История сионизма - Уолтер Лакер

взорвалась аплодисментами и приветственными возгласами. Он добился того, что казалось невозможным: «Терпением, предвидением, настойчивостью и мастерством он достиг беспрецедентного единства Израиля. Это был час его триумфа»[674].

С начала 1920-х гг. Вейцман систематически добивался помощи от несионистов, особенно в Соединенных Штатах. Его основным партнером в этой работе был Льюис Маршалл, глава Американского Еврейского комитета, с которым Вейцман впервые встретился на Парижской мирной конференции в 1919 г. На Вейцмана произвели большое впечатление личные качества Маршалла, его преданность делу еврейского народа и его мудрость. Этот ассимилированный еврей, родившийся в северной части штата Нью-Йорк, изучил идиш специально для того, чтобы более внимательно следить за событиями в жизни евреев. Главной причиной, по которой сионисты возражали против сотрудничества с такими людьми, как Маршалл (или, например, банкир Феликс Варбург), являлось то, что эти люди не были избраны на демократической основе и представляли не все слои американского еврейства, а только его верхушку. Сионисты опасались, что эти миллионеры могут оказать решающее влияние на политику движения. Критики Вейцмана заявляли, что если эти люди хотят сотрудничать с сионистами, то вначале они должны вступить в сионистскую организацию[675]. Но именно это они и не желали делать, так как при всей своей симпатии к работе, проводившейся в Палестине, они считали сионистов в первую очередь доктринерами, озабоченными не столько спасением еврейских жизней, сколько еврейским национализмом. Более Того, Вейцман с самого начала хотел, чтобы Еврейское Агентство являлось представительным органом всего еврейского народа; и в 1922 г. Комитет Действия принял соответствующую резолюцию.

Первую совместную конференцию Вейцман и Маршалл провели в феврале 1924 г. На ней собрались американские евреи, не входившие в сионистскую организацию, но готовые оказать содействие сионистской работе в Палестине. Затем последовали еще две конференции — в 1925 и 1928 гг. В результате была создана Палестинская Экономическая корпорация и назначена экспертная комиссия, которая должна была подготовить отчет о развитии палестинской экономики. Было достигнуто принципиальное соглашение о том, что несионисты должны получить половину мест в совете Еврейского Агентства. Сионистский конгресс 1925 г. согласился с таким решением, однако потребовал, чтобы вся приобретаемая земля оставалась общественной собственностью, чтобы колонизация проходила на основе еврейского труда, а также чтобы уделялось надлежащее внимание пропаганде иврита и еврейской культуры. Ушло еще три года, прежде чем Комитет Действия в декабре 1928 г. утвердил соглашение тридцатью девятью голосами против пяти (два ревизиониста, два центриста и Стивен Уайз). Год спустя на 16-м конгрессе это решение было одобрено большинством голосов (231 против 30).

Правда, все еще продолжалась борьба с некоторыми лидерами движения — например, с Усишкиным. Некоторые несионистские организации также препятствовали созданию Еврейского Агентства. В Британии, например, с сионистами отказались сотрудничать крупнейшие еврейские общества. Но как только лидеры американских евреев одобрили сионистское предприятие, дорога к цели была открыта. И вместе с Леоном Блюмом, Альбертом Эйнштейном и Гербертом Сэмюэлом, Льюисом Маршаллом, Феликсом Варбургом, Сайрусом Адлером и Ли К. Франкелем Вейцман появился в президиуме учредительного собрания Еврейского Агентства. Было решено, что президентом Агентства автоматически является президент Всемирной сионистской организации; что главный штаб Агентства будет размещаться в Иерусалиме, а филиал — в Лондоне. Устав Еврейского Агентства предусматривал, что численность генерального совета составит около 200 человек, административного комитета — 40, а исполнительного комитета — 8.

Учреждение Еврейского Агентства стало самым важным достижением Вейцмана после принятия Декларации Бальфура. После собрания он долго беседовал с Маршаллом и Варбургом, которые заверили его в том, что финансовым трудностям сионистов пришел конец и что ему не придется больше разъезжать по всей Америке с просьбами о спасении сионистской организации от банкротства. Наконец-то у сионизма появится прочная экономическая основа. Но через несколько дней после учредительного собрания Льюис Маршалл умер. Затем последовали паника на Уолл-стрит и великая депрессия, а из Палестины пришли известия о самых крупных бунтах за всю историю мандата. Эти события отрицательно сказались на отношении британского правительства к сионизму, что, в свою очередь, повлекло за собой уход Вейцмана с поста президента. Всего через несколько недель после создания Еврейского Агентства сионистское движение вступило в один из самых трудных периодов своей истории.

ХАИМ ВЕЙЦМАН

В связи с этим кризисом было бы полезно проанализировать основную тенденцию внутри сионистского движения в 1920-е гг. и попытаться понять людей, которые являлись основными представителями этой тенденции. Разумеется, главное место среди этих деятелей занимал Вейцман, чей авторитет уступал разве что авторитету Герцля. До I мировой войны его практически никто не знал за пределами группировки русских сионистов. Вейцман родился в 1874 г. в городке Мотоль, на границе Белоруссии, Литвы и Польши, в семье мелкого торговца лесом. Он изучал химию в Берлине и Швейцарии, а в 1904 г. поселился в Англии. До войны Вейцман присутствовал на нескольких сионистских конгрессах и даже принимал участие в борьбе против угандийского плана, а позднее — в движении против Вольфсона; однако в то время его еще нельзя было причислить к лидерам движения. Один из делегатов на Венском конгрессе 1913 г. описывал его как «апатичного молодого человека». Но это впечатление было ложным, ибо одной из ярчайших характеристик Вейцмана была безграничная энергия в борьбе за цели сионизма. В отличие от большинства своих коллег, Вейцман был страстным поклонником Англии, убежденным в общности британских и сионистских интересов на Ближнем Востоке. С первых дней своего пребывания в Англии он старался пропагандировать эту идею и вербовать все новых ее сторонников. Нельзя сказать, чтобы английская жизнь полностью устраивала его. Поселившись в Манчестере, Вейцман вскоре пожаловался в письме к другу на окружающие его чудовищные социальные противоречия, на засилье тупости во всех сферах жизни, на отвратительный и черствый материализм, на внешний лоск, под которым скрыто уродство. Однако все это не поколебало его веры в Великобританию как крупную державу, которая может и хочет помочь сионистам воплотить их мечты в жизнь. Вейцман сыграл чрезвычайно важную роль в работе по принятию Декларации Бальфура и в последующих переговорах о мандате. Правда, он был склонен преуменьшать вклад других деятелей в эти достижения (например, участие Арона Ааронсона никак нельзя назвать незначительным), однако все же именно Вейцман оставался главным архитектором этого «величайшего акта дипломатической политики эпохи I мировой войны»: «Если в рядах евреев и существовала сплоченность в критический период 1917–1920 гг., то лишь благодаря энергии, терпению и психологической проницательности Вейцмана, благодаря тому, что он в совершенстве знал все разнообразные аспекты жизни европейских евреев»[676].

Впрочем, сами евреи долгое время не желали признавать заслуг Вейцмана. Русские сионисты считали его слишком легковесным, а американцы с самого начала критиковали за «однобокую