Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2 - Коллектив авторов

Шушниг сохранил авторитарные методы управления страной, в ее духовной и общественной жизни ключевые позиции вернула себе католическая церковь.

Политические противники называли сложившийся в Австрии режим «австрофашизмом», что было верно лишь отчасти. В отличие от Германии и Италии местная сословная и политическая элита сумела сохранить в своих руках рычаги власти, но ей так и не удалось выделить из своей среды харизматичного вождя, а ценности клерикальной олигархии выступали слабой заменой последнего. «По сути дела речь идет об авторитарном режиме в фашистском облачении, об имитации фашизма, в лучшем случае об авторитарной полуфашистской диктатуре», — справедливо утверждает австрийский историк Э. Ханиш.

В последние годы своего существования Австрия подвергалась растущему нажиму со стороны нацистской Германии. Перейдя от фазы накапливания сил к открытой экспансии, Гитлер лишь выжидал удобного момента для того, чтобы включить соседнюю страну в орбиту Третьего рейха. Австриец по рождению, он терпеть не мог свою родину, считая ее насквозь прогнившей, а Вену, где он провел молодые годы, — рассадником еврейского образа жизни. Однако им руководила не жажда мести, а вполне прагматичные расчеты. Промышленный и человеческий потенциал Австрии был необходим Гитлеру для того, чтобы подготовиться к масштабной войне за мировое господство.

После серии германских ультиматумов в феврале–марте 1938 г. Шушниг решился провести референдум о государственной самостоятельности страны, назначенный на 13 марта 1938 г. За день до этого части вермахта перешли австро–германскую границу, встречая восторженный прием местного населения. Геббельсовская пропаганда тут же заговорила о «марше цветов», хотя по сути дела это был хорошо отрежессированный спектакль. Вскоре его главным действующим лицом стали гестаповцы, устроившие масштабную зачистку политического пространства страны. Ее еврейское население подверглось репрессиям и унижениям, зажиточная часть евреев была вынуждена эмигрировать. Австрия оказалась первым государством Европы, исчезнувшим с политической карты континента вследствие гитлеровской агрессии. Теперь с вызовом тоталитарных режимов пришлось иметь дело уже не только соседям Германии и Италии, но и крупнейшим европейским державам.

Сопротивление демократических стран наступлению фашизма

Великая депрессия, в полной мере проявившая крах традиционных представлений о саморегулировании свободного рынка, роли государства и механизмов общественного согласия, тем не менее не привела к повсеместному свертыванию демократии. Параллельно с осознанием того, что в существующем мире что–то в корне неправильно, в странах с историческим преобладанием либеральных ценностей и устойчивой парламентской традицией поиски выхода из кризиса велись при априорном согласии на продолжение существования демократических институтов. Для этого было необходимо наличие некоторых условий, главными из которых было убеждение большинства в том, что нерушимой основой государства являются легитимность и компромисс, вера в возможность общественного примирения без изменения существующего порядка.

Демократия как механизм согласования интересов разных групп общества, как оказалось, обладала резервами самосохранения в Англии, Франции, США, скандинавских странах, хотя в общемировых масштабах она явно сдавала позиции. Но важнейшей предпосылкой общественного согласия всегда и везде было процветание или хотя бы возможность материальной поддержки низов общества, что в период мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. становилось все более проблематичным. Праворадикальные движения активизировались повсеместно, но там, где традиционные системы оказались дееспособными, шансов на успех они не получили.

Тем не менее в экономике Великая депрессия надолго покончила с либерализмом и стабильностью. Практически все западные страны вынуждены были отказаться от золотого стандарта национальных валют и свободы внешнеторговых операций, а первоочередное внимание сосредоточить на проблеме хронической безработицы не менее четверти трудоспособного населения, грозившем вылиться в катастрофические по масштабам социальные протесты. В Великобритании к началу кризиса у власти находилось второе правительство лейбористов под руководством Дж. Р. Макдональда, сформированное под лозунгами предвыборной программы «Лейборизм и нация», предлагавшей весьма осторожную программу реформ. По мере развертывания кризиса основные усилия правительства оказались связаны с общественными работами, переселением людей из особо «депрессивных» областей, расширением страхования по безработице. Средства, которые оно могло выделить на эти программы, быстро обесценивались, реальные результаты казались ничтожными, резко росли дефицит бюджета и неустойчивость фунта, ситуация грозила выйти из–под контроля. Под давлением предпринимателей, настаивавших на приоритете мер по оживлению экономики, правительство вынуждено было перейти к политике сокращения пособий по безработице и заработной платы рабочих, что расходилось с сутью идеологии лейборизма. В августе 1931 г. Макдональд опять подал в отставку, но стабильность парламентской системы Великобритании осталась непоколебимой.

Новое правительство, осознавая острую необходимость поддержки максимально возможным количеством членов общества, было коалиционным и соответственно названо «национальным». Состояло оно из сторонников консенсуса во всех трех основных партиях, при этом Макдональда за согласие его возглавить лейбористы исключили из своих рядов, решающим же влиянием в кабинете обладали консерваторы, сразу настоявшие на «охранительном» протекционизме в торговле (введение пошлин на 95% импортных товаров). Лейбористы, несогласные с переносом центра тяжести антикризисных мер на спасение национальной валюты и финансового рынка, теряли влияние, резко снизились и число членов партии, и ее поддержка на выборах в 1931 г. Принятие в 1934 г. новой программы «За социализм и мир» фиксировало приверженность лейбористов идеям реформ в условиях демократического легитимизма наряду с окончательным отказом от любых форм революционного действия. Это повышало шансы лейбористов на продолжение интеграции в политическую систему страны в экономически более благоприятной среде, но подъем стачечного движения, «голодные походы» безработных на Лондон в 1930-1934 гг. получили искреннюю поддержку лишь левого крыла партии.

Экономия госрасходов «национального правительства» проходила в основном за счет продолжения политики 10-процентного снижения зарплаты госслужащим и сокращения пособий по безработице (в 1934 г. был принят новый Акт о страховании, упорядочивший систему пособий), одновременно были запущены программы по удешевлению кредита и росту инвестиций государства в инфраструктуру и военное производство. В общих чертах систему социальных гарантий все же удалось сохранить, более того, в 1938 г. были узаконены недельные оплачиваемые отпуска для работников. К 1934 г. Англия смогла прервать полосу кризисного развития, однако структурные диспропорции и общее стагнирующее развитие британской экономики ставили на повестку дня насущную необходимость ее системной перестройки и модернизации. С 1935 г. правительство возглавляли консерваторы С. Болдуин, затем Н. Чемберлен.

Схожие проявления Великой депрессии во Франции, включая необычайно высокий уровень безработицы, привели к аналогичному ответу: при сохранении всех атрибутов системы парламентарной демократии усиливались «национальные», «дирижистские» силы, нацеленные на активную роль государства в регулировании и даже планировании экономики. В условиях традиционно не отличавшейся стабильностью французской политической жизни «дирижисты» настаивали на сохранении и даже расширении системы социального страхования и допускали вмешательство государства в сферу трудовых отношений. В развернувшейся общественной дискуссии стало ясно, что принципиальных противников этого курса очень мало, но в оценке степени активности государства, а также в определении первоочередных приоритетов (экономика или социальная сфера) существовали серьезные различия. К тому же в пестрой