительных фильмов относятся «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков», «Великий утешитель» по мотивам прозы и биографии О. Генри и другие.

Протокол заседания инициативной группы по созданию Ассоциации революционной кинематографии (АРК). В инициативной группе – Лев Кулешов, Сергей Эйзенштейн и др.

7 декабря 1923

[РГАЛИ. Ф. 2494. Oп. 1. Д. 1. Л. 1]

Первая декларация Ассоциации революционной кинематографии

Февраль 1924

[РГАЛИ. Ф. 2057. Oп. 1. Д. 29. Л. 160–161]

Докладная записка Временного правления Ассоциации революционной кинематографии в Агитпроп Московского обкома РКП(б) о создании Ассоциации революционной кинематографии с просьбой предоставить инструкции

Не ранее 27 февраля 1924

[РГАЛИ. Ф. 2494. Oп. 1. Д. 15. Л. 10]

«Открытые источники» могли бы добавить, что в годы Гражданской войны Кулешов возглавлял секцию хроники и перемонтажа во Всероссийском фото- и киноотделе Народного комиссариата просвещения. «Руководил документальными съемками на полях сражений».

В 1919 Кулешов возглавил учебную мастерскую в Госкино-школе. Ученики – тогда – Всеволод Пудовкин, Борис Барнет, Сергей Комаров…

Пленки – по общей бедности – у них не было. Добиваясь предельной пластической выразительности, как будто ограниченной рамками несуществующего экрана, двадцатилетний учитель ставил с ними кино без пленки. На «площадке». С кинематографической игрой и учетом будущего монтажа.

Наиболее выразительной в своей необычной пластике была ученица – Александра Хохлова.

Александра Сергеевна Хохлова, ур. Боткина, – советская киноактриса, кинорежиссер, педагог, заслуженная артистка РСФСР. По материнской линии – внучка Павла Третьякова. Училась в киномастерской Льва Кулешова, ставшего вскоре ее супругом. Главные роли в немом кино – графиня в фильме «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» и роль Дульси в фильме «Великий утешитель». Преподавала во ВГИКе вместе с Кулешовым.

«За прошлое увлечение так называемым формализмом Кулешова здорово