Сотворение Бога. Краткая история монотеизма - Юлия Леонидовна Латынина

была диаметрально противоположна политике вавилонян. Вавилоняне практиковали депортации и геноцид, но Кир – впервые за пару тысяч лет в истории Древнего Востока – разрешил плененным народам вернуться по месту прописки.

Иудейская верхушка, угнанная в Вавилон, с радостью воспользовалась этим разрешением. И если угоняли в Вавилон нацию, то в Иудею, по удачному выражению Джулиуса Велльгаузена, возвратилась секта.

Согласно книгам Ездры и Неемии, на персидское время пришлось три волны репатриации. Сначала, в «первый год царя Кира», вернулся некто Шешбацар. Потом – Зоровавель, потомок рода Давидова. В начале правления царя Дария (то есть спустя лет 17 после первой алии) этот Зоровавель начал восстанавливать Храм, первосвященником в котором стал вернувшийся с Зоровавелем Иисус, сын Иоседека.

Главное место в этих двух книгах, однако, занимает третья алия. Она прибыла в персидскую провинцию Иудея (Йехуд) в «седьмой год царя Артаксеркса» (Ез. 7:7), то есть не раньше 458 г. Иначе говоря, между попыткой Зоровавеля и этой, третьей алией, прошло как минимум 60 лет.

Эту, третью алию возглавлял человек по имени Неемия. Никакого отношения к дому Давидову он не имел. Зато он был виночерпием царя Артаксеркса. Незадолго до Неемии в провинцию прибыл писец и кохен по имени Ездра, потомок Цадока, Пинхаса и Аарона (Ез. 7:1–5).

Этим двоим реформаторам пришлось нелегко. Дело в том, что местное иудейское население, включая предшествовавших им возвращенцев, если верить книгам Ездры и Неемии, продолжало делать ровно то, что оно делало во время Иеремии, – то есть со страшной силой грешить против Господа. Евреи не соблюдали субботу, общались с окружающими язычниками и брали замуж их женщин.

И дело было не в каких-то рядовых простолюдинах. Первый человек, который был в этом уличен, был не кто иной, как действующий первосвященник Элиашив, потомок первосвященника, приехавшего с Зоровавелем. Он породнился с неким Товией Аммонитянином и даже предоставил ему помещение во Храме (Неем. 13:5).

По счастью, у Ездры и Неемии было отличное средство против такого нечестия. У них было два документа. Один из них было письмо царя Артаксеркса, дававшее право судить, заключать в тюрьму и даже предавать казни тех, кто нарушает Тору.

Другой документ был, собственно, сама Тора. Тот текст, который привез с собой Ездра, и был окончательной редакцией Торы, и, как полагает Ричард Элиотт Фридман, эта окончательная редакция была выполнена самим Ездрой.

В этой-то Торе, продиктованной Господом Моисею много веков назад на горе Хорив, очень удачно нашлось предписание, которое было направлено против Товии Аммонитянина и его зятя-первосвященника. «В тот день читано было из книги Моисеевой вслух народа, и найдено написанное в ней: Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Божие во веки» (Неем. 13:1).

Немедленно первосвященник Элиашив с треском лишился места, а Товию Аммонитянина выкинули из храма со всеми его пожитками.

Понятно, почему предписание, столь счастливо найденное в этот критический момент, касалось аммонитян: оно дало возможность произвести маленькую административную революцию. Но при чем тут были моавитяне? Ответ, видимо, заключается в том, что в таком виде предписание било не только по первосвященнику Элиашиву, но и по дому Давидову. Царь Давид был потомок моавиянки (Руфь. 4:22).

Таким образом, счастливо найденная цитата делала не только первосвященника Элиашива, но и весь дом Давидов нечистокровными иудеями, непригодными для правления избранным народом.

Но что случилось с домом Давидовым? Куда он так внезапно делся с исторической арены?

Ответ на этот вопрос старательно вымаран из книг Ездры и Неемии: но в данном случае он очевиден.

В 522 году до н. э. персидское царство было сотрясено грандиозной гражданской войной. Дарий, сын Гистаспа, вместе с группой заговорщиков убил законного правителя, сына Кира Бардию. Как он утверждал впоследствии в Бехистунской надписи, он убил не Бардию, а его злокозненного двойника, принявшего облик, неотличимый от Бардии, а настоящий Бардия был убит задолго до его, Дария, восстания.

Судя по всему, остальных персидских вельмож такое объяснение не удовлетворило, и ответом Дарию была череда восстаний от Египта до Мидии. Поэтому, когда пророк Аггей сообщает, что Зоровавель начал свою бурную строительную деятельность «во второй год царя Дария» (Аг. 1:1), это означает, де-факто, что он объявил независимость в тот самый момент, когда это делали все сатрапы и наместники огромного персидского царства.

Придворные пророки не только провозгласили Зоровавеля царем и Мессией, но и пообещали ему, от имени Яхве, ниспровергнуть «престолы царств» (Аг. 2:22). «В тот день, – говорит Господь войск, – Я возьму тебя, Зоровавель, сын Салафиилев, раб Мой, говорит Господь, и буду держать тебя как печать, ибо Я избрал тебя, говорит Господь войск» (Аг. 2:23).

К несчастью для Зоровавеля, другой бог, а именно Ахура-Мазда, обещал то же самое царю Дарию, и так получилось, что Ахура-Мазда сдержал свое обещание, а Яхве Цеваот – нет. Дарий железной рукой подавил мятежи, консолидировал свою власть, казнил некоторых из своих же коллег-заговорщиков – и, видимо, покончил и с новоявленным царем Иудеи Зоровавелем353.

Пожалуй, самое обидное для новоявленной печати Господа было то, что в длинном списке побед Дария, высеченном на Бехистунской скале, – усмирения Персии и Элама, Мидии и Ассирии, Египта и Парфии, Маргу и Саки, – провинция Йехуд за незначительностью даже не упоминается. Теперь мы можем оценить, почему между Зоровавелем и Неемией прошло как минимум шестьдесят лет, и почему остановилось строительство Иерусалимского храма, предпринятое Зоровавелем. Попытка руководить провинцией Йехуд через представителей дома Давидова кончилась восстанием, – и больше ничего о потомках рода Давидова в Иудее мы не слышим.

Вместо этого, спустя несколько десятков лет после подавления мятежа Зоровавеля, в провинцию Йехуд прислали виночерпия вместе с писцом.

Вернемся, однако, к первосвященнику Элиашиву. Его прегрешения не ограничивались родственными связями с аммонитянами. Книга Неемии упоминает и другое его позорное деяние: он женил своих внуков на дочери некоего Санваллата Хоронита (Неем. 13:28).

Слово «хоронит» не обозначает какую-то нацию. Это – просто название местности, из которой происходил Санваллат, – как, допустим, Илия Фесвитянин или Аведдар Гефянин.

Кто же такой был Санваллат Хоронит? И почему, приехав, новый наместник персидской провинции Иудеи первым делом начал выяснять с ним отношения?

Санваллат Хоронит был не кто иной, как уроженец Израиля, назначенный сатрапом соседней персидской провинции Самарии, – то есть бывшего царства Израиля. Персидское царство, напомним, было исключительно рыхлым. Его сатрапы, так же как позднее европейские герцоги и графы, формально были царскими назначенцами, но зачастую вели полуавтономное существование и даже иногда воевали между собой. Иногда персидскому царю было так же трудно снять сатрапа, как королю Франции в XII в. – снять с должности герцога Нормандского. Санваллат